Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты не видела Мюриэль, когда была внутри?
– Ты имеешь в виду сержанта? – На пути к своему грузовику уточнила Мари. – Она здесь с шести. А когда я уходила, уговаривала Тоби пригласить Эмили на ужин.
Я издала протяжный стон.
– Думаешь, это еще один пункт в ее списке?
– Пока мое имя там не значится, она может сводить его с кем угодно, кого сочтет приемлемым.
Качаю головой. Хотя Мари не говорит об этом прямо, думаю, мысль о том, что Мюриэль может стать ее свекровью, сыграла не последнюю роль в том, что их отношения с Тоби так и не вышли за рамки двух свиданий. Господь свидетель, ведь это отпугнуло бы любого здравомыслящего человека. Бедный Тоби может остаться холостяком всю жизнь, если не уедет отсюда.
Двигатель грузовика Мари с ревом заводится.
– Передавай Джоне привет от меня, – кричит она, прежде чем захлопнуть дверь.
Плотнее закутываюсь в куртку и иду к двойным дверям, дрожа от холода.
Однажды Мюриэль назвала общественный центр центральным узлом города. Лучшего определения для него и не придумаешь. Помимо посещения фермерского рынка и работы над организацией зимнего карнавала, я провожу в этих старых стенах так много времени, что мерцание флуоресцентных ламп и затхлый запах стали мне настолько привычными, что уже почти успокаивают.
Вхожу в просторный зал, где играет «Тихая ночь», и кипит бурная деятельность. Тоби и один из местных по имени Бенджамин раскладывают круглый обеденный столик, а Эмили и еще два волонтера ставят вокруг него стулья – по десять на один стол. Рядом с пятиметровой рождественской елкой и вокруг колоритного кресла Санты Тедди и фотограф расставляют различные реквизиты. По всему залу можно заметить прямоугольные столы, на которые будут выставлены товары для негласного аукциона. Они уже наполовину заняты всевозможными пожертвованиями – от подарочных корзин до носков ручной вязки и нарисованных горных пейзажей.
В центре всего этого хаоса возвышается моя коренастая соседка в своих неизменных закатанных джинсах – ввиду длины ее невысоких ног – и фланелевой рубашке на пуговицах, которая едва обтягивает ее могучую грудь. Я всегда могу сказать, как давно она мыла голову, потому что сейчас ее кудри плотно облепляют седую голову.
– Здравствуйте, Мюриэль, – окликаю я.
Услышав мой голос, она оборачивается и демонстративно смотрит на часы.
– Рада видеть, что ты все-таки смогла присоединиться к нам, Калла.
Я уже давно научилась не обращать внимания на ее резкий характер. В словах Мюриэль нет злобы. Она такая, какая есть.
– Извините. Мама Джоны решила заняться сегодня выпечкой, и мне пришлось перерыть все шкафы. Не хотелось, чтобы она бежала в магазин, когда в этом нет необходимости.
– О, – Мюриэль кивает, словно соглашаясь с моим оправданием за опоздание, – и как у всех там дела?
– Отлично. – Не считая того, что Джона хочет придушить своего отчима, но я не собиралась обсуждать с Мюриэль наши семейные драмы. – Они все еще обустраиваются.
– Помню праздники с моими свекрами. Каждый год это был сплошной стресс. – Женщина качает головой. – Мать Тедди была еще той штучкой. Более властного человека в жизни не встретишь, скажу я тебе. Мужу повезло, что у меня столько же терпения, сколько и у него, иначе мы бы вообще не поженились.
Неподалеку раздается звонкий смех. Это Тоби, услышавший наш разговор.
– Что там смешного? – Глаза Мюриэль сужаются, глядя в сторону сына. – Ты хочешь мне что-то сказать?
Я изо всех сил стараюсь не выдать своего веселья.
– Так, с чего мне начать, Мюриэль?
Она смотрит в свой блокнот, водя скрученным пальцем по левому краю.
– Начни с сервировки столов.
– Отлично.
Это мне хотя бы по душе.
– Скатерти в кладовке в дальнем помещении. Цветочные композиции – в больших зеленых контейнерах в углу. И не надо с ними изощряться, – предупреждает она. – Три свечи на стол, не больше… Нет! Только не этот фон! – кричит она Тедди.
Тот останавливается и хмуро смотрит на заснеженный пейзаж за креслом Санты, почесывая свою настоящую длинную белую бороду.
– А что не так с этим?
– Мы использовали его в прошлом году.
– Я и не знал.
– Ты был на этом вечере! – Мюриэль фыркает и устремляется к нему, зажав блокнот под мышкой. – Мы чередуем их. В этом году должен быть фон с камином.
И как бы мне ни было жалко Тедди, по крайней мере, теперь Мюриэль оставит в покое меня, слишком отвлекшись на него.
– Они ссорятся по этому поводу каждый год, – замечает Тоби, весело ухмыляясь и передвигая ближайший от меня стол на несколько сантиметров влево. – Он каждый год ставит не тот, что нужно.
Я хмурю брови.
– Вот прям каждый год?
– Каждый, – щебечет Эмили и улыбается Тоби, когда проходит мимо.
Тоби посмеивается.
– Так как у тебя дома обстоят дела на самом деле? – Он замечает выражение моего лица и кивает. – Джона выглядел не в духе сегодня утром.
– Он узнал кое-какие новости, которые не очень-то его обрадовали.
Я пересказываю Тоби историю о здоровье Астрид и то, что Джона ощущает вину, что ей пришлось лететь к нам.
– Вот черт.
– Она говорит, что в этом нет ничего страшного, но… – Я пожимаю плечами.
– Но это его мама, – заканчивает Тоби.
– Именно.
И каким бы безрассудным ни был Джона, когда речь идет о собственной безопасности, когда речь заходит о тех, кого он любит, его забота становится чрезмерной. Этот двойной стандарт как раздражает меня, так и умиляет в равной степени.
– А ведь на вашу свадьбу Астрид снова придется лететь сюда.
– Не уверена, что Джона уже задумывался об этом.
Он с ума сойдет, когда это случится. Мое беспокойство начинает расти.
– Джона наверняка попытается убедить меня пожениться в Осло.
– Что ж, не самый плохой вариант.
– Нет, плохой.
Тоби вопросительно вскидывает бровь.
– Это на другом конце света, и у меня там совсем никого нет.
Он на мгновение задумывается.
– Да, но там Джона может надеть ледерхозен[3].
Я хихикаю и фыркаю одновременно.
– А разве их носят там? Знаешь, это не так важно. Я не выйду замуж в Норвегии. Свадьба состоится либо в Торонто, либо здесь. Моя мама, например, упорно выступает за Торонто.
И как бы меня это ни шокировало, но мысль пожениться на Аляске с каждым днем звучит для меня все привлекательнее и привлекательнее.
Тоби задумчиво почесывает голову.
– Или вы можете пожениться сейчас, раз уж мама Джоны здесь.
Я смеюсь над его шуткой.
– Ну да, конечно.
Но, судя по