– Ну, будем надеяться, что мы работаем с умными людьми, – улыбался он, и от его улыбки опять в душе стало так хорошо и легко. – Ну что, пойдём? А то ведь нас могут и не выпустить из проходной. В восемь часов ночная смена заступает.

– Пойдём, конечно, – спохватилась она.

Надя даже не задумывалась о времени и о режиме на предприятии. Она почувствовала себя глупой, малоопытной и наивной по сравнению с ним. Он был целеустремлённым человеком, который много в жизни повидал, даже участвовал в боях. А ещё он был выдумщиком и романтиком, который умел воплотить фантазии в реальность и всегда найти подходящий ответ, поэтому с ним было приятно находиться и общаться.

Они спустились вниз, где из кабинета он забрал свою барсетку, закрывая все двери, и вышли на безлюдный тротуар. Ведь уже все сотрудники разбежались по домам.

– Ну, как тебе экскурсия? – поинтересовался он.

– Впечатляюще. Мне даже захотелось походить в спортзал.

– Что, правда? – обрадовался он.

– Правда. Мне хочется, чтобы мои ноги были красивыми и накачанными.

– Так ты вроде и так стройная и красивая, – подарил он комплимент.

– Но я стесняюсь надевать юбки, потому что ножки слишком тоненькие, – раскрыла она перед ним секрет. Видно было, что он готов ей помочь и поддержать, и подбодрить, и найти любое общее дело, чтобы чаще быть вместе.

– Ну что ж, если ты так считаешь, постараемся проработать мышцы ног. Ты бери завтра удобную форму, и можем начать после работы. Конечно, если не произойдёт ничего непредвиденного.

– А что может произойти? – она испугалась, что у него проблемы с сердцем или он может с кем-то подраться.

– Так хоть что. Человек предполагает – Бог располагает.

– Ну да… А то я уже подумала, что с тобой что-то может произойти…

– И со мной, и с тобой. Вот возьмёшь и передумаешь идти. Ведь может быть такое?

– Теоретически – да. А вообще, хотелось бы очень.

– Это меня радует, – он взял её крепко за руку, и они улыбнулись друг другу мило и ласково.

Как-то вдруг обоим ни о чём не хотелось говорить. Идти, дарить друг другу улыбки, чувствовать тёплые ладони, наслаждаться красивой природой, тёплой и солнечной погодой, и остановить время. Просто встать вот так, здесь, сейчас и навсегда. Куда исчезают все мысли и люди, когда ты счастлив?

Пройдя через проходную, они долго ждали автобус на остановке, но, казалось, лучше бы он совсем не приехал. Лучше бы вообще их никто не тревожил, пока так хорошо вместе. Он не делал первый шаг и не торопил её ни в чём, понимая, что навечно она поселилась в его душе и жизни и он правильно сделал выбор. А она не хотела думать ни о прошлом, где было много страданий, ни о будущем, которое было страшно представить без него. И ошибиться, если останется с ним. Ей было так хорошо в настоящем, что она молчала, боясь нарушить тишину или всё испортить.

– Поехали ко мне домой, – предложил он, не желая с ней расставаться, когда они зашли в автобус и сели на свободные места.

– Сейчас? – очнулась она, даже не зная, что ответить.

– Ты не хочешь? – смотрел он пристально на неё, пытаясь понять и почувствовать её желания.

– Может, завтра? Сегодня уже поздно, – пыталась оттянуть она время.

– Ты всё хочешь перенести на завтра, но ведь завтра, может, жизнь что-то более интересное преподнесёт.

– Ну… если только не надолго.

– Хорошо, – широко улыбнулся он, довольный согласием. Это означало, что ещё один вечер они будут вместе.

– А с кем ты живёшь?

– С мамой, батей и братом.

– А собаки у тебя есть?

– Да. Две. Ты любишь собак?

– Я их боюсь. Нет. Я не поеду к тебе, – сразу передумала она.

– Они добрые, умные и во всём меня слушаются.

– А что за порода? – она надеялась, что хоть порода окажется нестрашная.

– Французский бульдог.

– Я даже представить себе не могу, о ком идёт речь. Я очень надеялась, что будет такса или пудель, – расстроилась она.

– Да ты их видела, такие маленькие, пухленькие, крепкие и вечно хрипят…

– А как вы спите? Они не мешают? – удивилась Надя, зачем такое существо терпеть дома.

– Я не слышу. А вообще, закрываем двери на ночь. Они живут в коридоре, – объяснил Саша. – Нам выходить.

Это оказалась та остановка, на которой вчера Саша в магазине доставал мягкие игрушки. И Надя поняла, что он ещё вчера хотел пригласить её к себе домой, чувствуя при этом, как он серьёзно настроен.

– Пойдём зайдём в магазин, – предложил он, кивая туда, где они были вчера.

– Ты вчера, получается, был рядом с домом и поехал меня провожать. Зачем?

– Мне это было приятно, – спокойно ответил он.

– Ты настоящий джентльмен. Не бросишь даму в беде, – была тронута она его поступком. А он в это время уже опустил пятак в автомат и снова достал белого мягкого зайчика с розовым носиком и добрыми глазками.

– Держи. А теперь можно идти дальше, – с улыбкой вручил он ей зайчика, довольный собой.

– Спасибо, – обрадовалась она его подарку. – Ты умеешь дарить радость. Я как ребёнок, радуюсь каждой твоей игрушке. Мне кажется, у меня маленькой столько игрушек не было, сколько ты мне даришь.

– Были, были. Ты просто забыла. Надо иногда напоминать, – радостно светился Саша, снова соединяясь с ней руками.

Они неторопливо прогуливались по тропинкам к дому, а она вспоминала эти места.

– Ты здесь всегда жил?

– С рождения.

– Я в твоей школе окончила музыкальную студию. Семь лет мы учились в одной школе и ни разу не пересеклись, пока не встретились на заводе, – печально произнесла она.

– Так ты в какую смену там училась?

– У нас не смены были. У нас были вечерние занятия, после школы. А ты был когда-нибудь там на третьем этаже?

– Конечно. У нас там уроки проходили. Мы и видели, и слышали, как там постоянно играет то фортепиано, то гитара, то аккордеон, – ему было приятно вспомнить школьные годы. – Хорошо играешь?

– Да. Я была хорошистка. По всем предметам четвёрки. Как бы ни пыталась изменить оценки, всё равно ставили четыре, – вспоминала она.

– Хорошо, что хорошистка, а не удовлетворительница, – пошло пошутил он, а Надя даже не сразу сообразила.

– Ты чего, – пихнула она его в бок, чтоб привести в чувства. – Ну и шуточки, а я-то думала, ты хороший, воспитанный мальчик.

– Я уже давно не мальчик. А ты что, ещё девочка? – завёлся он как школьник, и было даже странно и необычно видеть, как из ответственного строгого мастера, любящего мужчины он неожиданно превратился в мальчишку.