— Как ты помнишь, трое из убитых — Хаджамов, Рохлин и Чепурин — регулярно посещали бар “Полосатый лимон”. Я решил проверить на месте, может, бармен или кое-кто из посетителей наведет на какой-нибудь след?

— И что?

— Один парень по фотографиям опознал всех. Более того, он слышал, как Хаджамов и Чепурин шептались о трупе.

— О трупе? Любопытно, — присвистнул Юра.

— Этот тип пообещал мне все рассказать, но только при условии, что я буду ставить выпивку. Он заказал какой-то коктейль, крепкий, как неразбавленная серная кислота. Мы выпили по одному, потом еще по одному, а потом он рассказал, как менты, то есть мы, подкидывали друг другу труп.

— Мы подкидывали друг другу труп? — опешил Юра. — Этот парень в своем уме?

— Уй! — болезненно сморщился Гоша. — Только не кричи. У меня и так голова раскалывается. Что-то я плохо соображаю.

— Мы не подкидывали друг другу труп. Ты что-то путаешь, — твердо сказал Юра. — Может, это убитые бизнесмены его кому-то подкидывали?

— Не путай меня, — взмолился Гоша. — Эти бизнесмены сами трупы. Как они могли что-то кому-то подкидывать? Я сказал “мы” в смысле менты, а не мы с тобой. Милиционеры. Понимаешь, Чепурин и Хаджамов шептались о том, как милиционеры подкидывали труп.

— Чей труп?

— Понятия не имею, — пожал плечами Гоша. — После двух коктейлей я уже плохо соображал. Ты же знаешь, что я не переношу алкоголя. Значит, дело было так. Ночь. Улица. Фонарь…

— Аптека. — подсказал Юра.

— Да нет, это не стихи, — поморщился Гоша. — Я же рассказываю. Ночь. Улица. Фонарь. Граница…

— Государственная? — заинтересовался Юра.

— Граница милицейских участков, — разозлился Гоша. — Ты дашь мне договорить или нет?

— Дам. Договаривай.

— Ночь. Улица. Фонарь. Граница. По одну сторону границы — одно отделение милиции, по другую — другое. Наряд милиции совершает обход. И вдруг при свете фонаря в кустах — труп на их стороне границы. Крови вроде нет, от чего помер — непонятно, а бумажки заполнять придется, не дай бог убили — так еще и расследование, а не найдешь убийцу — процент раскрываемости преступлений понижается. Одним словом, хреново. И знаешь, что делают менты?

— Хватают труп и перебрасывают на другую сторону границы — на соседний участок, — усмехнулся Демарин. — Пусть у другого отделения голова болит. Наряд соседнего участка проходит мимо, обнаруживает труп и, рассуждая точно так же, подбрасывает его обратно. Наутро труп обнаруживается на том же самом месте.

— Откуда ты знаешь? — удивленно выпучил глаза Гоша.

— Обычное дело, — пожал плечами Юра. — Это старая байка. Ты что, вчера на свет народился? Никогда не слышал, как милиционеры трупы друг другу подбрасывают?

— Уй! — сказал Гоша — Ни хрена себе! А ты что, тоже трупы подбрасывал?

— Я — нет. Так что насчет убийств бизнесменов?

— Не помню, — потряс головой Гоша. — Кажется, мы выпили за труп, за границу, за ночь, за ментов, а дальше я ничего не помню. Ты же знаешь, как плохое переношу алкоголь. От рюмки косею.

— Так зачем же ты пил?

— А как же работа под прикрытием? Что ж я, должен был язвенником сказаться? Кто в нашей стране непьющему-то поверит?

— В фикус надо было выливать, — посоветовал Юра.

— Я бы вылил, да фикуса не было, — болезненно скривился Гоша.

* * *

— Алло! — сказала в трубку Марина Буданова.

— Сука! — ей в ответ сказал Егор Буданов. — Ты же прекрасно знала, что у меня не было денег, чтобы заплатить за обед.

— В таком случае чего ради ты приглашал меня в ресторан?

— Ты, знаешь: мне нужны деньги.

— Ну так устройся на работу! — рявкнула Марина и швырнула трубку на рычаг.

Телефон снова зазвонил.

— Иди к черту, — сказала Марина телефонному аппарату, но тот не обратил на это внимания и продолжал звонить.

— Возьми трубку. Это наверняка тебя! — крикнул из своей комнаты Игорь. — Я работаю. Звонки мне мешают сосредоточиться.

С некоторым сожалением отклонив идею разбить аппарат о стену, Марина сняла трубку с таким выражением, словно это была ядовитая жаба.

— Даю тебе неделю на размышление! — раздраженно крикнул Егор. — Потом я пойду в милицию и с потрохами заложу и тебя, и всю твою шарашкину контору.

* * *

Мапота Тамба появился в “Черной луже” за сорок минут до назначенного срока. Он был одет в расстегнутую на груди темно-синюю шелковую рубашку и черные брюки из тонкой кожи, так плотно облегающие его бедра, что был явственно виден бугристый рельеф накачанных мускулов.

Аккуратно свернутый канареечно-желтый галстук с алым восклицательным знаком покоился в заднем кармане его брюк.

При виде мощного торса мулата истощенные вегетарианством и неумеренным потреблением марихуаны хиппи завистливо вздохнули.

Тамба заказал себе апельсиновый сок и сел за столик в дальнем конце зала.

На небольшой сцене пьяно перебирала гитарные струны группа “Умка и Красные Кхмеры”. Солистка группы Алюся Асеева, одетая в мелкоячеистую рыболовную сеть и коричневато-зеленые пятнистые шорты, одна штанина которых была сантиметров на двадцать длиннее другой, судорожно сжимала в руках длинную шею микрофона и покачивалась, хрипловато шепча в него нечто совершенно неудобоваримое.

Пребывающие в экстазе хиппи покачивались в такт с Алюсей, подпевая нестройными голосами.

Две бледные длинноволосые девицы в бесформенных индийских балахонах, похожие друг на друга, как призраки утопленников лунной ночью, игриво покачивая отсутствующими бедрами, подошли к столику Мапоты.

— Эй, шоколадик, хочешь сигаретку с травкой? — предложила одна из них.

Этого еще не хватало! Тамба понимал, что если он вступит с ними в разговор, то уже не отвяжется от прилипчивых девиц. Он судорожно сжал кулаки и, закатив глаза так, что на его угольно-черном лице остались видны одни белки, оскалил зубы и издал приглушенное, но столь яростное рычание, что Алюся на сцене вздрогнула, а анемичные девицы с ужасом шарахнулись в стороны.

— Чем это он так ширанулся? — задумчиво спросила одна из них у другой после того, как они оказались в безопасности за своим столиком.

— Должно быть, что-нибудь синтетическое, — с видом бывалого эксперта поджала губы другая. — Крутая штука!

* * *

Марина Буданова вошла в “Черную лужу” без пятнадцати девять. Она, как и Мапота, хотела незаметно изучить человека, с которым у нее было назначено свидание, а уж потом решить, будет ли она вступать с ним в контакт.

Поморщившись от завывания “Умки и Красных Кхмеров”, девушка огляделась по сторонам. Ни малейших признаков канареечно-желтого галстука. Впрочем, это вполне естественно. Она ведь пришла за четверть часа до назначенного срока.