Джованна познакомилась с этой семьей тогда же, в свой первый приезд в Италию. Тетка Лу притащила ее с собой, хотя маленькая Джо изо всех сил упиралась и отнекивалась. Она не привыкла к вниманию, всего стеснялась и была уверена, что такие важные люди будут презирать ее. Обычные комплексы юного создания.

Аверсано очаровали ее практически мгновенно. Граф подхватил Лукрецию на руки и закружил по лужайке перед домом, а графиня — высокая стройная женщина с мягкой улыбкой и черными, как южная ночь, волосами — нежно обняла Джованну за плечи.

— Пойдем, солнышко, я покажу тебе наш замок. Он немного похож на сказочный, но до сих пор в нем не было принцессы. У нас с синьором Альдо есть парочка принцев, а вот маленькой принцессы до сих пор не было. Надеюсь, ты согласишься ею стать, если мы подружимся?

Согласилась ли она? О да. И навеки отдала свое сердце этой земле и этим людям.

Джованна осторожно поставила чашку на поднос, прерывисто вздохнула.

После смерти папы она прожила в Италии целый год. Объездила всю страну, окончательно освоила итальянский. Встретила свое шестнадцатилетие, влюбилась по уши в молодого графа Аверсано… Нет, вот об этом мы вспоминать не будем!

А потом был сентябрь, и она вовсю готовилась к поступлению в Сорбонну, как вдруг из Штатов пришла телеграмма.

Джуди Кроу скончалась в городской больнице от острого сердечного приступа.

Джованна до сих пор испытывала острейшее чувство вины за ту свою первую реакцию на телеграмму. Она сидела в саду и думала, что уж сердечного приступа от мамы никто не ожидал. Слишком она всегда была холодна и надменна. Как-то трудно было представить, что такое каменное сердце способно болеть…

Прости меня, мама. Ты на свой лад любила меня, а я это так и не успела понять.

Несколько дней спустя Джованна стояла в ритуальном зале перед двумя маленькими урнами. Это было все, что осталось от ее мамы и папы.

Тетка Лу, конечно, примчалась и уговаривала ее переехать, но Джованна отказалась. Она сама не понимала, почему так твердо стоит на своем. Возможно, ее мучила совесть. Родители так и не добились в этой стране того, о чем мечтали, а она их почти бросила. Это было нечто вроде возвращения долгов.

Еще было страшно возвращаться туда, где Франко и его насмешливый взгляд, и губы, изогнутые в издевательской усмешке, и столько народу знает о твоем унижении…

Еще были глупые сомнения и нежелание становиться обузой для тетки Лу. Одно дело— взять племянницу на пару месяцев, пусть даже на год, другое — отвечать за нее всю жизнь.

Словом, в шестнадцать лет Джованна разом повзрослела. Сорбонна осталась мечтой, но учиться девушка все-таки пошла, и к двадцати годам умела стенографировать, печатать на машинке с дикой скоростью, потихоньку осваивала бухгалтерию и мечтала о собственном бизнесе. И об Италии. Эта мечта не оставляла ее ни на миг.

Тетка Лу писала — по телефону она разговаривать не умела и не любила. Письма были надушены и разрисованы смешными птичками и гусеницами. Тетка с легкостью скакала от предмета к предмету, таким образом, Джованна была в курсе жизни практически всей Италии — и ничего не знала конкретно о жизни Лукреции.

Бедная тетка. После слов Франко многое прояснилось. Веселая и яркая, словно тропическая птица, не умевшая копить деньги и никогда их не считавшая, тетка Лу неслась по жизни в ритме тарантеллы, торопливо и щедро даря окружающим свою любовь и нежность. Она знала любовь, но никогда не удерживала своих любовников, благодаря чему до самой смерти была с ними в прекрасных отношениях, — это Джованна выяснила из писем, найденных ею в Пикколиньо. Сбережений у тети Лу не было, дом ей не принадлежал, но она считала само собой разумеющимся, что после ее смерти здесь должна жить Джованна.

Джованна вытерла слезы и удивилась: за последние два дня она плакала чаще, чем за десять предыдущих лет. Видимо, что-то в атмосфере.

Насущные проблемы оказались почти неразрешимыми, и Джованна в панике схватилась за колокольчик. Анжела возникла в дверях почти мгновенно.

— Синьорина?

— Анжела, я совершенно забыла, а ведь у меня нет одежды! То есть я хочу сказать, вчера ночью я пришла сюда в пижаме и халате, но не могу же я в них явиться к графу в беседку?

Анжела прыснула, смутилась и очень серьезно ответила:

— Только не говорите ему, что я забыла вас предупредить, ладно? Он ведь все для вас приготовил. Гардеробная примыкает к ванной комнате. Там все, что вам понадобится. Такие вещи — обалде… Ох, мой язык!

— Анжела, продолжай, очень интересно. Когда же он успел?

— Сами удивляемся, синьорина Джованна. Курьер прибыл полчаса назад.

— А как же я ничего не видела?

— Так в гардеробную есть другая дверь, из коридора. Ох мы и удивились! За синьором Франко такое не водилось…

Анжела вдруг умолкла. По всей видимости, некоторые границы вольности переступать не дозволялось. Джованна прищурилась и подступила ближе к девушке.

— Анжела! Договаривай. Что же такого удивительного?

— Ну… понимаете… мужчины и магазин… А он так здорово со всем справился. Я ведь все доставала из упаковок, так что знаю, что там. Ладно, не буду вам мешать, синьорина.

Анжела удрала из комнаты, а Джованна вздохнула и решительно направилась в гардеробную.

Конечно, она бывала в замке, но еще никогда ей не приходилось спать под его крышей… вернее, под его крышами, учитывая, сколько их было в «Роза ди Казерта». Через полчаса преображенная Джованна Кроу смотрела на себя в зеркало и не могла налюбоваться. Легкое летнее платье было простым и элегантным, невесомые босоножки на небольшом каблучке подчеркивали стройные щиколотки, а белокурые локоны вполне пристойно сложились в прическу. Принцесса Джо. Ха! О том, что Франко Аверсано выбирал для нее и белье тоже, Джованна старалась не думать.

В коридоре ей встретилась синьора Баллиоли, которая немедленно рассыпалась в комплиментах по поводу внешнего вида Джованны, а также выразила горячую надежду, что «бедная девочка выспалась и отдохнула после вчерашнего ужаса хоть немножечко». «Бедная девочка» заверила добрую синьору, что все в полном порядке, и робко осведомилась, нельзя ли повидаться с графиней Аверсано. Синьора Баллиоли завела глаза к потолку с амурчиками и сокрушенно покачала головой. Никак невозможно, никак. Графиня не выходит из своей комнаты и никого не принимает. Глупые и злые люди говорят, что графиня слегка тронулась умом после той страшной катастрофы, но на самом деле она просто очень горюет, бедняжка. Шутка ли, муж и лучшая подруга, в один момент, да еще так мало времени прошло с тех пор. Нет, синьорина Джованна, пока ее видеть нельзя, а уж как можно будет, так вас сразу же известят.

К счастью, добрую синьору Баллиоли призвали неотложные дела по хозяйству, и Джованна смогла продолжить свой путь по замку.

Она медленно шла по переходам и лесенкам, осматривалась по сторонам, как старых друзей встречала портреты и статуи, узнавала узор на ковре или трещинку на фарфоровой вазе эпохи Мин… Сказочный замок был тих и благожелателен. Молчаливо, но дружески он приветствовал Джованну Кроу, вернувшуюся под этот кров спустя долгие, долгие годы.