Антон увидел, как при его последних словах глаза Аллы на мгновенье озарились благодарным светом, вспыхнули радостью. Но тут же потухли озаботились переживаниями.

Чай пить не стали.

Заботкину надо было ехать в управление писать объяснение по очередному отказному материалу, который выудила прокуратура. Начальство продолжало бороться за стопроцентную раскрываемость. Торжественно отчитывались перед руководством города и министерства. С оперативников же требовали заявления от граждан не принимать, увиливать, придумывать отговорки, чтобы глухие дела не возбуждать. А перед прокурорами оправдывались: сотрудники, мол, указания не выполняют, работать не хотят, бездельники, дармоеды, гнать их надо со службы…

Глава 6. Нежданное раскрытие

На следующий день, придя на работу, Антон обнаружил Аллу в коридоре. Сидела, скрючившись, на лавочке, ждала приёма, как и другие страждущие. Но тут же, вскочила, бросилась Заботкину на шею, расплакалась. По-бабьи завыла, запричитала:

— Ммм… Ольга!.. Ммм… это же моя Ольга из института! Про моря мне рассказывала.… Как же она… кто… ммм… сволочи, сволочи…

Цепочки на кожаной куртке дрожали, звенели о молнии.

Заботкин обхватил девочку, постарался быстрее проскочить к себе. Но кодовый замок не поддавался — передалось волнение — пальцы нервно тыкали в кнопки, не попадали. Граждане начали волноваться, перешёптываться. Наконец он проник вместе с Аллой внутрь и захлопнул за собой дверь. Обернувшись, успел увидеть в щель сочувствующие любопытные лица посетителей.

Обнимая, провёл подопечную в кабинет. Усадил на стул у стены, сел рядом. Прижал к себе, успокаивая, не знал, что сказать, только нудил низко утробно, нутром, оглаживая по головке:

— Ну-ну, ну-ну, ну…

Затем встал, посмотрел, сколько воды в чайнике, включил его в розетку. Сходил к начальнику и сказал, что у него посетитель по убийству в парке.

Шеф разрешил на утреннем совещании не присутствовать. Кивнул:

— Потом доложишь!

Когда вернулся, Алла немного успокоилась. Опустила пакетики чая в чашки, деловито разливала кипяток. Периодически, то одной, то другой рукой тёрла глаза.

Антон положил себе сахар и сел на своё место, спокойно произнёс:

— Что… — рассказывай уж.

Алла подняла на него красные глаза. Веки без макияжа — то ли забыла, то ли всё смылось. Пожала плечами. Тихо сказала:

— Никто ничего не знает. Думают, что «любера» из Москвы приехали. Они давно грозились совершить набег.

— Ну а с кем она последнее время встречалась не знаешь?

Задумалась, подняла взгляд к потолку, недоумённо пожала плечами:

— Жаловалась, что какой-то препод достаёт её. Зачёты не принимает по «Гидре». Домогается. Зовут Давидом. Тот сам недавно окончил институт, а уже начальником. Из блатных.

— А каких-либо ссор у неё не было или конфликтов? Как она одна-то осталась в парке ночью? Не лето ведь — холодно!

— Сказали, мужик какой-то подсел, всех вином угощал, шутил.

— А кто его запомнил? Опознать сможет?

— Вряд ли, — Алла махнула рукой, — темно уж было. Только он не наш, — покачала головой, — в серое пальто одет, шарф…

— Это кто тебе рассказал?

— Ребята между собой болтали, а кто из них видел — не знаю.

— А где она жила последнее время — с родителями?

Алла неожиданно вскинулась, вспомнила, глаза засверкали:

— Она же с парнем жила, где — не знаю! С Андреем — десантником. Настоящий бандит! Он ей проходу не давал. В институт провожал и встречал. Чуть задержится где — скандалы устраивал… — А почему десантник? — прервал Антон.

— Говорят, он служил в Афганистане, — почти зашептала, — постоянно с собой нож носит. А кидает как в цирке. В любое дерево попадёт. Я сама видела один раз. Только вы не говорите ему про меня. Он и так меня ненавидит, что я с Ольгой дружу… дружила…

Алла замкнулась, уставилась в пол, окунулась в воспоминания.

Антон понял, что большего он не добьётся. Но и это кое-что. Улыбнулся:

— У меня пирожки с капустой остались с вечера! Хочешь? — взял из шкафа полотенце и протянул ей. — Пойди, руки помой и лицо ополосни, а то оно у тебя зарёванное всё, возвращайся. Знаешь, где умывальник? Мыло там есть. Обратно пойдешь — нажми на кнопочку вызова — я открою.

Алла кивнула и вышла в коридор.

Антон посмотрел ей вслед. Коротенькая куртка приоткрывала полоску футболки, заправленной под ремень брюк. Джинсы обтягивали крепкие ягодицы. Совсем женщина! А в голове… Ох, девчонки, девчонки… Он достал из шкафа угощение, оставленное ночным дежурным.

Так всегда получалось — жена соберёт что-то оперу в ночь перекусить, а тот закрутится как белка в колесе — с одного происшествия на другое, забудет о еде. Оставляет коллегам, пришедшим утром. Не обратно же домой нести — жену расстраивать. Пусть думает, что поел!

Заботкин выложил сдобу на маленький столик. Чай остывал, но Алла не возвращалась. В голову пришла мысль — может, передумала сотрудничать? Тогда бы полотенце вернула! Вышел в коридор посмотреть — не повесила на ручку? Неожиданно столкнулся с напарником. Сергей Рыбкин стоял у дверей туалетной комнаты, бряцая наручниками:

— Это твоя металлистка пошла зарёванная вся в слезах! Колонулась?

Антон понял, о чём подумал приятель. Не стал разубеждать:

— По полной. А ты что звенишь железом?

— У меня там кавказец. Снял у него отпечатки пальцев, отмывается, — и, приблизившись к уху Антона, зашептал: — Домушник. Не знаю, как приземлить сволочь, вещи заныкать успел. А где — неизвестно.

В этот момент дверь открылась и появилась Алла, продолжая на ходу вытирать лицо.

Прошли в кабинет.

— Чёрт какой-то в умывальнике пальцы оттирает, — сказала она безразлично, — хвастался, что у него на стоянке у кинотеатра красная иномарка.

Предлагал покататься, коксу понюхать.

— Это ты удачно руки помыла, — обрадовался Антон, — сейчас приду,