Тихая песня. Шорох времени. Пыльный блеск…

Сан вытер лезвие полой накидки, и меч засверкал в его руке, как холодная молния. От меча исходила сдержанная, спокойная сила. Юноша чувствовал, как через руку вливается в него новая мудрость и новая мощь. Древнее оружие отзывалось на любое, самое незначительное движение кисти, на любую, самую мимолетную мысль.

Зачарованный красотой клинка, Сан мягко двинул бедрами — плавным взмахом меч прочертил в воздухе пологую петлю. Еще движение — и рассеченное небо отзывается тихим свистом.

«Правая внутренняя восьмерка…»

«Хвост дракона…»

«Иньская вертикальная горка…»

«Хитрый полет кленового листа…»

— Если ты служитель святыни, то почему ты в желтом? — вдруг раздалось за его спиной.

Сан мгновенно обернулся, направив острие меча в сторону говорившего.

Вернее, говорившей, ибо звонкий молодой голос, несомненно, принадлежал девушке. Она была одета в серый плащ с капюшоном и клапаном, закрывающим нижнюю часть лица.

Сан непроизвольно скользнул ментальным лучом туда, где лучились сдержанным светом внимательные глаза.

И натолкнулся на Знак. Простой, но надежный.

Долгая пауза между выдохом и вдохом.

Поединок сил.

Удивление. Радость. Восхищение.

Сквозь защиту девушки просвечивало немного, но достаточно для того, чтобы умиротворенность духа, воспитываемая трудами многих лет, вдруг взорвалась водопадом чувств и образов.

Память…

Влажный, полный жизни мир Большой Реки Амазонок… Терпкий вкус стебелька… Радуга брызг вокруг разгоряченных тел… Ошеломляюще прекрасные женские фигуры… Свежие порезы сочатся алыми струйками. Волосы — как взмах крыла…

Сосредоточенные лица. Блеск мечей. Звон стали…

Все это долгое мгновение девушка стояла неподвижно, спокойно ожидая ответа, не выказывая и тени страха или нетерпения.

— Я послушник сатвийского монастыря в верховьях Голубой реки, — наконец ответил Сан хриплым от волнения голосом. — Желтая накидка — наша обычная одежда.

— Голубая река? — переспросила девушка. — Но ведь это далеко на востоке? Что же привело тебя сюда?

— Мы только пылинки, носимые ветром судьбы. — Сан склонил голову, стараясь скрыть блеск своих глаз и успокоить сердце.

Девушка почти неуловимым жестом напрягла мышцы, проверяя, удобно ли прилажен меч, изящная рукоять которого возвышалась над правым плечом. Ее глаза редкого золотистого цвета пристально вглядывались в лицо собеседника.

— Ты владеешь оружием, как настоящий Мастер, но говоришь загадками и прячешь глаза… — Незнакомка отвернулась, устремив взгляд на юг. Не поворачивая головы и не меняя интонации, она продолжила: — Я хочу предупредить тебя. Если ты попытаешься напасть, твое мастерство может оказаться недостаточным. Я ищу Храм Пяти Стихий, и я найду его. Даже если придется прокладывать себе путь через сонмище рарругов!

Не прощаясь и даже не глядя на юношу, она пошла по ущелью, ступая легко, оставляя в пепле лишь неглубокие, маленькие отпечатки.

Сан смотрел ей вслед широко открытыми глазами, стараясь унять бешено колотящееся сердце.

Сбылось!

Не обмануло предчувствие, возникшее два года назад на берегу Великой Реки. Всемогущая Карма снова поставила беловолосую воительницу на его пути.

На пути в древнюю Обитель Пяти Первоэлементов, чаще именуемую Храмом Пяти Стихий…

Несколько долгих выдохов успокоили дыхание и замедлили пульс. Сан вернул меч в ножны и, используя еще крепкий ремень, перебросил их за спину. Опоясав себя поверх меча, он удобно пристроил рукоятку за правым ухом. Маленькая амазонка знала толк в ношении оружия. Теперь меч не занимал рук и не стеснял движений.

Еще раз взглянув на палящее солнце, Сан пошел на юг. Его ноги в мягких сатвийских тапочках ступали рядом со следами незнакомки.

Он никак не мог уменьшить звенящую волну радостности, переполнявшую грудь, и хоть немного погасить блаженную улыбку, растянувшую губы.

Как истинный сатвист Сан понимал, что нельзя сильно раскачивать маятник эмоций. За радостью неизбежно приходит грусть, за взлетом неотвратимо следует падение.

Учитель не раз говорил: «В минуту опасности ты должен уподобить свой разум поверхности озера. Мысли и чувства — это рябь, пробегающая по зеркальной глади. Они искажают все, что отражается в зеркале. Лишь освободив свой ум от мыслей, а душу от чувств, ты будешь правильно отображать действительность».

Надмирье

Внешнее Санитарное Кольцо

Час Органных Вздохов

— Это была Она?

— Конечно. Разве ты не почувствовал их Любовь?

— Я спросил просто так, чтобы ты вернулась. Молчишь и молчишь…

— Тоскливо. И неправильно. Мы здесь, а они там, и все порознь. Я чувствую себя разорванной на части. Помнишь, в Древнем Теллусе была такая варварская казнь? Привязывали за конечности к скаковым животным и гнали их по расходящимся траекториям. Не помню, как это у них называлось…

— Это называлось мерзость и садизм. И не только у них. Слушай, а новенькая малышка — не промах. Как она моего Сана осадила: «Твое мастерство может оказаться недостаточным!» Чувствуется в ней что-то такое… кошачье. И дикое. Ты такая становишься, когда кинжальные лучи выставляешь. Только что не шипишь.

— Ну за что нам эта пытка? Порхаем тут по облакам, а они, плоть и кровь наша, там с гадами бьются. Когда внизу драка, я места себе не нахожу. Я теперь понимаю, почему ты тогда вмешался.

— Держись, любимая. Они должны сами справляться. Для того Эксперимент и придуман. Я, правда, грешный делом, решил изваять себе новое тело для Лэйма. Гнома-валечника. Люблю я их, паршивцев. Могучие они, кряжистые.

— И ворчливые. Из тебя гном, как из подземника ангел-хранитель.

— Зря ты так. Помнишь, наставник Лю рассказывал о Восшествии Золотого Дракона? Тот ведь Демоном был, и не из последних. Самого Гагтунгра творение. Но ведь проникся. И взошел. Представляешь, каково ему было девять десятых плоти в Свет переплавлять?

— Согласна. Но все равно. Если уж готовить тело, то эльфа. Они ходят, как летают.

— Надоело летать! Хочу топать! И сплевывать сквозь зубы. И пускать ветры, прости господи! Даешь гнома!

— Ты неисправим. И несерьезен, как дитя малое. И почему тебя все уважают?

— А я всем другим кажусь. Серьезным и положительным. Пламенным борцом за Свет во всем Свете. Гроза элементалов и молоденьких практиканток.

— Какие такие практикантки? Новенькие? Да врешь ты все! С начала Эксперимента все на нас как на калек смотрят. Сочувствуют. Мне в такие моменты выть хочется. Это, наверное, из прошлых перерождений?