Превращение денег в абстрактное представление о будущем (то, что мы называем словом «финансы») началось около четырехсот лет назад и с тех пор продолжается в виде периодов экономического подъема (например, эпоха благоденствия после Второй мировой войны), которые случаются все чаще. Чтобы понять, какими стали деньги к моменту появления дешевых цифровых сетей, следует помнить, что в течение предыдущих нескольких веков благосостояние в индустриальных обществах в целом постоянно росло, несмотря на периодические спады и, конечно же, ужасные войны. Даже с учетом этих многочисленных страшных эпизодов вера в будущее стала незыблемой.

Совпав с эпохой Великих географических открытий и отголосками эпохи Просвещения, в Европе сформировалась новая оптимистичная разновидность памяти, основанная на обещаниях о будущих поступках, в противоположность тому, что уже имело место. В силу необходимости искусственная память начала больше ориентироваться на личность. Иного способа определить деньги относительно будущего (другими словами, вести финансовую деятельность) попросту не было. Только живые люди, в отличие от абстрактной информации, могут давать обещания о будущих поступках. Доллар есть доллар, кому бы он ни принадлежал, а ценные бумаги могут переходить из рук в руки. Но обещание исходит от конкретного человека, а иначе оно ничего не стоит.

Финансовые кризисы последнего времени можно рассматривать как симптомы ложной надежды на то, что информационные технологии могут давать собственные обещания без участия людей.

Наступление эпохи финансовой деятельности в последние несколько столетий совпало с появлением идеалов и внедрением технологий, за счет которых жизнь миллионов людей впервые в истории стала настолько безопасной и комфортной. Это также привело к неравномерному росту среднего класса. В контексте этих изменений возникает вопрос: почему многие люди не могут в полной мере воспользоваться благами современности? Если технология активно развивается и уровень благосостояния людей растет, то почему же бедность все еще существует?

В эпоху технического прогресса люди неизбежно начинают требовать все больше благ. Мы ожидаем, что современная медицина будет работать безотказно, а новые самолеты не будут падать. При этом всего сто лет назад о подобном и мечтать не приходилось. В современной финансовой системе блага точно так же существуют бок о бок с разочарованиями.

Если представить себе финансы в виде огромного потока капитала, движущегося по всему миру, в нем, как в море, будут штормы и течения, которые образуют огромные водовороты. Некоторые из этих водоворотов будут закручиваться вверх, а некоторые – вниз. Нередко случается, что бедные становятся еще беднее, а богатые – еще богаче. Карл Маркс уделял пристальное внимание этой тенденции, и ее сложно не заметить.

Попытки перекрыть этот поток и полностью заменить финансы государственным регулированием экономики, прибегая к таким средствам, как марксистские революции, оказались намного более жестокими, чем любые нарушения функционирования финансового капитала. Так что избавиться от бедности в мире, где финансы – основная движущая сила, все еще проблематично.

Маркс хотел создать то, что не понравилось бы большинству людей, включая меня: орган, регулирующий распределение благ сообразно потребностям населения. Давайте откажемся от марксистских идеалов и рассмотрим вместо этого вопрос, естественно ли при становлении среднего класса полагаться на рынок.

Маркс заявлял, что финансы – заведомо обреченная на провал идея и что рыночная система в любом случае деградирует и покатится по рельсам плутократии. Экономист-кейнсианец признает существование этих «рельсов», но также добавит, что если принять некоторые меры, подобного исхода можно и вовсе избежать. Несмотря на существование теорий, допускающих обратное, создается впечатление, что в вопросе выживания средний класс рассчитывает сейчас именно на такие меры.

И огромные богатства, и глубокая бедность естественным образом сохраняются из поколения в поколение, а вот средний класс без помощи извне такой устойчивости показать не сможет. Его представители во всех известных нам случаях долговременной стабильности полагались на кейнсианские меры, а также на долговременные устойчивые механизмы, например государственную социальную поддержку, для сдерживания изменений конъюнктуры рынка.

Однако, вероятно, со временем цифровые сети послужат лучшей альтернативой этим мерам и механизмам. Чтобы понять, почему это так, нужно рассмотреть системы организации общества на фундаментальном уровне.

Существует два привычных способа организации людей в общности.

Один – звездная система, или распределение по принципу «победитель получает все». «Звезд», например кино или спорта, в ней может быть очень мало. На графике подобного распределения есть возвышающийся над общим изгибом пик, на котором находятся крайне немногочисленные победители, а есть длинный «хвост» менее успешных людей. Между звездами и теми, кто мечтает попасть в их число, людей не так много.

Распределение по принципу «победитель получает все»

Распределение изменений конъюнктуры новейших, интегрированных в структуру цифровых сетей гиперэффективных рынков стремится к организации по принципу «победитель получает все». Это подтверждают, например, стартапы в сфере информационных технологий. Добиться успеха удается лишь немногим, но те, кто добился, получают огромные деньги. Та же ситуация и с историями успеха отдельных людей в интернет-пространстве, которым приносит внушительные суммы приложение, написанное для смартфона, или видеоролик, выложенный на YouTube. Лишь немногие добиваются успеха, а все остальные мечтают повторить его.

Кривая нормального распределения

Другой привычный вариант – гауссовское, или нормальное распределение. Это означает, что в выпуклой области графика находятся обычные люди, а от нее расходятся в разные стороны два хвоста, где находятся исключительные люди, как высокого, так и низкого статуса. Кривая нормального распределения получается в результате большинства измерений человеческих параметров, потому что так работает статистика. Мы получим такой график, даже если результаты исследования будут в какой-то мере подтасованы или вызовут сомнения. Например, не существует какого-то одного типа интеллекта, но есть тест умственных способностей, и его результаты действительно образуют кривую нормального распределения.