Вздрогнула от голоса дежурной по кухне:

— Роксоллана почему ты тут?

Виновато опустив глаза, я прошептала, заикаясь:

— П-простите, я-я-я проголодалась…

Кажется, моя хитрость удалась, и подобрев дежурная проговорила:

— Покушала? Тогда марш домой и смотри, чтоб никто не увидел, а то накажут.

Больше мне ничего не надо было говорить: проскочив между дежурной и косяком двери, я мчала со всех ног, так что ветер свистел в ушах. Нет, не домой, сначала, конечно, в сторону дома, чтоб дежурная ничего не заподозрила, а потом резко изменив направление, я побежала на конюшню.

Осмотревшись по сторонам, я вытащила приготовленную заранее самодельную лестницу, приставив которую к стенке конюшни шустро стала забираться на крышу, устланную соломой, которая покрывала крышу настолько, что конюшня казалась больше в два раза.

Забравшись наверх, присвистнула, как свистит морхобшик (мелкая птичка, пение которой похоже на протяжное — фьють — фьють) в кустах. На мой знак не далеко от моего местонахождения зашевелилась солома, из — под которой вылез мой друг — Кондрик — подросток, мальчик, общаться с которыми девочкам запрещено.

Я познакомилась с Кондриком в лесу — проверяя ловушки для диких животных, обнаружила его, подвешенным вниз головой к дереву. Отвязав я думала, он уйдёт, но он привязался за мной не хуже колючки!

Появлялся каждый раз, когда я ходила на осмотр ловушек, выпрыгивая ко мне из — за дерева. Но нам было запрещено общаться с противоположным полом до совершеннолетия, поэтому я молчала и не отвечала на его вопросы, которые сыпались как из рога изобилия:

— Как тебя зовут? А ты с поселения валькирий? А правда говорят, что у вас мужчин нет? А правда что….- его вопросы задавались со скоростью полёта стрел на стрельбище.

Так продолжалось пара месяцев, пока я не наткнулась на логово корсанов (подобие волков, только гораздо свирепее, их тело покрытое шипами и огромными клыками не вызывали дружелюбия), спасаясь, мы отсиделись под обрывом речки, так и подружились.

Кондрик давно упрашивал меня посетить наше поселение, в которое никто не мог зайти из посторонних — защитный контур выставлен магическими заклинаниями. Даже если кто — то и пройдёт, его встретит воинствующий отряд, состоящих из женщин, которые выкинут непрошенного гостя за пределы контура.

— Пс-с-с, — прошипел он мне и мотнув головой в противоположную часть крыши, за которой была арена, начал махать рукой, чтобы я двигалась за ним. Наивный — все укромные части поселения я знала наизусть. И когда под ним треснула ветка, я зажала себе рот рукой, чтобы звуком смешка не выдать себя.

Наконец усевшись так, чтобы быть незамеченными со стороны арены и удобством для нас, Кондрик спросил:

— Принесла? Я жуть как есть хочу.

— Тебе лишь бы пожевать, — проворчав начала доставать съестное из карманов со словами, — Вот держи, — протянула я ему еду.

— Не ворчи Ланка (он моё имя так сократил), я просто активно расту, поэтому мне надо много есть, так мама говорит.

— Тихо. Начинается.

И мы уставились на арену, которая минуту назад была пустая, теперь же она заполнялась зрителями, которые становились по контуру арены и теми, кто сегодня будет удостоен права бросить вызов.

— Смотри, — не удержавшись, я ткнула пальцем в девушку, облачённую в кольчугу, — Это моя сестра — Сорбинэлла, она сегодня будет биться, чтобы встать в ряды стражей.

Все находящиеся на арене — были женщины, облачённые в кольчуги, которые соответствовали их статусам — светлые, похожие на выпавший снег одевали те, кто первый раз оказались на арене и кто должен был доказать своё право на участие в битве за звание стражей.

Серые, как дым кольчуги одевали те, кто прошёл первый этап соревнований, и наконец чёрный цвет одевали те, кто сумел победить и встал в ряды стражей.

Есть ещё те, кто надевает кольчуги цвета солнца — золотые — носят те, кто состоит в совете старейшин.

И самые, самые почётные члены нашей общины носят кольчуги цвета крови — так они показывают, что битв у них было много и из них они вышли победителями.

Моя сестра была уже облачена в кольчугу серого цвета, значит, первый отбор она уже прошла. Но прохождение первого этапа не значит ничего — её ожидает яростный бой с другими воительницами, которые также хотят вступить в ряды стражей.

Старейшины, выйдя в центр арены, провозгласили:

— Сегодня, восхваляя Триединую богиню, мы, празднуя, отдаём честь её величию и благородству!!! — после этого все, подхватив хвалебную речь, скандировали имя богини. Глава старейшин, подняв руку, жестом заставила замолчать толпу и в полной тишине проговорила: — Объявляем открытым соревнование на звание Стража Валькирий!!!

Их слова были заглушены звуками барабанов, стуками рукояти мечей о металлические обивки щитов и хлопаньем чёрных, как тьма, крыльев стоящих валькирий на арене.

Первыми показывали своё мастерство новички на боевом поприще — сражаясь между собой. Из этой битвы была признана победительницей наша соседка Кальэрла — я порадовалась сначала за неё, но моей сестре придётся несладко в бою с ней — габаритная девушка отличалась высоким ростом и мужиковатым складом телосложения.

Мы с Кондриком следили за происходящим на арене с раскрытыми ртами и не зря: не каждый день увидишь эпичные схватки разномастных валькирий, облачённых в сверкающие доспехи. В лучах заходящего солнца наряды валькирий переливались и от их вида бежали мурашки по всему телу.

— Когда я вырасту, я тоже встану в ряды стражей валькирий!

— Мелкая ты ещё, не возьмут, — Кондрик, как всегда, засмеял мой внешний вид, я и правда была мелковата для валькирий, но мне ещё только двенадцать лет! Я вырасту!

— Я вырасту и стану во главе стражей! Вот увидишь! Клянусь! — Я негодовала! Почему никто в меня не верит?

— Хватит бухтеть, смотри — это же твоя сестра там упала?!

Пока я вглядывалась в тёмные силуэты на арене, ведь были уже сумерки, а арена освещена была только несколькими факелами, Сорбинэлла секунду лежавшая на земле прыжком встала на обе ноги и выставив вперёд руку с мечом активно атаковала Кальэрлу, другой рукой прикрываясь щитом.

— Давай дожми её, — переживая я начала бормотать себе под нос. — Ну же!

Сестра, словно услышав меня, бросила свой взгляд именно туда, где находились мы с Кондриком, вздрогнув, я пригнулась и собой прикрыла друга.

— Ты чего? — отпихнув меня, спросил он.

— Нас, похоже, рассекретили. Уходим.

— Но как же я…там же столько ваших..

— Не боись проведу, но тут нельзя больше оставаться.

Проснувшись, я не могла разлепить веки — слабость наполнившее