«А сейчас они просто рухнули, – мысленно закончил Артур. – Напророчил. Впрочем, нетрудно было догадаться…»

– Короче!

– Сегодня к вечеру будет обнародована информация о результатах тендера на ремонт подвижного состава столичного метро. Тендер на сумму сто сорок три миллиона долларов выиграл «КВаРСЗ». Пока эта информация неофициальная…

Кто-то из нас двоих сошел с ума, подумал Артур.

– Повтори, – он подался вперед всем телом. – Повтори, что ты сказал!

Стрельников отшатнулся. Глаза его забегали, как у воришки. Он не понимал, в чем провинился перед шефом.

– «КВаРСЗ» выиграл тендер на сто сорок три миллиона долларов! На ремонт вагонов столичного метро, – зачастил Стрельников, брызжа слюной. – Но это еще не все! Завод включен в государственную программу по разработке и серийному производству отечественных сверхскоростных пассажирских поездов. В качестве основного их производителя! Госфинансирование – сто три миллиона долларов. Первый транш в пятьдесят миллионов поступит до конца второго квартала…

Он захлебывался, распираемый лихорадочным восторгом. Ворон заливался соловьем, а Чисоеву слышалось хриплое, издевательское карканье падальщика. Я умер, подумал Артур. Вчера я все-таки застрелился в опустевшем, полном призраков доме. Вокруг, отныне и навеки – фальшивое посмертие. Меня дразнят счастьем, удачей, богатством, чтобы в конце концов столкнуть в ад для самоубийц…

Ледяные щупальца ужаса опутали сердце.

– …поручено создать опытный образец отечественного двухэтажного вагона на сто сорок пассажирских мест, с дальнейшим запуском в серию. Государственное финансирование по этой программе составит…

Все в порядке, убеждал себя Артур. Завод – лидирующий в отрасли. Неудивительно, что он выиграл тендер и получил госзаказ. Радуйся, идиот! Теперь пакет акций, на котором ты поставил крест, резко подскочит в цене… Радоваться не получалось. Для ужаса не было никакой рациональной причины, и это пугало еще больше.

– …Артур Рустамович! Нужно срочно докупить акций «КВаРСЗа», пока информацию не обнародовали! Завтра котировки полезут вверх, но до того времени мы успеем…

– Стоп!

Артур выбросил руку ладонью вперед, словно хотел заехать Стрельникову в подбородок. Предправления умолк на полуслове. Казалось, Чисоев и впрямь нажал на кнопку «Стоп». Артур выдержал долгую паузу, наслаждаясь тишиной.

– Мне нужно подумать.

– Артур Рустамович! – в отчаянии всплеснул руками «снятый с паузы» Стрельников. – Счет идет на часы! На минуты!

– Я сказал: мне нужно подумать! – багровея, рявкнул Чисоев.

– П-понял, Артур Рустамович…

– Все. Иди.

– У меня тут еще… – отважился предправления, демонстрируя папку и планшет.

– Оставь. Я посмотрю.

– Планшет… мне для работы…

– Забирай, – смилостивился Чисоев. – Все важное перешлешь мне по локалке.

– Понял!

Стрельников кивнул с явным облегчением и, прижимая к груди чудом спасенный планшет, бегом покинул кабинет.

«Добрый день!

Меня зовут Оксана Демченко. Мы незнакомы. Точнее, я вас знаю, а вы обо мне никогда не слышали. В феврале умер мой отец. Я все собиралась вам написать и откладывала. Боялась. Вот, собралась. Мама не знает, что я пишу вам. Если бы знала, запретила. Она очень гордая…»

Странички в Вконтакте и на Фейсбуке ему открыла Ксюха, в прошлом году. Сказала: «Папа, ну ты прямо как лох!» – и открыла. Артур туда заглядывал редко. Следил, чтобы Ксюха, с ее-то дуроломным азартом, не повыкладывала в открытый доступ, чего не надо. Когда Ксюху все-таки пробило на компромат, сменил пароли. Подписался в сообщество вольной борьбы, нашел пару-тройку знакомых тяжей. Те больше интересовались Шамилем: что да как.

Денег будет просить, подумал Артур. Гуляй, Оксана.

Не дам.

«…я заканчиваю Днепропетровскую консерваторию по классу скрипки. Лауреатка международных конкурсов. Записала два альбома: «Сонаты и партиты И. С. Баха для скрипки соло» и сборник испанцев: Сарасате, де Фалья, Альбенис. После выпуска меня зовут в симфонический оркестр ДАТОБа. Я еще не решила. Мне предлагают гастроли за рубежом. Франция, Италия, Испания. Это здорово, но я боюсь надолго оставить маму. Ей сейчас нужна поддержка. Не подумайте, что я хвастаюсь. Я просто хочу рассказать о себе…»

К письму, упавшему в «личку», прилагались фотографии. С первой на Артура смотрела симпатичная, коротко стриженая брюнетка. Она смеялась, за ее спиной морские волны накатывались на пляж. Обычно такие брюнетки позируют в бикини. Эта была в джинсах и легкой куртке. Чисоев пригляделся: ну да, море-то не летнее. Как бы не ноябрь…

На втором фото брюнетка играла на скрипке. Чувствовалось, что снимал мастер. Девушка не играла – летела. Вольный взмах смычка, скрипка у плеча, подбородок склонен к инструменту. Оркестр на заднем плане служил полету фоном. Густая челка Оксаны Демченко упала на лоб, брови сошлись на переносице, губы что-то шепчут.

Артуру показалось, что он слышит музыку. Что летит вслед, задыхаясь. Отстает, хочет догнать, выбиваясь из сил; тянется за ускользающим звуком. Это он-то, сын Рустама Чисоева, полагавший классику одним из видов неприятного шума…

Не пойми зачем он сунулся в Википедию. «Согласно решению Днепропетровского областного совета № 775-33/IV от 22 марта 2006 года Днепропетровское областное музыкальное училище им. М. И. Глинки переименовано в Днепропетровскую консерваторию им. М. Глинки. Ректором консерватории назначен…». 2006-й, подумал он. Сколько учатся скрипачи? Лет пять, наверное. Оксана успела, тютелька в тютельку. Будь она постарше, заканчивала бы училище. Или поступала бы в столице.

Музыка не уходила.

У Чисоева заболела голова.

«…в 1988-м вы приезжали в Днепропетровск. Я не знаю, с какой целью. Мама мне не сказала. Вы, наверное, ее и не помните, мою маму. Она работала горничной в гостинице «Астория», на проспекте им. Карла Маркса. В 1989-м, когда родилась я, а мама вышла замуж за моего отца, мама уволилась и стала домохозяйкой. Мой отец был главным архитектором города в течение восьми лет. Наша семья была обеспеченной, мама могла не работать. Отец был почти на тридцать лет старше мамы. Они любили друг друга. Я знаю, что любили. Мама очень плакала на его похоронах. А потом рассказала мне о вас.

Я не готова называть вас отцом. Мне не нужна от вас какая-то помощь. Я замужем, мой муж – альтист, художественный руководитель струнного квартета «Элегия». Это он зовет меня на гастроли. Мы оба вполне востребованы, как музыканты, и не нуждаемся. Нашему сыну Алику полтора года. Если мы уедем на два-три месяца, его возьмет к себе бабушка. Мы еще не знаем, какая. Обе бабушки просто дерутся за внука. Третья фотография – его…»