от нежелательной войны с трудно предсказуемыми последствиями. Расчет на изоляцию Франции уже был, очевидно, утрачен, но вера в поддержку Австрии еще сохранялась.

20 июня (2 июля) император отправил Францу-Иосифу письмо, в котором извещал его о том, что в случае начала большой войны с участием англичан и французов, «я не смогу более удерживать в покое болгар, греков и прочие народности, нетерпеливые и пришедшие в отчаяние. Весьма возможно, что они все восстанут, а флоты бессильны против них. Последствием будет падение в Европе Оттоманской Империи даже без помощи нашего оружия. Я желал бы, если это событие наступит, заранее знать твои виды и намерения. Я повторяю то, что ты уже знаешь: я не желаю завоеваний, и я это торжественно объявил в моем манифесте России. Этим всё сказано (выделено авт. — А. О.)». Для будущих государств Балкан, в случае распада Оттоманской империи, предлагался совместный русско-австрийский протекторат, но до вступления в войну Франции и Англии переход через Дунай не предполагался. «Достигнув Дуная, мы будем ждать, — писал Николай Паскевичу, — что предпримут турки; долго им оставаться в этом положении мудрено, ибо оно им разорительно; ничтожность правительства делается всё яснее, даже для самих турок, и надо опасаться революции. Словом, если войны и не будет, предвижу я скорое падение Турции».

Император ошибочно оценил возможные варианты развития событий не только в отношении Турции, где оккупация княжеств вызвала очень бурную реакцию. Правительство с трудом контролировало эмоции. В Австрии русские действия были подвергнуты самой жесткой критике. Париж и Лондон дали знать Вене, что в случае начала большой войны и поддержки России со стороны Австрии они не будут противодействовать возможным революциям в северной Италии, Венгрии и Польше. Эти предупреждения сразу же привели к желательным для англо-французского союза последствиям. В циркуляре русского Министерства иностранных дел, изданном после вступления нашей армии в Дунайские княжества, было объявлено, что Россия не имеет цели разрушения Турции и немедленно прекратит оккупацию княжеств, как только будут удовлетворены ее требования. Кроме того, там содержались и уверения в том, что Россия не начнет первой военные действия и не станет побуждать христианских подданных султана к мятежу против своего монарха.

Илл. 16 Карл Пиратский. Император Николай I и Великий князь Александр в Санкт-Петербурге. 1843

2 (14) июля султан обратился с протестом к державам, готовым выступить за принцип целостности турецких владений. Общественное мнение Европы было настроено против России. Турецкий демарш стал основанием для созыва в Вене конференции по вопросу русско-турецкого конфликта. В этот момент турки, наконец, стали прислушиваться к советам польской эмиграции и решили создать казачью бригаду под польским командованием. 2 полка по 6 эскадронов в каждом должны были стать нуклеусом новой армии, в том числе и привлекать к воинской службе добровольцев из христианских подданных султана. Бригаду возглавил М. Чайковский (Садык-паша). Он же выступил инициатором создания этой части. Как отмечал Чайковский, «я хотел этим воскресить запорожское войско, которое, служа турецкому падишаху, самому верному и единственному союзнику Польши, не переставало быть войском Речи Посполитой и короля польского». Садыку удалось собрать до 1,5 тыс. человек — самого разного происхождения и судеб люди, с которыми он мечтал дойти до Киева. Гигантские планы остались на бумаге.

В тот же день, когда султан обратился с протестом к Европе, Паскевич подал на Высочайшее имя докладную записку относительно возможных действий. Фельдмаршал особо отметил единство европейских держав против России, как и то, что оно вряд ли будет нарушено. Способом давления на Турцию он считал занятие Дунайских княжеств. «Заняв княжества, мы не начинаем войны, — писал он. — Посему нет необходимости переходить теперь же Дунай или начинать самим военные действия. Если же турки перешли бы на левый берег, то, без сомнения, их следует отбросить, но и тогда еще подумать, идти ли вперед или остановиться: ибо едва ли мы будем готовы для перехода через Балканы. Разумеется, если бы удалось разбить или разогнать их армию, так, чтобы всё пространство перед нами очистилось — тогда, конечно, пользоваться обстоятельствами и идти вперед». Тем временем возникла перспектива дипломатического решения назревавшего конфликта.

31 июля 1853 г. Великобритания, Франция, Австрия и Пруссия приняли в Вене редакцию ноты, представлявшую компромисс между русской и турецкой позициями: «Его Величество султан в самом сердечном желании возобновить между собой и Его Величеством Императором Всероссийским отношения добрососедства и полного согласия, которые были, к несчастью, испорчены недавними и тяжелыми осложнениями, принял серьезную задачу изыскать средства к уничтожению следов сего разногласия. Блистательная Порта, узнав о таком императорском решении из верховного ираде от… поздравляет себя с возможностью сообщить его графу Нессельроде.

Илл. 17 Карта театра военных действий Крымской войны

Если во все времена Императоры России проявляли свою деятельную заботливость о сохранении прав и привилегий православной греческой церкви в Оттоманской Империи, то султаны не отказывались никогда освящать их торжественными актами, свидетельствующими об их древнем и постоянном благожелательстве по отношению к их христианским подданным. Ныне царствующий Его Величество Султан Абдул-Меджид, воодушевленный тем же расположением и желая дать Его Величеству Императору России личное свидетельство своей искренней дружбы, руководствуется своим безграничным доверием к выдающимся достоинствам своего Августейшего друга и союзника и изволил уделить серьезное внимание представлениям, сделанным князем Меншиковым Блистательной Порте.

Вследствие этого нижеподписавшийся получил приказание объявить нижеследующим, что правительство Его Величества султана останется верным букве и духу положений Кучук-Кайнарджийского и Адрианопольского трактатов, которые касаются покровительства христианского культа и которые Его Величество считает долгом своей чести соблюдать навсегда; охранять от всякого ущерба, будь то ныне, будь в будущем, пользование религиозными привилегиями, предоставленными августейшими предками Его Величества восточной православной церкви и подтвержденными им самим, и, кроме того, дать в духе высокой справедливости греческому исповеданию участие в преимуществах, предоставленных другим христианским исповеданиям особыми конвенциями или распоряжениями. Наконец, так как императорский фирман, только что данный греческому патриарху и духовенству, заключает подтверждение их религиозных привилегий и должен быть рассматриваем, как новое доказательство благородных чувств султана, и так как объявление этого фирмана должно навсегда рассеять всякое опасение по отношению к обряду, являющемуся исповеданием Его Величества Императора России, то я счастлив возложенной на меня обязанностью сделать настоящее заявление…»

Нота завершалась обещанием сохранения status quo в Святой Земле и предоставление русским консульствам в Сирии и Палестине прав особого надзора над благотворительными учреждениями, предназначенными для русских паломников. Нессельроде считал этот документ вполне приемлемым, несмотря на то, что «проект не вполне отвечает последним столь умеренным требованиям князя