Возвращалась, и я слышала этот ужасный крик.

За окном вновь раздалось протяжное уханье:

— У-У. У-У, У-У —

Маргарита вся сжалась, и кончики пальцев у нее похолодели.

Рене поднес ее руки ко рту и принялся отогревать их своим дыханием.

— А наутро привезли тело Клода. Он погиб на дуэли вечером накануне, и филин знал об этом. Он прилетел, чтобы посмеяться над нами.

— Он больше не будет тебе мешать! — твердо сказал Рене, набрасывая на плечи халат.

— Не оставляй меня! — воскликнула Маргарита.

— Если ты хочешь пойти со мной, идем.

— Нет, я лучше останусь здесь. Только зажги свечу, мне будет не так боязно.

Рене с заряженным ружьем в руках и в ночном халате вышел на крыльцо. Филин сидел на ветке, абсолютно не боясь человека, и косил на графа желтыми глазами.

— Улетай! — крикнул Рене, обращаясь к птице, словно бы к человеку, он все еще медлил нажимать на курок.

В ответ филин расхохотался.

— Я убью тебя, чертова птица!

В ночной тишине гулко прозвучал выстрел, задрожали стекла, с деревьев посыпались листья.

Рене был хорошим стрелком и очень удивился, что не попал с такого близкого расстояния.

Филин взмахнул крыльями и пролетел над террасой, чуть не коснувшись лица Рене.

Рене все еще стоял на крыльце, вслушиваясь в ночную тишину, и тут из дальнего конца парка раздалось уханье, похожее на раскатистый издевательский смех. Граф Аламбер повернулся, чтобы зайти в дом, и услышал позади шелест крыльев.

Он обернулся.

Филин сидел на своем месте. Граф готов был поклясться, что глаза птицы смеются, вспыхивая в темноте двумя желтыми огоньками.

— Дьявол! — вскричал граф и бросил дворецкому, который стоял в ночном колпаке в глубине холла. — Принеси мое новое ружье.

На этот раз граф не промахнулся. Птица, тяжело взмахнув крыльями, упала на землю, и еще долго трепыхалась, а граф Аламбер так и не решился подойти к ней.

— Убери ее, — приказал граф, а сам отправился в дом.

Когда Рене поднялся в спальню, Маргарита сидела на кровати и плакала навзрыд.

— Что ты, успокойся. Я убил этого филина, больше он не будет кричать.

Ответом были всхлипывания.

— Ну что плачешь, как ребенок? Ты же не маленькая Констанция, которая может испугаться филина.

— Я не боюсь филина, я боюсь того, что он предвещает своим появлением. И не важно, убил ты его или же он улетел сам.

— Не надо бояться. Это все предрассудки, недостойные тебя, Маргарита. Ведь я же рядом, ну что может случится?

— Мне страшно за всех, за всех нас, за Констанцию, за тебя, за мать…

— Успокойся, Маргарита, — Рене стал успокаивать жену, словно та была маленькой девочкой. — Все будет хорошо, все будет прекрасно. Наступит утро, и ты сама посмеешься над своими опасениями. Ночные страхи рассеятся вместе с лучами

Солнца.

— Я хочу тебе верить, Рене, — сквозь слезы проговорила Маргарита, — но я знаю, будет по-другому. Она вскинула голову и убежденно произнесла:

— Может, нам не надо ехать.

— Но я должен ехать, — чуть ли не взмолился Рене, проклиная птицу, так некстати подлетевшую к их окну.

— Я понимаю Рене, что ты не можешь не ехать. И мы поедем с тобой. Извини меня, пожалуйста, за мои нелепые страхи. Я больше не буду говорить о них.

— Но ведь ты плачешь, Маргарита. И я чувствую себя виноватым перед тобой.

— В чем ты виноват? — воскликнула Маргарита, — это я все придумала. Сама себя запугала и теперь плачу. Извини, дорогой, что заставила тебя волноваться и не обращай внимания на мои слезы, они сейчас высохнут.

Рене прилег рядом с женой и обнял ее, та все время вздрагивала и поглядывала на окно, словно ожидая, что сейчас вновь раздастся глухой крик филина.

— Полно тебе, Маргарита, ты уделяешь глупой птице больше внимания, чем мне. Женщина горестно улыбнулась.

— Я в самом деле глупая, так расстроиться из-за какой-то ерунды. Я вбила себе в голову, что крики филина связаны со смертью. А может, он просто был голоден.

Рене положил ладонь на губы жены.

— Молчи и не думай ни о чем. Лучше постарайся заснуть. Скоро утро, а ты еще не смыкала глаз.

— Я знаю, что уже не смогу уснуть. А как там Констанция? — вдруг заволновалась Маргарита. — Может, она испугалась выстрелов или ее тоже напугал филин?!

— Нет, что ты! Ты бы уже услышала ее плач. К тому же окна ее спальни выходят на другую сторону. Так что она, наверное, даже не вздрогнула во сне.

Некоторое время и Рене, и Маргарита лежали молча. Первой тишину нарушила женщина.

— Рене, а ты никогда не жалел, что у нас родилась дочь. Ведь каждый мужчина мечтает о сыне?

Хорошо, когда есть сын и дочь, — ответил Рене, и на его губах появилась улыбка.

Но в темноте, заполнявшей спальню, Маргарита не заметила ее и абсолютно серьезно продолжила разговор.

— Я очень хотела, чтобы у нас первым родился сын. Мы бы назвали его как твоего отца.

Рене покрепче прижал к себе Маргариту и ощутил ее горячее дыхание на своем плече.

— Я люблю тебя, — сказала Маргарита, — и знаю, что мальчик будет похож на тебя.

— Да, точно также, как Констанция похожа на тебя, Маргарита.

— Но ты же не видел меня маленькой.

— Я знаю, какой ты была, ведь ты ни на каплю не повзрослела и тебя одолевают детские страхи.

— Я ничего не могу с собой поделать, Рене, поверь мне. Я очень суеверна и пуглива. Но когда с тобой, мне ничего не страшно.

— А кто только что плакал и уверял меня, что филин приносит несчастья?

— Извини меня, дорогой, я больше не буду.

— Ну вот, ты снова говоришь, как ребенок.

— Но я же нравлюсь тебе именно такой?

— Да, Маргарита, всегда оставайся такой, и я буду вечно любить тебя.

— А ты, Рене, тоже не меняйся. Вот так же нежно прижимай меня к своей груди и шепчи мне на ухо.

— Я люблю тебя, — прошептал Рене и нашел губами влажные губы Маргариты. — Ты иногда пугаешь меня, — признался он.

— Но ведь мы так долго не виделись и не были вместе, что я уже отвыкла от тебя.

Рене покрепче прижал жену, чувствуя, как его всего охватывает желание. Испуг женщины постепенно исчез. Она забыла обо всем, о своих страхах, о заботах. Она всецело отдалась любви, даря и получая в подарок поцелуи.