растворяюсь в моменте, напрочь забывая о том, что я его не знаю, о том, что он чужой, и, конечно, о том, что я никогда так не поступала. Не целовалась на первых свиданиях, не злилась на незнакомца, потому что он не обратил на меня своего внимания… Никогда. Меня немного ведет, ровно в тот момент, когда он резко отстраняется.

Смотрю на него помутненным взглядом, абсолютно не понимая, что происходит.

– Теперь точно свободна, ведь ты же ехала сюда за этим. Прости, но на большее у меня сегодня нет времени. Трахну тебя в следующий раз. Если, конечно, захочешь.

Он смотрит на меня зло, улыбается, но глаза выдают его ярость. Опускаю взгляд, чувствуя себя полной дурой. Униженной дурой. Он решил, что я на него вешаюсь…

– Леша, ну ты идешь?

Голос Карины вклинивается в создавшуюся тишину, и она назойливо повисает у него на плече.

– Что с ней? – кивает на меня.

– Ничего. Тея уже уходит.

Глава 5

Аспид

Хочу свалить отсюда раньше, чем она разревется, мне не нужны эти проблемы, и она не нужна. Эту мысль я внушаю себе уже больше нескольких суток. Разве такое бывает, когда для того, чтобы помешаться на девчонке, достаточно одного взгляда? Там, в этой чертовой беседке…

Она все еще стоит напротив, злится и после минутной заминки со всей дури отвешивает мне хлесткую пощечину, привлекая к нам всеобщее внимание. Карина начинает верещать, а все, что остается мне, сжать кулаки, сесть на байк… исчезнуть. Гребаный Виталя, какого он вообще ее сюда позвал? Купидон, мать его.

Выезжаю на дорогу, замечая стоящий на обочине мерс, и топлю на максимум. Скорость может успокаивать, когда тебе хреново, единственное, что спасает, это скорость и попавшая в ворота соперника шайба. Дикий азарт.

Но сейчас даже это не помогает. Перед глазами она – ее мокрое платье, так сексуально обтягивающее фигуру, и мой каменный стояк.  Невероятно сносит крышу от каждой встречи с этой девочкой. У Тейки шикарное тело, соблазнительные ноги, упругая стоячая грудь с заостренными от холодной воды сосками, хочется задеть их пальцами, словно невзначай. Провести ладонью по длинной, тонкой шее, погружая язык в ее рот, медленно раскрывая пухлые розовые губы. Забыться, стереть из своей башки все сомнения и остаться с ней, разрывая ткань полупрозрачных трусиков одним движением. Но вместо этого я держал руки при себе, стискивая зубы и делая вид, что мне все равно.

Я хочу ее. В своём сознании, я давно ее заклеймил, объявил для всех табу на общения с ней. Сейчас и здесь, она только моя, как и на той парковке. Я бы ещё сотни раз попал в кпз, будь она где-то рядом.

 Легкие до сих пор забиты ароматом духов, смешанным с ее собственным запахом. Что-то сладкое, едва уловимое, с примесью наивности и чистоты, что-то слишком возбуждающее.

Возможно, я перегнул палку, но так будет правильнее, честнее по отношению к нам обоим. Она живет в другом мире, когда-то он был и моим, – было слишком давно. Тогда я этого не ценил, был уверен, что так будет всегда, что отец будет жив и моя реальность не перевернется с ног на голову в одночасье, но я ошибался, слишком сильно ошибался.

Иногда для того, чтобы оказаться на самом дне, хватает мгновения. Щелчок пальцев, и все покатится в ад.

Паркуюсь у дома и еще какое-то время смотрю на темные окна нашей квартиры. Ладонь скользит по гладкой поверхности байка, и я в очередной раз убеждаюсь, что это единственная материальная вещь из моей прошлой жизни. Подарок отца на восемнадцатилетие…

Дома, не включая свет, иду на кухню, разбираю диван и не раздеваясь ложусь спать, подмяв под голову подушку.

 Стоит прикрыть глаза, как меня вновь оттаскивает на пару лет назад. Я хорошо помню ураган той ночью, именно он подхватил пламя и объял дом огнем, который выгорел как спичка, пожарная машина не успела. Когда они приехали, тушить уже было нечего.

Меня спасло собственное отсутствие. Я был в клубе, прожигал жизнь, не задумываясь о таких «мелочах», как смерть. Но утро открыло новые реалии. Отец погиб… Они с мамой были в спальне. Когда почувствовали запах и проснулись, весь первый этаж уже был охвачен огнем.

Бежать некуда. Только окно. Он вытолкнул маму, уверенный в том, что кусты смягчат ее падение, абсолютно не зная, что садовник в тот день оставил там кукую-то телегу. Сам же хотел спасти лающего Персика. Аськин корг, с которым она так не хотела расставаться, отчаливая в летний лагерь. Собака была в комнате сестры. Когда отец туда пошел, рухнула крыша правого крыла, как раз в районе наших с сестрой спален.

Ночь выдалась странной, в доме не было ни прислуги, ни охраны. Никто не помог, а с наступлением дня все, кто когда-то были друзьями, отвернулись. Вскрылись подробности отцовского бизнеса, банкротство и еще вал различной ереси, в которую я не верил и не верю до сих пор. Имущество ушло за долги, остатки денег – на то, чтобы оплачивать мамино лечение и дальнейшую реабилитацию. Врачи высосали из нас все до последней капли, убеждая, что она будет ходить, будет… но и через три года она не встала.

Будильник трезвонит в шесть. Я успеваю поспать всего пару часов, наспех принимаю душ и еду на свою первую тренировку в новом клубе. Неделю назад подписали контракт, Марченко сам на меня вышел, заметил на моей крайней игре,  а я даже не был в курсе, что кто-то приезжал на просмотр.

Конечно, это не КХЛ, но второй дивизион под эгидой Федерации хоккея – сейчас как глоток свежего воздуха.

В раздевалке оказываюсь одним из первых. Влиться в новый коллектив не составит труда, у меня никогда не было с этим проблем. Поэтому к началу тренировки на льду я уже примерно знаю всех по позициям. Тринадцатый – сильный игрок, нападающий, в тройке с ним будет очень легко сыграться. Он быстрый, но я быстрее. Скорость и хорошая реакция – это практически дар, и он у меня есть. Если не он, я бы не играл.

Принимаю шайбу и, не растрачиваясь на передачу, бью по воротам крайне осмотрительно, но она залетает точно в цель. Слышу свисток тренера, а после его наставления о безалаберности. В какой-то момент игра становится жестче, они явно прессуют, проверяют на вшивость. Выдержу ли? Но я знаю одно – выдержу. У меня есть цель, в стремлении к которой