Арчер уменьшил громкость до едва слышного. В комнате установилась почти музейная тишина.

— А где Аарон? — спросил Арчер.

— Он в курсе. Сейчас поднимется, — сказал Марк.

— Подождем… Что скажете о моей скромной коллекции? — улыбнулся Арчер, поворачиваясь к Эбби.

Его вопрос заставил Эбби оторваться от витрин.

— Я в полном восхищении. Отдельные экспонаты просто ставят меня в тупик. Я совсем не понимаю их назначения.

Арчер указал на странное устройство с рычагами и колесиками. Некоторые колесики соединялись приводными ремнями.

— Смотрите, какая любопытная вещица. Это генератор слабых электрических токов. Его пластины прикладывались к разным частям человеческого тела. Считалось, что с его помощью можно лечить множество болезней: от женских до диабета. Не правда ли, забавно? В какую только чепуху не заставляет нас верить медицина!

Эбби остановилась перед картиной. Смерть, естественно, была в черном балахоне. Но героем, конечно же, являлся врач. Победитель. Бесстрашный рыцарь. И спасал он по традиции женщину. Прекрасную женщину.

Дверь открылась.

— Ну вот и он, — объявил Марк. — Аарон, мы уже думали, не забыл ли ты.

Аарон молча вошел в комнату, молча сел, кивком поблагодарив за подвинутый стул.

— Эбби, ваш бокал пуст. Вы позволите его наполнить? — спросил Арчер.

— Мне достаточно.

— Глоток бренди. А? Ведь машину поведет Марк?

— Хорошо, — улыбнулась Эбби и поблагодарила хозяина.

Арчер торопливо плеснул бренди и вернул ей бокал. В комнате снова установилась эта странная тишина. Казалось, все ждали, когда кончатся формальности. Эбби удивляло и слегка настораживало, что других ординаторов сюда не позвали. Такие вечеринки Билл Арчер устраивал раз в несколько месяцев, приглашая к себе младший медицинский персонал клиники. Можно было подумать, будто он праздновал смену полосы дежурств в отделениях торакальной хирургии и травматологии. Сейчас по саду бродили еще шестеро ординаторов. Но здесь, в святилище Арчера, были только члены команды трансплантологов.

И Эбби.

Она сидела на диване рядом с Марком, потягивая бренди. От напитка по ее горлу расходился приятный жар. Но Эбби наслаждалась другим теплом — теплом проявленного к ней внимания. Будучи интерном, она смотрела на этих пятерых мужчин как на богов. Она считала большой честью ассистировать Арчеру или Мохандасу. Близкие отношения с Марком открыли ей доступ в этот узкий круг, однако Эбби и сейчас не забывала, кто они и какую власть имеют над ее карьерой.

Арчер сел напротив.

— Эбби, я не впервые слышу лестные отзывы о вас. От Генерала. Сегодня, прежде чем уехать, он наговорил комплиментов в ваш адрес.

— Доктор Уэттиг? — переспросила Эбби, не в силах сдержать смешок удивления. — Честно говоря, я никогда толком не знала, как он относится к моей работе.

— Это очень в духе Генерала. Он любит держать мир в некотором напряжении.

Собравшиеся засмеялись. Эбби тоже.

— Я очень уважаю мнение Колина, — сказал Арчер. — И знаю: он считает вас одним из лучших ординаторов второго года. Я ведь тоже работал с вами и могу подтвердить его слова.

Эбби смущенно ерзала на диване. Марк крепко сжал ей руку. Этот жест не ускользнул от Арчера, вызвав его улыбку.

— Мы все знаем об особом отношении Марка к вам. Отчасти по этой причине мы пригласили вас на разговор. Он может показаться несколько преждевременным, но мы, Эбби, сторонники долгосрочного планирования. Никогда не мешает заблаговременно провести разведку территории.

— Простите, я не понимаю, о чем вы, — призналась Эбби.

Арчер потянулся к графину с бренди и налил себе совсем чуть-чуть.

— Нашу трансплантационную команду всегда интересовало только самое лучшее. Это касается квалификации врачей и их умения работать. Поэтому мы внимательно присматриваемся к интернам и ординаторам. Кто-то назовет наши интересы корыстными. Так оно и есть. Мы выращиваем специалистов для своей команды.

Он помолчал.

— А вас мы пригласили, чтобы узнать, интересуют ли вас операции по пересадке органов. Прежде всего речь идет о пересадке сердца.

Эбби недоуменно посмотрела на Марка. Тот кивнул.

— Мы не настаиваем на быстром решении, — сказал Арчер. — Но хотим, чтобы вы всесторонне обдумали наши слова. Впереди у нас несколько лет, чтобы лучше познакомиться. Правда, к тому времени ваши интересы могут измениться. Возможно, вам не захочется дальше работать в клинике Бейсайд. Либо вы поймете, что трансплантационная хирургия — не ваше призвание.

— Нет, это мое призвание.

Эбби подалась вперед. Ее лицо пылало от воодушевления.

— Просто… просто я очень удивлена. И польщена. Ведь в клинике так много хороших ординаторов. Например, Вивьен Чао.

— Да. Вивьен — прекрасный хирург.

— Мне думается, на следующий год она войдет в число штатных хирургов Бейсайда.

— Согласен, хирургические способности доктора Чао — выше всяких похвал, — включился в разговор Мохандас. — Я мог бы назвать еще нескольких перспективных ординаторов. Есть изречение, очень популярное среди хирургов. Возможно, вы его слышали: «Обезьяну тоже можно научить оперировать. Вся штука в том, чтобы она еще понимала, когда оперировать».

— Постараюсь пояснить слова Раджа, — улыбнулся Арчер. — Профессиональные качества — очень важное условие. Но это еще не все. Мы ищем хирургов, способных работать в команде. В вас мы видим человека, хорошо умеющего работать в команде. Человека, чьи личные цели не противоречат целям команды. Эбби, мы настаиваем на умении работать в команде. Стоя у операционного стола и обливаясь потом, мы не застрахованы от любых случайностей. Вдруг ломается оборудование. Скальпели выскальзывают из рук. Или сердце, которое мы так ждали, теряется в пути. Но мы — команда и должны держаться, что бы ни случилось. И мы держимся.

— Помимо этого, мы помогаем друг другу, — добавил Фрэнк Цвик. — И в операционной, и за ее стенами.

— Золотые слова, — поддержал его Арчер и добавил, взглянув на Аарона: — Ты согласен?

Как и в саду, Аарон лишь прокашлялся и ничего не сказал.

— Да, мы помогаем друг другу и за стенами операционной. За стенами клиники. И это — одно из преимуществ принадлежности к нашей команде.

— Одно из многих преимуществ, — поправил его Мохандас.

Собравшиеся замолчали. Из колонок по-прежнему раздавались совсем тихие звуки Бранденбургского концерта.

— Я люблю эту часть, — сказал Арчер, прибавляя громкость.

Комната наполнилась пением скрипок. Эбби обнаружила, что снова рассматривает картину над камином. Смерть, сражающаяся с врачом. Битва за жизнь пациентки. За ее душу.