дело поглядывала на него, вспоминая легенду, бытовавшую в её родной деревне, в которой говорилось о том, что солнце — это серёжка из свет-камня, которую Диру бросила на небосвод, чтобы освещать простым людям путь.

Наступили сумерки, и пора было останавливаться на ночь. Еды, заготовленной в городе, было ещё в избытке, потому необходимости охотиться пока не было. Неподалёку от небольшой полянки, где они остановились, протекал ручеёк, так что воду искать тоже не пришлось.

Все устали. Даже Шии выглядел на удивление выдохшимся. Переход дался группе нелегко, поэтому все с удовольствием сидели вокруг костра и ели. Разговор не клеился. Рэн всегда был молчуном, Аран в последнее время была слишком уставшей, чтобы принимать участие в разговоре, Шии не хотел общаться, а Карик с Ивоной успели наговориться, пока шли. Не желая тратить на объяснения привал, девушка, перебросившись парой слов с Рэном и обговорив все вопросы, рассказала чтецу о «Лее» то немногое, что разрешили. Молодого человека ответ не удовлетворил, но вопросов он больше не задавал.

Ужин близился к концу, и, не выдержав тишины, чтица сказала:

— Аран, Карик, Шии, есть кое-что, что я хотела бы уточнить, прежде чем мы пришли в какую-нибудь деревню или город. Я хотела бы обсудить историю, которую мы будем рассказывать людям.

— В смысле? — не понял Карик.

— До того, как к нам присоединился Шии, а потом ещё и вы, мы думали говорить, что я и Рэн — молодожёны, а Аран моя тётя, пострадавшая во время набегов. Но так как сейчас нас больше, мы можем придумать что-нибудь другое. Например, что мы просто друзья из одного города. Правда, Рэн предпочёл бы, чтобы мы остались женатой парой.

— И правильно. К замужней женщине реже пристают, опасаясь кулаков её мужа. Только вы не очень-то на пару похожи, — с сомнением посмотрел на них чтец.

— Я тоже так думаю. Только я не знаю, что изменить, чтобы было похоже, что мы вместе.

— Вы можете разговаривать друг с другом на «ты».

— В том районе, где я выросла, говорить друг другу «ты» сразу же после замужества не принято, так что я думала оставить всё как есть, но можно попробовать говорить более фамильярно. Хотя даже в Школе мы начали разговаривать на «ты» только спустя пару лет. И это продолжалось совсем недолго, — сказала девушка немного грустно.

— Так вы действительно учились в Школе? — удивился Карик.

— Конечно! Иначе зачем бы я стала это говорить?

— Я думал, что это прикрытие, как у меня.

— Нет, не прикрытие. Мы оба действительно из Академии Артии.

— Ясно…

— Я могу продолжать? Или у вас ещё есть вопросы?

— Нет-нет, извините, что перебил.

— Итак, мы с Рэном так и остаёмся парой, но что делать с вами? Мне кажется, что вы, Карик, в чём-то похожи на Аран, так что вас можно сделать родственниками. Хм… Мы, наверное, можем сделать вас с Шии её сыновьями, а она так и останется моей тётей. Разница между вами, конечно, маловата, но вряд ли люди буду присматриваться. Всех всё устраивает?

Все присутствующие, даже Шии, подтвердили, что согласны.

— Ивона, можно с вами будет поговорить наедине? — внезапно сказал Карик, подойдя к девушке.

— Да, конечно, только давайте после ужина.

— Договорились.

Закончили есть они достаточно быстро, после чего вымыли посуду и начали устраиваться на ночлег. Ивона за время ужина успела морально подготовиться к любым вопросам, которые мог задать Карик, поэтому отозвала его в сторонку, чтобы поговорить с ним, как и обещала. Рэн следовал за ними, когда они направились в глубь леса, но чтецу этого было знать совсем необязательно.

— О чём вы хотели поговорить?

— Об Аран.

— Что с ней?

— Мне кажется, что я её знаю. Правда, сказать с уверенностью не могу, потому что тогда у неё ещё не было шрамов и голос был.

— И откуда вы её знаете?

— Не уверен. В этом-то и проблема. Я не могу вспомнить ничего конкретного. Честно вам скажу, голова у меня с тех пор, как я побывал в руках у Карины, не всегда хорошо работает. Я не очень хорошо помню то, что происходило даже два года назад. Поэтому я и надеялся, что вы расскажете мне что-нибудь об Аран, что поможет вспомнить.

— Боюсь, я не могу вам помочь в этом. Если вы хотите что-либо узнать о ней, то обращайтесь к ней самой. Тем более я ничего о её прошлом не знаю.

— Но вы же сами сказали обращаться к вам!

— Не по поводу личной жизни наших спутников, в конце-то концов! Тем более я действительно ничего о ней не знаю.

— Мне показалось, что вы дружите.

— И что? Для того, чтобы дружить, необязательно знать прошлое человека.

— Но как?.. — Карик начал задавать вопрос, но потом в раздражении махнул рукой и сказал:

— Знаете, считайте, что я не задавал вам никаких вопросов! Сам разберусь! Никакой от вас пользы!

Карик и ушёл в сторону костра, а Ивона осталась стоять в растерянности. И столько неприкрытой злости было в его голосе, столько презрения, что, как только молодой человек скрылся, чтица внезапно заревела навзрыд. Она устала от этого путешествия и от всех этих событий. Их было слишком много для неё. Падение каменной арки, из-за чего она чуть не стала инвалидом. Шокирующее признание Рабдена Микара, что он её дядя и он состоит в Железной лее, а Рэн — маро и подчиняется ему. Жуткая боль в ожидании Истинного целителя и месяц лечения. Новость о том, что она должна отправиться куда-то далеко-далеко, да ещё и с Рэном и плохо знакомой женщиной. Прощание с мечтой вернуться в свою любимую Школу, чтобы преподавать. Осада Кирта и множество смертей от её рук. Схватка с Кариной и ощущение скорой смерти. День, когда она пришла в себя и поняла, что умерло больше двухсот горожан и она сама выжила только благодаря чуду. Погребальная песнь, и просьбы о прощении, и ненависть тех, кого она убила. А сейчас в дополнение ко всему она умудрилась стать лидером их маленькой компании, а ведь ей не так давно исполнилось девятнадцать. Она обычная деревенская девочка, которой выпала возможность учиться в Академии Артии и она ей воспользовалась. И всего один факт, всего один, предрешил её судьбу: она была невероятно похожа на погибшую принцессу Нандиру. Пока ей везло, но Ивоне становилось страшно от одной мысли о том, что удача может изменить ей. Всё это копилось в душе девушки, пока одна злобная фраза не заставила чашу того, что она могла выдержать, переполниться.

Так