– Хорошо, а кто-нибудь проверял, действительно ли она была на родах? И если это колдовство, то какая разница, где именно она была в это время?

– Относительно ее места нахождения в момент убийства или же – естественной смерти старосты – ничего не знаю, если честно. Меня тогда интересовала только магическая сторона дела. Но, думаю, это не поздно проверить и теперь. А в плане колдовства, ей как будто инкриминировали, что она сотворила «ложе Иштар», вы знаете, что это такое?

– Пожалуй, в общих чертах… Там используется некая манипуляция с пентаклями5

– Ну, в общем – да. Создается два пентакля – Сатурна и Луны. Обязательно в халдейской традиции. Затем пентакль Сатурна подкладывают под матрас тому, кого хотят убить. А с пентаклем Луны нужно выйти к окну будущей жертвы. В момент полнолуния, пентакль следует поднять над головой и сказать заклинание, относящееся к демонам Намтара и Идпа6. Если силы у мага достаточно, и если удастся склонить демонов на свою сторону, то тот, против кого направлено колдовство умрет от скоротечной лихорадки или же апоплексии. Но все дело в том, что при этом колдовстве нужно быть рядом с будущей жертвой. А защита как раз и строилась на том, что Клавдии в тот момент в поселке не было.

– Понятно. А почему решили, что он умер именно в результате такого рода колдовства?

– Симптомы…

– Симптомы?– переспросил Альфред

– Ну да… Врач установил смерть от апоплексии, но там еще что-то было, что и дало основание затевать процесс о колдовстве.

– Да, это очень любопытно, и надо бы все-таки узнать о деле Клавдии подробнее, но одному мне не справиться. Надо ведь и в поселок к ней съездить, и с этим Йорковичем переговорить. А вы ведь пока что не должны появляться на людях, поскольку вы вроде как в отъезде. Но меня вот еще что волнует: почему бургомистр не уволил секретаря, да и Феррано тотчас же? Чего он ждал? Особенно, если принять во внимание его тяжелый характер.

– Да, в самом деле… – задумчиво ответил Маркус, – ведь прошло не меньше месяца.

– Тридцать восемь дней, – уточнил Альфред сухо.

– Да… это неясно. Но как теперь это выяснить? – Маркус почесал в затылке.

– Пока не знаю, но думаю, стоит еще раз потолковать с нашим новым приятелем Манфредом,– задумчиво сказал Альфред.

– Знаете, я, пожалуй, поищу в архиве, может какой-то след покажется. Дело в том, что после смерти бургомистра, часть его бумаг из кабинета была опечатана и передана на хранение в архив вплоть до вступления в должность нового бургомистра.

– Интересно. И как вы собираетесь вскрыть печати? – поинтересовался Альфред.

– Не знаю пока. Надо сначала осмотреться. А помощник, я думаю, у нас есть. Видите ли, у меня есть племянница. Смышленая и довольно образованная девушка: гимназию окончила с отличием, причем училась по усложненной программе. Сестра мне все пишет, чтобы я куда-нибудь ее пристроил гувернанткой или же экономкой. Я до сих пор отделывался общими фразами, но, похоже, нам стоит ее использовать, как вы полагаете? Ну, а если все сложится, и она себя зарекомендует, то, быть может, в вашем Министерстве найдется место и для женщины тоже?

– Не знаю, не обещаю, – ответил Альфред задумчиво, – но давайте попробуем. Мне выделена небольшая сумма для оплаты наемных помощников, так что ваша племянница в накладе не останется, я думаю.

– Вот и отлично! – Воскликнул Маркус – Завтра же отпишу сестре, и дня через три-четыре, максимум – через неделю, думаю, она будет здесь!

– Прекрасно,– ответил Альфред. – А пока – вы поработайте с архивами, а я еще раз всех допрошу.

– Что ж, до встречи! – Маркус протянул руку и улыбнулся своей широкой улыбкой.

Альфред надел перчатки, взял со стула трость и шляпу, и, ответив на крепкое рукопожатие Маркуса, направился к двери.

Глава 4

Альфред спросил у трактирщика пинту темного пива, холодной телятины с горчичным соусом и вечернюю газету. Когда же Кривой Ласло, наконец, принес заказ, Альфред с удовольствием откинулся на спинку кресла, отхлебнул холодной горьковатой пены и развернул серый, еще пахнущий краской газетный лист. Он пробежал по диагонали все городские новости, которые, в сущности, и новостями-то можно было назвать с известной натяжкой, а затем перевернул лист, где были расположены частные объявления. В правом верхнем углу, обрамленный в витиеватую рамку, был напечатан следующий текст:

«Оказываю мелкие услуги по дому или же в конторе. Большой опыт работы секретарем и переводчиком. Читаю и пишу на пяти языках. При необходимости могу также быть и телохранителем. С предложениями о работе обращаться к Ноаху Бакстеру, трактир «Золотое колесо»»

Ясно. Маркус просит о срочной встрече. Что-то случилось. Но что? За все время расследования этот способ связи использовался всего раза три-четыре, и только Альфредом. Например, когда чуть не сгорел дом, где он снимал комнату, или же когда он вдруг почувствовал странную слежку, наподобие того, как это было в доме Маркуса, и когда появились кое-какие важные находки из полицейских протоколов. В сущности, Маркус тоже вполне мог использовать этот канал связи, но все же он прежде предпочитал другие. Не допив пиво, и не притронувшись к мясу, Альфред встал, и, оставив на столе несколько монет, зашагал к выходу. В объявлении было использовано слово «телохранитель», что означало: встреча состоится в таверне «Змея и лев». До нее было минут двадцать ходу быстрым шагом. Если в объявлении не было никаких цифр, связанных с ценой, скажем: «Прошу 15 крон в неделю», то это означало, что встреча должна состояться в восемь вечера. Альфред еще раз глянул на часы: была половина восьмого.

Шел мелкий осенний дождь, и булыжники мостовой сделались очень скользкие, что совсем не способствовало быстрой ходьбе. Уже почти совсем стемнело, и кое-где фонарщики стали неспешно зажигать фонари. Улицы города начали понемногу пустеть. Впрочем, то тут, то там все еще встречались пьяные матросы, подхваченные шустрыми проститутками, лавочники, торопящиеся домой к ужину, да, в общем-то, и все. Еще по дороге к таверне Альфред встретил едущую навстречу двуколку с двумя пассажирами – довольно прилично одетым джентльменом и дамой, очевидно – его женой.

Спустя минут двадцать пять, Альфред увидел знакомый фонарь у входа и вывеску, на которой злобный лев терзал уже едва живую змею. Войдя в таверну, он огляделся, но не увидел никого из знакомых. Как и всегда, в заведении было полно пьяного отребья: мастеровых, мелких приказчиков, девок и их сутенеров.