– Ты уверена, что никогда не пробовала гадать? – Она произносит эти слова небрежным тоном, но в них таится подозрение, и у меня возникает такое чувство, будто я стою перед судом. Я пытаюсь припомнить, сколько времени у меня ушло в другой моей жизни на то, чтобы научиться выполнять такие вот простые задания, но видение, явившееся мне, когда я гадала на сращенной кости моей бабули, было недостаточно ясным, чтобы знать каждую деталь.

– Может, все дело в том, что новичкам везет? – Я и сама слышу, что мой голос звучит натужно.

Кира хмурится:

– Вряд ли. По опыту я знаю, что, как правило, магия и везение несовместимы – одно исключает другое.

Я чувствую себя как кролик, внезапно оказавшийся ночью в яркой полосе света от фонаря, который держит охотник. Мне, как и ему, некуда деться, опасность нависает надо мной. Я должна срочно сказать нечто такое, что сотрет настороженность с ее лица.

– Моя бабушка всегда говорила, что, по ее мнению, у меня есть дар к гаданию на костях, – сообщаю ей я. Затем, немного помолчав, добавляю: – До того как она погибла.

В глазах Киры появляется сочувствие. Она проводит пальцем по краю бархата, на котором разложены кости, как будто думает, что ей удастся отыскать объяснение моим успехам в самих этих костях.

Наконец ее взгляд встречается с моим, и на лице ее появляется улыбка.

– Похоже, твоя бабушка была права. Должно быть, тебе присущ исключительный дар. Возможно, ты сумеешь быстро догнать остальных, и для этого тебе не понадобится такое долгое время, как мы боялись.

Несмотря на все мои опасения, от этих слов я чувствую некоторое удовлетворение. Чем больше у меня навыков и таланта, тем выше мои шансы на то, что мне удастся разыскать Лэтама и вернуть кости моей матушки. А затем я заставлю его заплатить за то, что он совершил.

– Ну как, хочешь попробовать решить задачку посложней?

– Конечно.

Она постукивает указательным пальцем по своей нижней губе, глядя в пространство.

– Ты можешь описать погоду… – Погода – это просто, думаю я. – В Мидвуде?

Пока Наставница Кира не зажгла шалфей, мне удавалось не думать о матушке – удавалось несколько часов. Но, когда в моем сознании вновь вспыхивает ее образ, я словно сдираю защитную корочку с едва зажившей раны. И если сейчас мне придется сосредоточить все мысли и чувства на моем родном городе, это будет невыносимо.

Я сглатываю:

– Это обязательно должен быть Мидвуд?

Кира склоняет голову набок:

– Если бы я попросила тебя описать мне погоду в каком-то другом месте, у тебя бы ничего не получилось. – Должно быть, на моем лице отображается непонимание, потому что она пускается в дальнейшие объяснения: – Наши города и деревни накладывают на память неизгладимую печать. Твоя связь с Мидвудом сделает задачу куда менее сложной, чем если бы ты попыталась разглядеть что-то в городе или деревне, которые тебе не знакомы. Но ты вряд ли сможешь увидеть погоду даже в твоем родном городе, ибо доступный тебе охват не простирается так далеко. – Она мягко улыбается. – Несмотря на твою одаренность.

Это все равно как если бы она поставила передо мной два кубка с отравленным питьем и предложила мне выбрать либо один, либо другой. Если я притворюсь, будто у меня ничего не получилось, Кира вернется к более легким задачам, и я потеряю возможность расширить свои возможности и отточить навыки. Однако, если я справлюсь с заданием, Кира заподозрит, что я и прежде училась гаданию на костях. Приступать к обучению в середине учебного года – это и само по себе необычно, не говоря уже о том, чтобы привлекать еще и дополнительное внимание к своей персоне. Я опускаю руки под стол и сжимаю кулаки. Какой бы вариант я ни выбрала, он будет связан с риском. Но только один из них может приблизить меня к моей цели.

Меня по-прежнему снедает тревога, я боюсь, что мой кошмар – это на самом деле вовсе не сон, а видение, порожденное гаданием на костях. Но, даже если это не так, я все равно знаю правду – и так, и эдак Лэтам меня убьет. И, если у меня вообще может появиться шанс изменить свою судьбу – взять над ним верх и заставить его страдать, – мне нужно улучшить свои навыки и умения до предела и сделать это как можно быстрее.

Я кладу ладони на кости и закрываю глаза. У меня появляется тянущее ощущение внизу живота, оно затягивает меня в видение, и я вдруг оказываюсь в Мидвуде, в моем доме. Я собиралась только посмотреть на городскую площадь и быстро взглянуть на небо. Однако вместо этого я стою возле любимой качалки моей матушки и смотрю в окно. В такой день мы с ней непременно бы развели в камине огонь. А на плите кипела бы кастрюля с рагу. Но сейчас в доме холодно. И пусто. Тело, лишенное души.

Это горе будет тяготить меня всегда, оно будет следовать за мной повсюду. Преследовать меня в ночных кошмарах и омрачать мои дни.

Я отдергиваю руки от костей.

– В Мидвуде идет дождь, – говорю я. – И холодно.

– Молодец, – тихо говорит Наставница Кира. Ее голос звучит так, что я не могу не взглянуть на нее. Она выглядит выбитой из колеи, и ее руки дрожат, когда она собирает кости и кладет их в маленький мешочек. – Я понимаю, почему Лэтам… – Она вдруг замолкает и прижимает руку ко рту, как будто эти слова вырвались у нее непроизвольно.

– Почему он хочет меня убить?

Она вздыхает, глаза ее полны сожаления.

– Почему он считает, что твои кости будут обладать особой магической силой. – Она мягко касается моего плеча. – Но ты не беспокойся. Мы уже близки к тому, чтобы его найти, и он не сможет причинить тебе вред. Только не здесь.

Я думаю о Расмусе, который готов сопровождать меня при любом моем выходе за территорию замка. Думаю об обещании Норы оберегать меня, обеспечить мою безопасность. О воодушевлении, написанном на лице Киры. И впервые с тех пор, как Лэтам убил мою мать, в моем сердце появляется крошечный росток надежды.

Возможно, мне не придется делать это одной.

Возможно, здесь я, и правда, буду в безопасности, и мне ничего не будет угрожать.

* * *

Возле выхода из учебного крыла меня ожидают Тесса и Брэм.

– Наша новая комната готова, – весело говорит Тесса, взяв меня под руку. – И Брэм хочет посмотреть, лучше ли она, чем его собственная. Верно, Брэм?

Парень чуть заметно улыбается, словно говоря, что ничего такого он не говорил.

Дорога в общежитие для девушек кажется мне смутно знакомой – как и все в Замке Слоновой Кости. На равных промежутках здесь расставлены канделябры, сделанные из оленьих рогов, и вставленные в них свечи озаряют белые стены мягким светом. Пламя колеблется и мерцает, когда мы проходим мимо, но благодаря магии костей свечи не потухают. Под нашими ногами расстелена роскошная ковровая дорожка, красная, с узором из зеленых и золотых завитков. Я точно знаю, в каком месте ворс на ней протерся – эту деталь я взяла из моей памяти, хотя я и не могу сказать, откуда именно она там взялась.