– Пить? – удивилась обладательница брючного костюма. – Что?

– Река, – спорки ткнул пальцем за спину. – Воды у нас полно, а вода – это жизнь.

– Я не собираюсь пить сырую воду из грязного ручья.

– А придется.

– Рано или поздно она перестанет быть привередой, – вздохнул лысый.

– Согласен.

Девушка насупилась.

– Другими словами, я считаю, что мы оказались на весьма дружелюбной планете, – жизнерадостно закончил спорки. – Нам повезло гораздо больше, чем офицеру и тем двоим. Пустота была добра к нам.

– Так же, как Белый Мор? – хрюкнул рыжий.

– Не любишь спорки? – сверкнул глазами тыквоголовый.

– Белый Мор не убил вас, Пустота не убила нас. Но Белый Мор сделал вас уродами, а мы не знаем, где находимся, – объяснил рыжий. – Вполне возможно, что мертвым повезло больше. – Он помолчал, глядя на недовольного спорки, и продолжил: – Ничего личного, приятель, я просто провел параллель.

– Дурацкая параллель.

– Какая есть.

– Не будем ссориться. – Лысый почесал в затылке. – Мы все были в Пустоте. Мы все, как я понимаю, летели на цеппеле…

Пауза. Рука замерла, после чего лысый медленно опустил ее и посмотрел на товарищей.

– Летели на цеппеле, и что? – не выдержала нахалка.

– Не что, а куда, – поправил девушку спорки.

– Мы летели на одном цеппеле? – осведомилась девушка.

– Я тебя не помню, – осклабился рыжий.

– Я не путешествую третьим классом.

– За кого ты себя принимаешь?

– Тихо! – Лысый рявкнул так, что остальные прикусили языки. – Кто-нибудь помнит, куда он летел?

Спорки несмело улыбнулся. Рыжий приподнял бровь и тихо выругался. Обладательница брючного костюма скривила рот, но через мгновение пропищала:

– Я не помню, как меня зовут.

И разрыдалась.

– Врежь ему еще!

– С удовольствием!

Удар. Удар в лицо, в скулу, если быть точным. Во рту появился привкус крови… Нет, привкус крови появился давно, теперь же во рту просто кровь. Много крови, потому что это не первый удар.

– Как же мне нравится избивать этих сволочей.

– К сожалению, это редкое удовольствие.

– Надо наслаждаться моментом.

Удар.

Тихий смешок сзади…

– Это невозможно.

– Так бывает: катастрофа и сильный шок приводят к потере памяти, – произнес лысый и пояснил: – Нам проще все забыть, чем снова и снова вспоминать пережитый ужас.

– Забыть навсегда?

– На время.

Белокурая тяжело вздохнула.

Мужские брюки едва доходили ей до щиколоток, рукава пальто были коротки, рубашка вылезала из-за пояса, а ботинки оказались слишком велики, но, как ни странно, нелепый наряд добавил девушке шарма. Она окончательно успокоилась, порозовела, и в ее глазах заблестели огоньки. Одевшись, она стала чувствовать себя членом общества, пусть даже и небольшого.

– Но почему мы забыли все, а не только катастрофу?

– Потому что память на аптекарских весах не взвесишь.

– Радуйся, что хоть что-то осталось, – бросила нахалка.

– А что осталось? – возмутилась белокурая. – Я помню только то, что я женщина.

– А Герметикон? А нынешнюю дату? А свой родной мир?

– Что даст дата? – поинтересовался рыжий.

– Если ты ее помнишь, значит, забыл не все, – объяснила нахалка. – И значит, ты вернешься.

– Куда?

– К себе.

Потерпев неудачу в противостоянии с лысым, обладательница брючного костюма не растерялась и стала следить за тем, чтобы ее замечания были продуманными и взвешенными. Этот факт, вкупе с «фирменной» язвительностью, заставлял собеседников прислушиваться к мнению девушки и постепенно вывел ее в число главных заводил компании.

Кроме того, нахалка была ослепительно красива: густые светло-русые волосы, узкое, «породистое» лицо, высокие скулы, огромные зеленые глаза, аккуратный рот с чуть припухлыми, четко очерченными губами – чертами девушка напоминала сказочную принцессу, во имя которой свершались и будут свершаться грандиозные подвиги. И нет ничего удивительного в том, что мужчины охотно поддерживали с ней беседу.

– А когда мы вернемся?

– Когда придет время.

– Я помню о Герметиконе, но понятия не имею, какой из его миров – мой, – грустно усмехнулся рыжий.

– Линга. – Лысый прикоснулся к груди и объяснил: – На мне медальон Доброго Маркуса.

– Мне кажется, я с Кааты, – задумчиво произнесла белокурая. – Но я могу ошибаться.

Когда очередной шок прошел, рыжий, проявив завидное здравомыслие, велел поискать по карманам документы, но бумаг ни у кого не оказалось. Женщины, по всей видимости, предпочитали сумочки, а мужчины – портмоне. Вместо них были обнаружены: плитка жевательного табака – у тыквоголового спорки, три пакетика с подозрительным порошком – в доставшемся белокурой пальто, пистолет и универсальный ключ – у рыжего. Карманы лысого и нахалки оказались пустыми, как замыслы неудачника, а на платье синеволосой их вообще не было. Тыквоголовый спорки, хлопнув себя по лбу, предложил поиграть в ассоциации, надеясь, что какое-нибудь слово станет «ключом», однако затея ни к чему не привела. Нахалка заявила, что идея бредовая, лысый ее поддержал, синеволосая продолжала плакать, и лишь рыжий с белокурой почти десять минут перебрасывались со спорки словами, но зацепиться ни за что не удалось.

Полный провал.

В итоге они вновь собрались в кружок.

– Мы не знаем, кто мы, мы не знаем, где мы, – подвела печальный итог нахалка. – Остается надеяться, что о нас не забыли. Цеппели просто так не пропадают.

– В Пустоте – пропадают.

– Ты оптимистичен.

– Скорее прагматичен. – Лысый покачал головой. – Мы потерпели катастрофу в Пустоте, а значит, нас могло выбросить куда угодно.

– На ту планету, на которую летели, – проворчал рыжий. – Это же очевидно.

– Если вспомнить Тринадцатую Астрологическую экспедицию, то совсем не очевидно, – не согласился лысый. – Но даже предположив, что мы находимся на нужной нам планете, остается вопрос: в каком месте? Сферопорт может оказаться за соседней горой, а может – за тысячу лиг отсюда. И вся эта тысяча лиг представляет собой незаселенные земли.

– Такое возможно? – прошептала синеволосая.

– Вполне, – поморщился тыквоголовый. – Густонаселенных планет мало, а на остальных полно неосвоенных континентов.