Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вот сам Женя так и не написал. Но я и не ждала. Хотя наверно это все же ложь, потому что засыпая, я еще раз проверила телефон, а проснувшись проверила снова. И платье я выбрала одно из самых сексуальных, думая о возможной встрече с ним.
Увидев меня, Настя опять улыбается, только вот сегодня я уже вижу ее насквозь!
— Так, Анастасия. Если и сегодня меня ждет сюрприз, то лучше мне сказать об этом сейчас, — выжидающе смотрю на нее.
— Эмм, а если второй раз, это тоже сюрприз? — делая из своих бровей домики, спрашивает она.
— Ясно. Я так полагаю, он в кабинете?
Настя едва заметно кивает с таким видом, будто выдает тайну противнику. Хотя противник — не я, а тот, кто уже во второй раз проник на мою территорию.
К себе иду решительно, но как только подхожу и берусь за дверную ручку, слышу бешеный стук своего сердца. Да что же это такое. Не дожидаясь, пока оно успокоится, дергаю ручку и открываю дверь.
Вот только итак колотящееся сердце начинает стучать еще быстрее, когда встречаюсь с глазами того, кто стоит по ту сторону двери. Мы смотрим друг на друга целую вечность, которая длится несколько секунд. Я не выдерживаю первая и нелепо отвожу взгляд в сторону. Это не правильно. Так быть не должно. Не должна я так реагировать на него.
— Привет, — осипшим голосом здоровается Женя.
И вариантов этой хрипотцы два: либо он тоже что-то чувствует, либо хорошо играет роль того, кто что-то чувствует. Причем я не знаю, какой из вариантов хуже. Ведь, если не играет, то шансов мне устоять перед ним становится меньше. Хотя и сдаваться я не собираюсь.
Рома. У меня есть мой Рома. Думать только о нем, а не о всяких смазливых проходимцах, непонятно что затеявших, — твержу себе, вспоминая черты любимого человека.
Только вот ни черта не выходит, потому что перед глазами стоит другой. Стоит в прямом смысле и никакое воображение его пронизывающие глаза перебить не может.
— Привет, — отвечаю я, разворачиваюсь на 180 градусов и закрываю за собой дверь, направляясь в соседний кабинет.
— Так. Кто пустил его в мой кабинет? — спрашиваю, залетая к Фине.
— Кто платит тебе, тот и пустил. Клиент просто хочет посмотреть, как ты обрабатываешь фото, — уткнувшись в какие-то бумаги, отвечает она.
— Посмотреть, как обрабатываю? А смысл? Смысл ему на это смотреть? Я их отправлю на диск.
— Маш, ну желание клиента закон, — поднимает она на меня свой взгляд. — Просто покажи ему и все, и так удобнее ведь — сразу понятно какое фото, без всяких названий, поисков.
— Нет, не удобней! — ворчу я. Какой толк от этого удобства, если мне будет дискомфортно от того, что он опять будет рядом. — Ты же всегда нормальная была! И когда Полинин мужик требовал посмотреть процесс, даже на порог не пустила.
— Не сравнивай. Одно дело ревнивый неадекват, а другое… — она не договаривает. — Все, не обсуждается. Я тебе премию выпишу повышенную.
— Которую я потрачу на успокоительное!
— Твоё дело. Ты говорила, что ты стрессоустойчивая.
Ну не настолько же…
Возвращаюсь к себе. Женя уже стоит отвернувшись и что-то делает в своем телефоне. Услышав, как я вошла, он аккуратно поворачивается, но я уже на него не смотрю и замечаю его движения лишь периферийным зрением.
— Я… — начинает он, но я его перебиваю.
— Посмотришь, как я обрабатываю фото?
— Если ты не против, — в голосе уже нет ничего кроме уверенности.
Услышав это, сразу хочется воскликнуть: “Против!”, но почему-то решаю промолчать. Я все равно не успею влюбиться в него заново за эти пару дней, так почему бы не позволить себе побыть рядом с тем, кого любила долгое время. Побыть хотя бы для того, чтобы понять, что эта история завершена. Чтобы понять, что я изменилась и ценю себя, чтобы снова не влюбиться в того, кто не ценит. Чтобы попрощаться и отпустить его из своей жизни навсегда. Побыть, чтобы просто побыть…
Включаю ноут, подсоединяю к нему второй монитор для более удобной работы, и еле как усевшись в кресло, стараясь не задевать рядом сидящего ‘клиента, ’открываю папку со вчерашними фото.
Я очень люблю свой кабинет. Точнее любила до этого момента, потому что раньше он не казался мне настолько тесным, что двое людей не могут сидеть в нем, не соприкасаясь ногами. Но видимо от этой близости неловко мне одной, потому что Женя прекрасно себя чувствует, развалившись в соседнем кресле.
Помня о доверии ‘клиента’ отобрать лучшие фото самой, так и делаю, не вступая лишний раз с ним в коммуникацию, и приступаю к ретуши. У Клыкова же задачи молчать, видимо, нет, поэтому спустя три обработанные фотографии он говорит:
— Ты не только фоткаешь классно, но еще и из этих же фоток потом делаешь магию. Оля с карбюратором еще красивее стали.
И меня от этого “красивее” пронзает маленьким уколом ревности. Оля действительно красотка.
— Спасибо за комплимент, но я не люблю разговоры во время работы.
— Я тоже. Но вне работы ты разговаривать со мной отказываешься.
— Да, ты прав. Возможно дело не в работе, а в человеке.
— Возможно дело в том, что ты не позволяешь себе того, чего тебе хочется.
— И чего же мне хочется по-твоему? — не выдерживаю и смотрю прямо в его наглючие глаза.
— И без меня прекрасно знаешь, — усмехается Женя.
Тепло приливает к щекам, и я понимаю, что прямо в этот момент краснею, выдавая себя с головой… Ведь утром я действительно хотела его. Хвала овуляции, блин!
— Ты слишком самоуверен! — отворачиваюсь я, продолжая гореть, но краешком глаз успеваю заметить взметнувшиеся в удивлении брови, а следом:
— Я не себя имел ввиду, Маш, но видимо ты действительно сама прекрасно себя знаешь.
Бросаю очередной злой взгляд, но молчу, потому что если скажу ещё
