Камилла села удобнее на своей огромной кровати, скрестила ноги и положила в рот еще одну дольку сочной груши. Проглотив ее, взяла кусочек сыра, чувствуя, как болезненно напрягаются мышцы бедер, натруженные во время любовных утех с юным грумом. Глубоко внутри приятно покалывало. Уже слишком много времени прошло с тех пор, как она последний раз занималась сексом. У нее даже сложилось впечатление, что герцогу, в принципе, безразлично, забеременеет она или нет. Куда больше его бы устроила молоденькая и податливая дамочка, без особых выкрутасов, вот она пришлась бы ему по вкусу. И так было с самого первого дня после их свадьбы, состоявшейся более двадцати лет назад. В его представлении идеал подходящей ему герцогини — это юная особа, не умеющая разговаривать и улыбаться. Конечно, ведь он даже не заметит ее улыбок, если она вовремя будет раздвигать ноги. А вовремя — это значит по первому его требованию.

Как это несправедливо — лишиться жизни только потому, что ты не стала послушной игрушкой в руках мужчины. Камилла легко могла бы переступить через свою гордость и смириться, если бы Мишель пренебрег ею и предпочел какую-нибудь любовницу, пусть даже это случится публично. Сила и справедливость на стороне Камиллы, только она является законной наследницей трона по крови. Подданные герцогства будут на ее стороне, а Мишеля осудят. Вот именно этого, судя по всему, и боится герцог больше всего — и в случае, если он будет по-прежнему игнорировать Камиллу, и если она при этом останется в живых. Народ герцогства терпит Мишеля только потому, что его короновал отец Камиллы. А что случится, если она отречется от него, даст ему развод в одностороннем порядке? Конечно, она не сможет сделать это, сидя взаперти здесь, в своих покоях. Во дворце ему не составит никакого труда найти ее, велеть привести к себе и навсегда закрыть ей рот, перерезав горло. Она уже предприняла попытку убедить его укрепить свои позиции меньшей кровью.

Приподняв тяжелые волосы, Камилла откинулась на голубые шелковые подушки, задумчиво разглядывая позолоченные шнуры, поддерживающие полог, которые вполне могли символизировать путы, сковывающие ее по рукам и ногам в этой золотой клетке. Правильно ли она поступила, не позволив Анри заняться с ней любовью именно здесь, в этой роскошной опочивальне? Но она прекрасно видела: парень настолько подавлен окружающей роскошью и страшится предстоящей миссии, что с этой миссией он может и не справиться. Поэтому она сделала так, как он попросил. Ей ничего не стоило пойти на столь малую уступку. В конце концов, он должен был сделать ей гораздо большее одолжение. А то, что она сама пережила момент страха, опасаясь, что Анри откажется овладеть ею, а она не сможет его убедить, Камилла постаралась забыть. Теперь, слава богу, уже все позади.

Анри превзошел ее самые дерзкие ожидания. Камилла не могла не восхититься этим красивым юношей. Только подумать, с какой напористостью, мощью и энергичностью он подошел к выполнению поставленной перед ним совсем непростой задачи! То, что он возьмет ее сзади, стало для Камиллы полной неожиданностью. Ей доставлял удовольствие человек, видеть которого она не могла. Поглощенная невероятными и не изведанными ранее ощущениями, на которые она даже не рассчитывала, Камилла на какое-то время забыла обо всем на свете, купаясь в чувственном наслаждении.

Будь Анри герцогом, Камилла глаз бы с него не спускала, ревновала к каждой проходящей мимо женщине, каждую секунду находилась бы в напряжении. Да и в сегодняшней ситуации ни за что не подпустила бы его к себе сзади, желая видеть, как горят страстью красивые глаза, как прикрываются время от времени пушистыми ресницами. Но случилось то, что случилось, и Камилла была поражена тем, с какой податливостью отвечало ее тело на любое движение невидимого партнера. Может, этому способствовало сознание того, что она в любой момент могла приказать ему остановиться и покинуть дворец?

Угрозы жестокого супруга никогда не покидали ее рассудка, но в минуты, проведенные с Анри, Камилла позволила себе расслабиться и получить то, чего ей так не хватало. Интересно, какой опасности она подвергнет себя, если снова призовет его во дворец? — мелькнула у нее шальная мысль. Ведь существует вероятность, что с первого раза у нее не получится забеременеть. Если сегодняшняя попытка не приведет к желаемому результату, не оставит ли она надежду добиться своего и будет ли способна найти другого кандидата на роль самца-производителя?

Скоро Камиллу отведут к герцогу. На карту будет поставлено не только его удовольствие, но и ее жизнь.

А сейчас у нее еще есть время, провести которое она может с пользой для себя.

Камилла медленно подняла руку, положила ладонь на грудь, затем стала опускать ее вниз, к животу, слегка придавливая кожу ногтем и одновременно раздвигая ноги. Когда ладонь достигла влагалища, Камилла глубоко вздохнула и прикрыла глаза, ощутив, как глубоко внутри вновь поднимается волна возбуждения. Палец проник внутрь, а ладонь стала тереться о заветный бугорок, стимулируя и возбуждая его. Движения Камиллы становились все энергичнее и энергичнее, и на мгновение она даже удивилась, откуда у нее взялись силы после всего, что произошло накануне. С каждой секундой ее возбуждение росло и распространялось по всему телу, словно озаряя его изнутри золотым свечением. В голове возникло видение: она скачет верхом на своей гнедой кобыле Гирлянде, огибая извилистый залив возле восточных границ герцогства. Полуденное солнце красиво подсвечивает склоны холмов. Грум и стражники остались далеко позади, и она может насладиться одиночеством и покоем.

Стоило ей только мысленно представить эту картину, как тут же наступила кульминация. Тело содрогнулось в приятных конвульсиях, омытое теплой волной наслаждения и тихого восторга. Когда сердцебиение и дыхание пришли в норму, Камилла скользнула под шелковое покрывало, свернулась калачиком, подтянув колени к подбородку, и погрузилась в глубокий, спокойный сон.

* * *

— Ваша светлость.

Мужской голос разбудил Камиллу. Вздрогнув, она открыла глаза и увидела перед собой Вильмоса, личного слугу и камердинера герцога. Вильмос был в своей обычной голубой, расшитой золотом ливрее, в руке он держал одну из домашних шелковых мантий Камиллы. Длинные тусклые волосы падали ему на крепкую шею, выражение резко очерченного лица было бесстрастно, и это придавало ему несколько глуповатый вид, хотя Камилла знала, что он хитрый, лукавый человек и, пожалуй, один из самых смышленых слуг во дворце, намного превосходящий умом своего хозяина. Глаза его были почти всегда полуприкрыты тяжелыми веками, так что прочесть их выражение было практически невозможно. Камилла никогда не могла догадаться, о чем думает этот человек и насколько далеко распространяется его преданность герцогу. Надо полагать, Мишель доверял ему и не ждал от него подвоха, иначе не подпускал бы и близко к своей опочивальне, где тот бывал достаточно часто. На месте герцога Камилла относилась бы к Вильмосу с большей настороженностью.

Кашлянув, чтобы прочистить горло, Камилла быстро спросила, демонстрируя свою готовность к посещению мужа:

— Где находится его светлость?

— Он ждет вас внизу, — провозгласил Вильмос. — Мне велено доставить к нему вас и ваших охранников.