– Что? – я жду ответа.

– Ничего. Забудь, – качает он головой и отворачивается.

– Ты не можешь бросать такие взгляды и игнорировать меня при этом.

– Сегодня твой день рождения. Не хочу поднимать неприятные темы, – вздыхает Джонас, стоя ко мне спиной и нарезая салат латук.

– Говори, раз начал.

Он снова поворачивается ко мне с сомнением на лице, но все же продолжает:

– Ты почти со мной не общалась с тех пор, как я вернулся.

Да уж, умеет он перейти сразу к делу. Я чувствую, как щеки и шею заливает жар от смущения и брошенного вызова. Я откашливаюсь.

– А сейчас мы что делаем?

– Это другое. – Он поджимает губы, словно сдерживает нетерпение. – Совсем непохоже. – Слова повисают в воздухе, мне хочется спрятаться, но помещение слишком маленькое.

– Не похоже на что?

– На то, как было раньше. – Джонас вытирает руки полотенцем. – До того, как я уехал. Раньше мы все время разговаривали.

Я чуть не фыркаю в ответ на это глупое замечание. Само собой, все изменилось. Теперь мы взрослые, у каждого своя жизнь, дети, обязанности. Ту беззаботную подростковую дружбу нельзя вернуть по щелчку пальцев.

– Прошло больше семнадцати лет. Думал, приедешь, и все будет по-прежнему?

– С Крисом же отношения наладились, – пожимает Джонас плечами. – Да и с Дженни тоже. Только с тобой сложности возникли.

Я разрываюсь между желанием уйти и наорать на него, высказав все, что накопилось с момента его эгоистичного переезда много лет назад.

Чтобы дать себе время на размышления, отпиваю глоток вина из бокала и придумываю вежливый ответ, пока жених Дженни стоит и смотрит на меня разочарованно. А может, и презрительно. Какие бы эмоции ни крылись за его пристальным взглядом, именно так он и смотрел на меня перед тем, как исчезнуть.

И в точности как тогда, совершенно неясно, направлено его разочарование на меня или себя самого. Джонас вздыхает. Почти физически ощущается, сколько мыслей остались невысказанными.

– Мне очень жаль, что я так внезапно уехал. Но ты не можешь сердиться на меня вечно, Морган, – тихо произносит он, словно не желая, чтобы кто-то еще услышал. А затем просто выходит, положив конец разговору.

До этого момента я не вспоминала, как чувствовала себя раньше в его присутствии. Находиться в одном помещении было тяжело, словно он забирал весь воздух себе, заставляя меня задыхаться.

И вот я стою, ощущая ту же самую нехватку кислорода, на своей же кухне. Несмотря на то, что друг моего мужа уже вышел, оставив дверь раскачиваться, сердце по-прежнему что-то сжимает.

Стоит мне остановить створку ногой, как в помещение врывается Дженни, снова открывая ее нараспашку. Я отгоняю мысли о несостоявшемся разговоре с Джонасом на задворки сознания, чтобы поразмышлять над ними потом. Сейчас необходимо выяснить, что сказала Клара.

– Ничего особенного, – небрежно отмахивается сестра. – Племянница подвезла какого-то парня из школы, а он подписался на нее в Инстаграме. Она спрашивала, означает ли это, что он с ней флиртует.

– Какого парня?

– Моррис? – пожимает плечами Дженни. – Или Миллер. Не помню. Фамилия Адамс.

– Миллер Адамс? – уточняет Крис, заходя на кухню. – Почему мы про него говорим?

– Ты его знаешь? – спрашиваю я мужа.

Он бросает на меня укоризненный взгляд, показывая, что я и сама должна помнить мальчика, но на ум ничего не приходит.

– Это сын Хэнка.

– Хэнка? Неужели кто-то до сих пор называет так своих детей?

– Морган, ну ты что? – негодующе закатывает Крис глаза. – Хэнк Адамс. Мы учились вместе.

– Очень слабо припоминаю.

– Он нам травку еще продавал, – качает муж головой. – Его исключили. Арестовали за кражу из машины учителя естествознания. И еще за что-то. По-моему, он и сейчас в тюрьме. – Крис переводит взгляд на Дженни. – Слишком часто управлял транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения или что-то вроде того. А почему вы обсуждаете его сына? Пожалуйста, скажите, что Клара с ним не встречается.

Сестра достает графин чая со льдом из холодильника и закрывает дверцу бедром.

– Нет, мы говорили про знаменитость по имени Миллер Адамс. А ты сейчас упомянул кого-то из местных. Совершенно разные люди.

– Слава богу! – с облегчением выдыхает Крис. – Это последняя семейка, с которой Кларе стоит иметь дело.

Мужу вообще нелегко дается тема взаимоотношений дочери с противоположным полом. Он берет кувшин из рук Дженни и направляется к обеденному столу.

– Знаменитость? – со смехом уточняю я, как только Крис удаляется за пределы слышимости.

– Не хочу втягивать племянницу в неприятности, – пожимает сестра плечами.

Она всегда быстро соображала. Ее способность мгновенно импровизировать даже слегка пугает. Я оглядываюсь на дверь убедиться, что та закрыта, а затем произношу:

– Джонас думает, что я его ненавижу.

– Иногда так и кажется, – пожимает Дженни плечами.

– Я никогда его не ненавидела. Ты же знаешь. Вы просто… едва знакомы.

– У нас общий ребенок.

– Которого сделать можно было за тридцать секунд.

– Скорее за три часа, если желаешь знать, – смеется сестра.

– Совершенно не желаю, – отмахиваюсь я.

В это время доносится крик мужа из столовой, что все готово. Дженни выносит гамбургеры, я же раскладываю оставшиеся овощи в салатницу и тоже выхожу.

Крис сидит напротив сестры, я по правую руку от него. Это значит, что Джонас устроился прямо напротив. Нам удается избегать зрительного контакта, пока мы наполняем тарелки. Надеюсь, ужин так и пройдет. Все, что мне хочется получить на день рождения, – полное отсутствие взглядов между нами.

– Ты нервничаешь насчет завтрашнего дня? – спрашивает муж у Дженни.

– Не представляешь как! – откликается она с энергичным кивком.

Она работает медсестрой в той же больнице, где Крис возглавляет отдел по контролю качества. Она брала отпуск по уходу за ребенком, так как шесть недель назад родился Элайджа, а завтра собирается возвращаться к работе.

Входная дверь распахивается, и врывается лучшая подруга Клары Лекси.

– Вы начали без меня?

– Ты вечно опаздываешь. И мы почти всегда садимся за стол без тебя. А где Клара?

– Наверняка уже в пути, – отвечает Лекси. – Сначала я собиралась поехать с ней, но мама дала свою машину. – Она осматривает присутствующих и кивает Джонасу: – Здравствуйте, дядя учитель.

– Привет, Лекси, – отвечает он, раздраженно морщась, услышав прозвище.