— Милый Бен! Ничего хорошего из этой затеи не выйдет, и я даже представить не могла, что ты преступник… но ты очень хороший повар, особенно когда я задаю программу… Я выйду за тебя, если еще раз сумею поймать тебя на слове.

— Предложение остается в силе.

— Разве гангстеры женятся на своих молли[6]? Или ты стал сентиментальным? — Она поспешила уйти.

* * *

Джил установила клопа без особого труда. У больной в смежной палате был постельный режим, и Джил часто заходила к ней посплетничать. Она прилепила клопа над полкой встроенного шкафа, болтая о том, что уборщицы никогда не дезинфицируют полки.

Сменить проволоку на следующий день было проще простого: женщина спала. Но она проснулась в то самое мгновение, когда Джил собралась встать на стул, и той пришлось отвлекать ее особо пикантными слухами, занимающими больничный персонал.

Джил послала проволоку почтой, поскольку это было безопаснее, чем уловки времен плаща и кинжала. Но третья попытка сменить проволоку провалилась. Она дождалась, пока пациентка уснет, но только лишь забралась на стул, как та проснулась.

— О! Мисс Бодмен!

Джил застыла.

— Да, миссис Фритчли? — выдавила она из себя. — Хорошо вздремнули?

— Прекрасно, — сварливо ответила та. — Но у меня разболелась спина.

— Я разотру.

— Это не помогает. Что вы все время возитесь в шкафчике? Что-нибудь случилось?

Джил с трудом справилась с желудком: тот скакнул куда-то вниз.

— Мышь, — сказала она.

— Мышь? Пусть меня переведут в другую палату!

Джил отодрала от стены приборчик, спрятала его в карман и спрыгнула со стула.

— Ничего страшного, миссис Фритчли, я просто смотрела, нет ли там мышиных ходов. Ничего нет.

— Вы уверены?

— Конечно. Теперь давайте разотрем спину. Расслабьтесь.

Джил решила рискнуть и использовать пустое помещение, которое было частью К-12. Она взяла универсальный ключ…

…и обнаружила, что комната не заперта и в ней сидят еще два моряка; охрана была удвоена. Один из них обернулся, когда она приотворила дверь.

— Кого-нибудь ищете?

— Нет. Не надо сидеть на постелях, мальчики, — ответила она севшим голосом. — Если вам нужны стулья, скажите, мы принесем. — Охранники нехотя поднялись, а она захлопнула дверь, стараясь справиться с дрожью в пальцах.

Когда ее смена закончилась, клоп все еще лежал у нее в кармане. Она решила вернуть его Кэкстону. Только в воздухе, когда такси взяло курс на жилище Бена, она вздохнула посвободнее. Она позвонила ему прямо из машины.

— Кэкстон слушает.

— Бен, это Джил. Я хочу с тобой повидаться.

— Не думаю, что это разумно, — медленно ответил он.

— Бен, мне очень надо. Я уже лечу.

— Ну ладно, если все как следует.

— Надо же, какой энтузиазм!

— Понимаешь, сердечко, не то, чтобы я…

— Пока! — Она отключилась, успокоилась и решила не сердиться на Бена: они играли в не совсем обычную игру. По крайней мере, она… Политики всегда следует сторониться.

Она почувствовала себя лучше, упав в его объятия. Бен такой милый… может быть, она все же выйдет за него. Когда она открыла рот, он приложил ладонь к ее губам и шепнул:

— Ничего не говори. Я не уверен, что мне самому не подсунули клопа.

Она кивнула, достала магнитофончик и вручила ему. Брови у него поползли вверх, но он воздержался от комментариев. Вместо этого он сунул ей экземпляр вечерней «Пост».

— Видела газеты? — спросил он обычным голосом. — Взгляни, пока я умываюсь.

— Спасибо. — Она взяла «Пост», он ткнул пальцем в колонку и вышел, забрав магнитофон. Джил прочла:

«ВОРОНЬЕ ГНЕЗДО

Колонка Бена Кэкстона.

Каждый знает, что тюрьмы и больницы имеют одно общее свойство: из них трудно выйти. В каком-то смысле преступник изолирован даже меньше, чем больной: заключенный может послать за адвокатом, потребовать Беспристрастного Свидетеля, молить о habeas corpus[7], требовать от тюремщиков рассмотрения дела на открытом суде.

Но для того, чтобы предать больного забвению более полному, нежели в свое время предали Человека в Железной Маске, требуется всего лишь табличка „ПОСЕЩЕНИЕ ЗАПРЕЩАЕТСЯ“, вывешенная по распоряжению одного из представителей нашего странного племени — лечащего врача.

Конечно, близкие родственники сразу бы ринулись узнавать, в чем дело… Но у Человека с Марса, похоже, нет близких родственников. Экипаж печально известного „Посланца“ имел мало родственных связей на Земле. Если Человек в Железной Маске — простите, я хотел сказать, „Человек с Марса“ — и имеет каких-либо родственников, защищающих его интересы, несколько тысяч репортеров оказались не в состоянии их обнаружить.

Кто говорит за Человека с Марса? Кто распорядился выставить вокруг него вооруженную охрану? Что это за смертельно опасная болезнь, из-за которой никто не может взглянуть на него и поговорить с ним? Я обращаюсь к вам, мистер Генеральный Секретарь; объяснения насчет „физической слабости“ и „послепосадочной усталости“ несерьезны: если дело только в этом, девяностофунтовая медсестра была бы гораздо полезнее вооруженной охраны.

Не может ли эта болезнь иметь финансовые корни? Или — скажем несколько мягче — политические?»

И далее в том же духе. Джил поняла, что Бен пустил шар в администрацию, надеясь, что Генеральный Секретарь приоткроется. Она почувствовала, что Кэкстон серьезно рискует, бросая вызов весьма могущественным людям, однако она не имела представления ни о размерах опасности, ни о форме, которую та может принять.

Она просмотрела газету. Та была плотно набита рассказами о «Победителе», фотографиями Генерального Секретаря Дугласа, прикалывающего медали, интервью с капитаном Ван-Тромпом и его бравыми ребятами, снимками марсиан и марсианских городов. О Смите было совсем мало, только бюллетень, сообщающий о том, что он медленно оправляется от последствий перелета.

Вошел Бен и бросил ей на колени тонкие гладкие листы. — Вот еще одна газета, — сказал он и снова вышел. Джил увидела, что «газета» была перепечаткой разговора, записанного на первой катушке. На ней стояли пояснения: «Первый голос», «Второй голос», и так далее. Когда Бен мог узнать голоса, он писал имена. «Все голоса мужские» — было написано сверху.

Большинство разделов просто показывало, что Смита кормят, умывают, массируют и что он занимается под руководством голоса, идентифицированного как доктор Нельсон и еще одного, обозначенного как «второй доктор».