Та выглянула в окно и показала жестом — все чисто.

— Отлично, заканчиваем, — приказала атаманша.

Я по-прежнему лежал на полу, но теперь был вынужден заботиться еще и о детях толстухи — они, как только мать оказалась в руках атаманши, инстинктивно прижались ко мне. Положение было, прямо скажем, не очень: мы лежали на самом виду, почти посередине зала. Надо было что-то срочно предпринимать.

Воспользовавшись моментом, пока атаманша глядела в другую сторону, я начал осторожно подталкивать детей к столу, стоящему в углу (на нем лежали бланки заявлений), и сам пополз следом. Не слишком надежное укрытие, думал я, но выбирать не приходится. Мамаша, к голове которой все еще был приставлен пистолет, одобрительно кивнула.

Налет на банк мог закончиться вполне благополучно — в том смысле, что никто не пострадал бы, — если бы наши доблестные стражи порядка не решили проявить служебное рвение.

У входа раздался вой полицейской сирены — прибыла легкая кавалерия. Я выругался — чертовски не вовремя! Нет бы подождать пару минут, пока налетчицы покинут банк и оставят заложников в покое. Теперь ситуация значительно осложнилась.

Как только раздался вой полицейской сирены, атаманша крикнула «Всем назад!» — и первая отбежала в глубь зала, прикрываясь толстухой. Девица у входа взяла в заложники охранника, а еще одна — Дика Даркина.

С улицы раздался знакомый голос капитана Нортона:

— Эй, вы, в банке! Немедленно сдавайтесь! Выходите по одному с поднятыми руками! И чтоб без глупостей!

— Это вы без глупостей! — взвизгнула в ответ атаманша. — У меня заложники! А ну быстро отойдите от двери, чтобы мы могли выйти, а то я буду стрелять. И начну с вашего сотрудника…

Нортон замолчал — видимо, соображал, что делать. Ситуация складывалась нетипичная — еще никогда экологини не захватывали заложников и уж тем более не угрожали убить полицейского. Сцена напоминала настоящий триллер, к которому местные копы были явно не готовы. Наконец Нортон крикнул:

— Ладно, мы отходим, но и вы должны проявить добрую волю — отпустите заложников или хотя бы женщин с детьми!

— Никаких переговоров! — крикнула в ответ атаманша. — Прочь от дверей или я стреляю! Запомните, капитан, эти трупы будут на вашей совести!

Нортону такая перспектива совсем не понравилась. Одно дело — коровы, и совсем другое — заложники. Тут дело вполне могло обернуться плохо, и тогда с должности точно сняли бы.

— Не делайте глупостей, мы отходим! — снова подал голос капитан.

Сквозь окно я увидел, как полицейская машина медленно отъезжает от банка. Нортон остановился на противоположной стороне улицы — чтобы можно было видеть двери. Атаманша кивнула напарницам — выходим, и первой пошла к двери, толкая перед собой толстуху. Но все опять пошло не так, как планировалось: мамаша от страха внезапно лишилась чувств и повалилась прямо на руки атаманше.

Та выругалась, бросила толстуху на пол и обернулась в поисках нового прикрытия. Ее взгляд упал на меня с девочками. Она быстро подошла к столу, под которым мы прятались, вытащила младшую из сестер и, держа ее прямо перед собой, двинула к двери. Малышка пронзительно закричала: «Мама, мамочка!» — и заревела во весь голос.

Даркин, до этого ни во что не вмешивающийся, внезапно отпихнул девицу, державшую его под прицелом, и бросился наперерез предводительнице — спасать ребенка. Та немедленно выстрелила, причем с близкого расстояния. Пуля попала Даркину в ногу, и он, схватившись за ляжку, со стоном повалился на пол.

Атаманша хладнокровно оглядела зал (нет ли еще желающих?) и повернулась к Дику — ее пальцы на спусковом крючке побелели, глаза под маской сузились. Я понял, что она разозлилась не на шутку. Надо было срочно спасать Дика.

Скажу прямо: мне полицейские не нравятся, более того — встреча с ними обычно сулит мне кучу неприятностей, но убивать копа, да еще при исполнении прямых служебных обязанностей, я считаю неправильным. Поэтому я решил помочь Даркину, тем более что под угрозой оказался и маленький ребенок.

Я, конечно, не герой и не стремлюсь попасть на первые полосы газет, но когда вижу, что невинным людям угрожает опасность, всегда вмешиваюсь. Причем чисто машинально — сначала что-то делаю, а потом уже соображаю. Это, кстати, самое правильное решение: пока будешь долго думать, может произойти непоправимое, а так работают одни лишь инстинкты, и они у меня отличные.

Я вскочил на ноги, схватил стол, под которым мы прятались (благо он оказался легким, из пластика), и швырнул его в атаманшу. Та инстинктивно подняла руки, закрывая голову. На это я и рассчитывал: женщины всегда в драке прикрывают голову — берегут лицо.

Малышка выскользнула из рук атаманши, я поймал ее на лету, резко развернулся и понесся назад, за второй девочкой. Каким-то чудом мне удалось схватить ее за руку, и мы втроем влетели за деревянную перегородку, отделяющую служебную часть помещения от основного зала.

Раздались выстрелы — это Даркин дотянулся-таки до своего пистолета. В атаманшу, правда, он не попал, но напугал изрядно: она мгновенно вылетела наружу, а за ней — и все остальные девицы. Причем так спешили, что бросили мешок с деньгами. Через пару секунд взревел мотор — это рванулась с места машина налетчиц. Полицейская тачка с воем понеслась за ними.

Наконец все стихло. Я подождал немного, потом осторожно выглянул из-за перегородки — все, кажется, спокойно. Дик сидел, прислонившись к стенке — живой и почти невредимый, — остальные заложники стали потихоньку шевелиться и оглядываться, все еще не решаясь подняться.

Я привел, как мог, в чувство мамашу, вручил ей зареванных малышек и занялся Даркиным. К счастью, ранение оказалось легким — пуля лишь слегка задела ляжку. Дик был бледен, но улыбался — еще бы, такое приключение! Будет о чем рассказать девушке.

— Молодец, Дик, — подбодрил его я, — ты спас нас всех! Потерпи еще немного, скоро прибудет помощь.

— Нет, это ты молодец, — возразил Дик, — если бы не швырнул в эту дуру столом, я бы сейчас с тобой не разговаривал.

— Ладно, потом сочтемся, — миролюбиво произнес я, хотя слова Дика мне были очень приятны. Не каждый день доводится спасать жизнь человека, а тем более — полицейского.

Наконец вернулись наши стражи порядка — все тот же капитан Нортон с Биллом. Они помогли Дику подняться и доковылять до машины. Стив велел отвезти его в больницу, а сам занялся расследованием происшествия. Хотя, собственно, расследовать тут было нечего — он все сам прекрасно видел. Тем не менее капитан, расположившись в кабинете управляющего, начал выслушивать показания свидетелей. Ему помогал сержант Коули — он составлял протоколы.

Процедура оказалась довольно долгой — Билл не торопился, явно наслаждаясь возможностью показать себя. Не каждый месяц случаются налеты на банк, тем более в таком захолустье! Коули подробно расспрашивал каждого посетителя и тщательно записывал: кто где стоял, что делал, кого видел. Потом отпускал, предварительно взяв обещание явиться на следующий день в участок, чтобы еще раз все повторить, для верности. Когда очередь наконец дошла до меня, Билл иронически хмыкнул и произнес: