просто чтобы попытаться продлить свою жизнь. Альфы должны быть самоотверженными, а я нет. Я эгоистичное существо.

— Потому что ты хочешь жить. Это не эгоистично.

— М-м-м. Хороший альфа поставит свою команду выше себя. Но чаще всего это команда ставила меня выше. Они пытались удержать меня в равновесии, не дать мне ничего разрушить. Смена темы. Что ты ела на обед? Я серьезно, когда говорю, что еда здесь скучная, и я хочу пожить за твой счёт.

— Доставка. Куриные наггетсы, макароны под сыром и кусочки спаржи.

— Фу. Удар номер четыре.

Она фыркнула.

— Протестую. Моя кухня ещё не распакована.

— Если бы меня не было здесь, я бы помог тебе распаковать вещи.

Это было так неожиданно мило с его стороны, что она не знала, что ответить. В её животе порхали бабочки, и она поджала губы, чтобы смягчить улыбку.

— Признаюсь — я не умею распаковывать вещи, потому что никогда не задерживаюсь на одном месте достаточно долго, так какой в ​​этом смысл?

— Живёшь как скиталец?

— Наверное. Я вообще довольно неусидчива в одном месте. Ты собираешься сказать удар номер пять?

— Неа. Я хотел бы быть бродягой прямо сейчас. Ходить по этой чертовой камере — это то ещё времяпровождение.

— Что ты сейчас делаешь?

— Снял подушку с лица, перестал пытаться уснуть, я буду отжиматься, пока руки не перестанут меня держать. Твои сказки на ночь недостаточно скучны.

— Тогда я сильнее постараюсь. Говори мне каждые десять отжиманий, чтобы я могла подбодрить тебя.

— Десять.

— Уже?

— Двадцать.

— О Боже. Хорошо, лучше называй каждую сотню отжиманий, иначе я никогда не расскажу тебе сказку на ночь. Давным-давно…

Вир фыркнул.

— Жил задира, который ударил электрошокером Эммета за то, что он назвал её принцессой, и был это рогатый дракон, который…

— Нет, я хочу реальную историю. Одну о твоей жизни. Сто.

— Вперёд, Вир, так держать! — Она напрягла мозг, чтобы вспомнить. — Хорошо, дай посмотреть. Раньше у нас были персиковые деревья.

— О, хорошо, это звучит очень скучно. Кажется, я уже засыпаю.

— Невежливо. У нас был фруктовый сад за трейлером, в котором я выросла. Мне там нравилось. Мой папа был обычным. Человек без способностей, и он много работал, так что моей маме не приходилось этого делать. Она не могла работать.

— Почему нет?

— Потому что у нее были такие же силы, как у нас, но она не могла их контролировать. Она беспокоилась о незнакомцах и теряла контроль. Оборотни только что выходили на публику, и мы каждую ночь смотрели в новостях все те драки и протесты. Мои родители боялись, что кто-нибудь узнает о моей маме. Прирожденных ведьм не так много, поэтому мы были очень осторожны. У нас было немного денег, мой папа был шахтером, но нам хватало. Но когда персики вырастали, моя мама всегда набиралась смелости и продавала их на фермерском рынке. Она неделями готовилась быть среди людей, собирала травы, которые блокировали бы её силы, накладывала заклинания, которые сохраняли бы её спокойствие. Держали её в оцепенении ко всей этой дополнительной энергии рынка, или ещё от чего, я не знаю. Но мы так усердно работали, моя мама и я, собирали эти персики и загружали их в ящики, и мы ездили на нашем старом пикапе на фермерский рынок и продавали персики. Они были лучшими. Я до сих пор точно помню, какими они были на вкус. Иногда мы с мамой проголодались и устали собирать, так что мы садились и просто… объедались ими. Они были сочными, поэтому мы были покрыты липко-сладким персиковым соком. Вокруг нас всегда жужжали пчелы. Последние несколько лет моя мама делала варенье из персиков, и мы его тоже продавали. В месяцы на фермерском рынке мы могли сходить с ума в продуктовом магазине, потому что у нас были лишние деньги. Моя мама разрешала мне покупать желе, конфеты, фруктовые рулетики и дорогие хлопья.

— Что с ней случилось?

В её сознании вспыхнул взрыв. Её растопыренные пальцы, слёзы… хищники. Звери. Боль от силы, которую она не могла контролировать. Она отшатнулась от воспоминаний.

— Смена темы.

Мягкое, доисторическое рычание наполнило её голову.

— Двести.

— Ещё не устал?

— Нет. Если я не выберусь отсюда…

— Не говори так.

— Нет, дослушай. Если не выберусь, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. Я знаю, что это грубо с моей стороны просить тебя о чем-то, когда мы едва знаем друг друга, но у меня нет связи ни с кем за пределами этого места. Я не могу связаться со своей командой. Я пробовал. По какой-то причине ты единственная, с кем я могу общаться снаружи.

— Хорошо. — Она тяжело сглотнула и свернулась на боку в клубок. — Проси.

— Если что-то случится, и я проиграю эту битву… скажи моим людям, что я был сильным, хорошо? Скажи им, что я не позволил Новой IESA и тюрьме сломить меня, даже если ты увидишь другое… бл*ть.

— В чем дело?

— Кровь из носа пошла. Подожди, я скоро вернусь. Не ложись пока спать. Я хочу пожелать спокойной ночи. Я потороплюсь.

— Поторопишься что сделать?

— Слишком много крови. Я попытаюсь привлечь внимание охранника. Всё в порядке.

А потом наступила гробовая тишина.

— Вир? — Рия села в постели. — Вир, ты там? Ты в порядке?

К тому времени, как прошло десять минут, Рия встала и начала ходить по комнате.

— Вир, ты здесь?

Дерьмо. Она надела джинсы, высокие каблуки и красивую черную блузку. Схватила сумку и побежала, как могла, в рабочих туфлях к своей машине. Черт, дерьмо, дерьмо, Вир истекал кровью. Прошло слишком много времени с тех пор, как он менялся, с тех пор, как он был в своей команде и в своих горах. Его поставили на колени, и она не могла просто лежать в постели, когда он переживал очередную волну увядания.

Подожди. Она сидела в своей машине, вцепившись в руль, тяжело дыша. Рия должна была хорошо подумать, прежде чем действовать. У неё был доступ в тюрьму, когда она бы захотела. Она всегда была на связи на случай, если кому-то из заключенных понадобятся её услуги. Но если она ворвется туда, стреляя из пистолетов, в то самое время, когда Вир истекает кровью, это вызовет подозрения у них. Если Новая IESA не знала, что он может читать мысли, она должна была защитить его, чтобы они не поняли.

— Вир, пожалуйста. Просто скажи мне, что ты в порядке. Скажи мне сейчас, или я приду к тебе.

Прошла ещё минута. Она пробормотала проклятие и завела внедорожник.

— Остановись. Рия,