Нам остается лишь смириться с тем, что ни проторусы, ни прарусы не обладали развитой письменностью. При наличии таковой вне сомнений до нас дошли бы столь интересные сведения, что многим историкам последних веков пришлось бы признаваться в полной своей несостоятельности. Во всяком случае мы знаем, что архаика русского (и во многом балто-славянского) фольклора уходит корнями в палеолит. А это все сорок тысячелетий живой народной памяти русов!

Но русы-бореалы далеко не одни в Европе и Азии.

«Человек позднепалеолитического времени в Европе генетически тесно связан с европейскими неандертальцами… вместе с тем не подлежит сомнению наличие негроидной примеси, широко распространенной в позднепалеолитическое время в населении Европы. Контакт древних форм европеоидной и негроидной рас имел место, по-видимому, на всем протяжении их истории… в Средиземноморье контакт с негроидными формами продолжается и в мезолитическое время».

Да, современная наука признает существование двух основных расовых стволов того периода: первый — европеоидно-негроидный, существовавший в тесном переплетении двух рас; и удаленный и самодостаточный — монголоидный.

Как мы уже говорили, монголоиды есть прямое продолжение синантропов, несколько разбавленное другими архантропами подвида Хомо эректус и переселенцами-кроманьонцами (Хомо сапиенс сапиенс). В нашей работе мы практически не будем касаться расового монголоидного ствола. Напомним лишь, что в 40–10 тысячелетиях ни в Сибири, ни в Средней Азии, ни на полуострове Индостан монголоидов не было. Они появятся там значительно позже. И потому, когда речь заходит о стоянках палеолита, мезолита и даже неолита на Дальнем Востоке, в Прибайкалье, на Урале, в Семиречье, на Тибете, в долинах Инда, речь идет исключительно о европеоидах (проторусах, прарусах, позже русах) и частично о европеоидно-неандерталоидных метисах, то есть о смешанных протоэтносах.

По этой причине мы с полным основанием говорим о существовании в верхнем палеолите соответственно — в Сибири второго этническо-культурно-языкового ядра русов-бореалов, в Средней Азии — третьего ядра, в долине Инда — четвертого.

На Ближнем Востоке сохраняется «ядро» проторусов.

Ну а первое этническо-культурно-языковое ядро, как мы показали, в основном господствует в Центральной и Восточной Европе, не распространяясь пока по побережью Средиземного моря, но вплотную следуя за кромкой то отступающего, то надвигающегося ледника.

Эпоха бореалов по своей продолжительности вдвое, а то и втрое (локально) превышает эпоху русов-индоевропейцев, и она по справедливости заслуживает значительно большего внимания, чем то, которое уделено ей нами. Даже при полном отсутствии письменных источников накопленного научного материала по бореалам хватило бы на десятки объемных томов. Но мы не ставим перед собой задачи описательной. Наша задача — расставить нужные вехи на сложном, непроторенном (а чаще ведущем по ложно проторенным тропам) пути историка-исследователя, реконструирующего подлинную историю человечества.

Проследить этногенез предэтносов, соседствовавших с русами-бореалами в верхнем палеолите, достаточно сложно. На первом этапе мы с полной уверенностью можем говорить о всех разновидностях неандертальского человека, окружавшего бореалов географически.

Неандертальцы, оказавшиеся в зоне высокой активности «ядра» суперэтноса, были ассимилированы и поглощены им бесследно в культурно-языковом плане, но оставили незначительную часть своих признаков антропологического характера в ряде племен-родов бореалов.

По прошествии времени и разрастании численности бореалов, а соответственно, и их миграции в разных направлениях, в пограничных районах становилось все больше метисных форм типа кроманьонец-неандерталец в сравнении с антропологически чистыми неандертальцами. Образно выражаясь, этнокультурноязыковое ядро бореалов создавало вокруг себя огромный кокон из близкородственных, полуотпочковавшихся или отпочковавшихся предэтносов. Здесь мы и сталкиваемся с феноменом появления в непосредственной близости от основной расы европеоидов метисных, полунегроидных и негроидных племен (как мы помним, они образовывались в результате смешения неандертальцев с кроманьонцами). Причем степень «негроидности» была большей по мере удаления от «ядра». Соответственно менялись язык, культурные навыки и традиции. Периферийная Европа, Север Африки, часть Азии становились — и на долгие тысячелетия вперед — этногенетическими котлами, в которых замешивались и варились многие преднароды, народы, народности. Смешение подвидов, а затем и рас, метисных подрас и появление новых предэтносов шло по всему Средиземноморью, по всему югу Евразии. Мы сейчас не касаемся вопросов расообразования, этногенеза и заселения Америки, Юго-Восточной Азии, Австралии.

Нас интересует Евразийский этнокотел. Нас интересует тот феномен, что в самом центре котла — в Центральной и Восточной Европе — ничего подобного периферийным процессам почти не происходило, этническо-культурно-языковое ядро русов-бореалов было надежно защищено с запада, юга и востока собственным «этнококоном», с севера — ледниками, его этногенез был по сути дела практически завершен.

25–15 тысячелетия до н. э. были эпохой формирования множества предэтносов. И мы не напрасно задержались на данной проблеме — без понимания этнообразовательных процессов и их законов мы ничего не поймем в подлинной истории и подобно многим добросовестным и скрупулезным ученым, пытающимся «связать несвязуемое», будем блуждать в потемках. А между тем в Истории все связано, все логично и закономерно. И чтобы это понять, надо не закрывать глаза на существующие факты. Преемственность через века й тысячелетия.

В связи с вышеизложенным мы можем считать Центральную и Восточную Европу не только местом постоянного, многотысячелетнего обитания русов-бореалов, но и их прародиной — то есть местом, где они сформировались и закрепились как практически вторая естественная фаза-ступень в развитии суперэтноса русов.

Фаза развития прямых предков русов-скандинавов.

А вот для немцев-дойче, немецких «германцев» русы-бореалы этой фазы лишь одни из предков, наряду с реликтовыми архантропами Европы, ретороманцами, романцами и малой средиземноморской расой с ее явными негроидными признаками. И это так, несмотря на все стремление немцев-дойче к созданию в отношении себя «нордического образа». Заметим, что это характерно — образы-имиджы создаются, когда чего-то желанного и зримого в «соседях» самим страждущим недостает, но очень хочется это приобрести. Подлинные русы Европы и Скандинавии подобными «комплексами» не страдали. Они и были тем «нордическим типом», к которому стремились гибридные немцы-дойче.

Тем временем мы сталкиваемся с интереснейшим фактом: в ареале появления Хомо сапиенс сапиенс, на Ближнем Востоке, в Палестине и прилегающих областях археологи находят останки наиболее развитых форм неандертальца, эволюционировавшего до достаточно высокой степени. Найденные особи имели более прямые и тонкие конечности, менее мощные надглазничные валики, чем типичные европейские неандертальцы. То есть одновременно с Хомо сапиенс сапиенс, несмотря на все заверения «официальной» науки о том, что Хомо неандерталенсис есть тупиковая, ветвь, обреченная на вымирание, продолжала развиваться и совершенствоваться наиболее прогрессивная в этногенетическом плане часть неандертальцев. Мы не можем закрывать глаза на данный факт, он многое разъяснит нам в дальнейших процессах этногенеза на Ближнем Востоке и, в частности, в феномене появления там в энеолите и бронзовом веке неиндоевропейских предэтносов.