Пусть и не сразу, но она нашла журавлика. Зеленого бумажного журавлика, затерявшегося среди листвы. Фигурку оригами, сделанную ею, в этом и сомневаться не приходилось. У Ланы почему-то все журавлики получались кривыми: одно крыло больше другого. Кого-то другого это заставило бы сменить хобби, но Лана под беззлобные насмешки Саши пыталась снова и снова.

Теперь один из таких кривокрылых бумажных журавликов наблюдал за ней из зарослей. Взяв его в руки, Лана почувствовала новую волну аромата пионов – похоже, духами сбрызнули плотную пористую бумагу, и та с легкостью сохранила запах.

Этого журавлика сделала Лана. Но она совершенно точно помнила, что не делала его… Вернее, она не помнила, как делала его, как пропитала духами, как принесла сюда. Все указывало на нее, кроме ее собственной памяти.

В другое время это напугало бы ее, а теперь давало надежду. Странности страшны, когда они могут пошатнуть привычный мир. Но если мир рухнул, остается только надежда.

Поэтому Лана без сомнений развернула журавлика, надеясь увидеть на бумаге записку, намек, что угодно, поясняющее эту катастрофу… Но текста не было, как не было и рисунков. Под ноги Лане выпал лишь крошечный рекламный чип, дающий право на скидку 10 % в магазине одежды «Зира-Маркет».

* * *

Ему все-таки присвоили статус свидетеля. Теперь Александр снова мог свободно перемещаться по всем корпусам предприятия – в том числе и полуразрушенному. Естественно, он сразу же направился туда. Ему нужно было все увидеть своими глазами.

Спасательные работы были окончены, из-под завалов достали всех, и живых, и мертвых. Остальные сотрудники старались держаться от этого места подальше. Добравшись до холла, Александр обнаружил там лишь Алексея Шахматова. Удивления не было: из всех уборщиков Шахматов стал, пожалуй, единственным, который вообще ничего не испытывал, удаляя кровавые пятна с белого мрамора – эту часть здания должны были восстановить в первую очередь.

Грузный пятидесятилетний Шахматов обладал развитием и мировоззрением десятилетнего ребенка. Его наняли по программе инклюзивного трудоустройства, которую «ЗАСЛОН» практиковал уже много лет, позволяя людям делать то, что могли бы сделать простейшие роботы. Шахматов ни с кем толком не общался и теплые чувства питал лишь к ретрошвабре, которую нежно звал Танечкой и с которой не стеснялся обсуждать сотрудников даже в их присутствии. Обычно Александр был не против поболтать с ним, чтобы уборщик совсем уж не отрывался от действительности. Но теперь наблюдать, как Шахматов нервно и бесцельно озирался по сторонам и бормотал: «Совсем Танечке волосы своей кровью перемазали!», было жутко, и профайлер поспешил миновать холл, не произнеся ни слова.

Он добрался до лаборатории, в которой произошел взрыв. Хотя какая это теперь лаборатория? Так, руины… Александру сказали, что бомба была установлена между этажами. Для этого Лане пришлось бы использовать технический люк… В принципе, она могла, тут большой силы не нужно. Вот только когда?

Он пока сосредоточился лишь на ней. Про Астора он предпочитал даже не думать.

– Я тебя вызывал к себе, – донеслось у него из-за спины.

– Я знаю, – кивнул Александр, продолжая осматривать руины. Напуган он не был, потому что давно уловил звук шагов. – А я тебя проигнорировал.

– Опасное решение для человека в твоем положении.

– Иди к черту.

Сергей Ярцев, глава отдела безопасности, подошел ближе, остановился в паре шагов от Александра. На руины он не смотрел.

– Ты там ничего не найдешь. Все уже изучили и мы, и полиция, толковых следов нет.

– Ведь Астор не оставляет следов, – усмехнулся Александр.

Он знал, кто такой Астор. Невозможно работать в сфере кибербезопасности и ни разу не услышать это имя. Астор был уникален во всем – и в гениальности, и в непредсказуемости, и в том, что уже три десятка лет оставался не то что непойманным, неопознанным даже. Он убил несколько сотен человек, нанес грандиозный ущерб десяткам компаний, некоторые разорил. На его поимку были выделены немыслимые ресурсы, а что в итоге? Никто даже не знал толком, один это человек или несколько, мужчина или женщина… Об имени и внешности даже речи не шло.

– Еще не доказано, что это Астор, – отметил Ярцев. – Полиция так считает. Почерк совпадает.

Почерк действительно совпадал. Астор был одновременно шпионом и террористом. Если на предприятии, занимающемся научными разработками любого толка, происходил несчастный случай, якобы уничтожающий многолетние результаты работы, это могло быть издевкой судьбы – а могло быть частью плана. Правда всплывала через несколько месяцев, когда «потерянные» разработки неожиданно выводились на рынок компанией-конкурентом. Которая за пару недель делала то, на что другие тратили годы. Естественно, вспыхивал скандал, который очень быстро затухал. Ваша разработка? А чем докажете? Где чертежи, где коды? Все уничтожено несчастным случаем? Ну, извините! Идеи витают в воздухе.

Полиция не раз пыталась надавить на тех, кто пользовался услугами Астора, но корпоративные юристы легко с этим разбирались. Доказать связь было невозможно. Да и потом, Александр сильно сомневался, что профессионал уровня Астора допустил бы зависимость от заказчиков. Даже если бы они во внезапном прозрении решили сотрудничать со следствием, это ни к чему бы не привело – кроме разве что нового взрыва, уже на их предприятии.

И над тем, что случилось с «ЗАСЛОНом», витала тень Астора. Здание взорвалось. А в компьютере Ланы, помимо программы-детонатора, обнаружился шпионский код. Пока никто не мог сказать, к каким разработкам подобралась «невинная маленькая тестировщица», сколько она украла… Но открытию предстояло быть не из приятных.

А Лана по-прежнему не выходила на связь. Вот это Александр никак не мог себе объяснить.

– Полиция считает, что это Астор, – повторил Александр. – А ты, значит, нет?

– Вести глобальные расследования не моя работа. Мне нужно разобраться с тем, что произошло здесь, на предприятии. А здесь была только она, не Астор, он-то в стороне отсиделся!

– Ясно… Хорошо, тогда объясни мне, как она это провернула так, что я не заметил. Или ты тоже считаешь, что я был ослеплен ее красой и мог лишь с заливистым хохотом бегать по полям? Если ты прав насчет шпионажа и ее роли, это тянулось месяцами. Я должен был увидеть!

Ярцев наконец смутился:

– У меня нет объяснений для всего… Я обсуждал это с Николаенко, он тоже считает, что виновата она.

– Николаенко спасает собственную подгорающую задницу, – поморщился Александр. – Чтобы его, как ее непосредственного руководителя, не обвинили в соучастии.

– Не без того… И даже он признает, что у нее был ограниченный доступ к файлам. Чтобы украсть нечто по-настоящему ценное, ей потребовалось бы не один месяц подбираться к этому. Поэтому я и