и закреплю ее пластырем. А потом по капельке раствор будет литься тебе в организм. Но что бы лекарство шло хорошо, нужно лежать неподвижно и не вертеть рукой, иначе оно пойдет не туда, а это очень опасно, – зная, какие дети бывают неусидчивые, предупредила сестричка.

– И долго так лежать? – округленными, перепуганными глазами смотрела Нина на иголку, которую достала медсестра.

– Минут сорок. Раствора здесь немного. Можешь просто лечь и уснуть. Когда раствор докапает, я приду и уберу его, – не отрываясь, от процесса сказала сестра и добавила, – но помни, рукой шевелить нельзя ни в коем случае. Ложись поудобнее и вытяни ручку.

Нина послушно сделала, как ей сказали.

– Поработай кулачком, сожми-разожми, – сказала сестра, открывая спиртовую прокладку и снимая с иголки колпачок.

Нина сделала быстрые движения кулаком. Сестра надела жгут выше локтя и сильно затянула его.

– Можешь разжать кулак, – сказала сестра.

Вена выступила очень ясно на тонкой, белой коже. Сестра аккуратно ввела иглу, так что Нина даже не почувствовала боли. Только неприятные ощущения от инородного тела под кожей. Женщина закрепила иглу пластырем и ваткой. Затем сестра настроила капельницу.

– Ну вот, готово, – улыбнулась она. Снова погладила девочку по голове и вышла из палаты.

Нина лежала неподвижно, как ей и велели. Она даже боялась пошевелить головой.

***

Кристина поднялась со скамьи. Она поехала вверх на эскалаторе, что бы спросить у сотрудников метро, не вдели ли они ее дочь. Кристина предусмотрительно носила с собой фотографию дочери в кошельке. Фотография была свежая, так как она обновляла ее каждый год, на всякий случай, который теперь и произошел. Подойдя к невысокой, среднего телосложения женщине в форме, которая сидела у турникетов и следила за проходной, Кристина начала рыться в сумочке. Ее толкнули в бок.

– Не стойте на проходе женщина, – обратилась к ней сотрудница метро.

– Простите, – Кристина отошла немного в сторону, что бы не мешать движению.

Она достала из кошелька фотографию дочери и со слезами на глазах, подошла к сотруднице.

– Простите, вы не видели мою дочь? – снимок дрожал, как лист на ветру, потому что руки у Кристины тряслись, как у алкоголика.

Женщина взяла из рук фотографию и внимательно с минуту разглядывала ее. Потом она взяла рацию и попросила кого-то подойти к ней. Через две минуты к ней подошел мужчина высоко роста, широкий в плечах и тоже в форме. Сотрудница показала фотографию своему напарнику. Кристина же заглядывала в лицо каждому из них по очереди, надеясь уловить хоть что-то в их взгляде, указывающее на то, что они видели Нину. И тут случилось чудо. Мужчина обратился к Кристине.

– Да, я видел ее много раз. Она здесь уже пол года ошивается. Приезжает к какой-то старушке. Они сидят разговаривают, а потом она уезжает. Вспомнил! Я помог ей пол года назад уехать отсюда до нужной ей станции, она тогда заблудилась и обратилась ко мне. Кажется она проехала свою остановку. А затем она стала сюда наведываться каждый день. Но вы не беспокойтесь, эта бабушка совершенно не опасна. Ее здесь все знают. Уж много лет она ходит сюда каждый день. По началу ходила на предыдущую станцию, а как эта новая появилась, так она стала сюда наведываться. Сначала подумывали ее сдать в дурку. Потом подумали, ну а чего ее туда отправлять, безвредная же, ни кому не мешает, не попрошайничает.

– Ни чего себе история. Неужто каждый день? А кто-нибудь с ней пробовал говорить? Узнать о ней хоть что-то? – забыв не надолго о дочери заинтересовалась Кристина.

– Да конечно пробовали. Сколько человек уже по сменилось, и каждый хоть раз, да подходил к ней. Но увы, из нее слово не вытянешь.

– Ясно. Я забрала ее к себе домой. Больше она здесь одна сидеть не будет. А вот о дочери узнала, только сегодня. Мы немного повздорили, знаете как это бывает… Я вспылила, она обиделась и… Вот убежала. Я думала, пока бабушку отвезу домой, доченька вернется обратно. Но вот не вернулась. Я хотела узнать, вы видели ее именно сегодня, часа три назад?

– Да видал, пробежала, как ошпаренная мимо. Но обратно не возвращалась, – ответил мужчина.

– Точно не возвращалась? Может не заметили? Много ведь тут народу проходит ежесекундно, – спросила заплаканная Кристина. У нее начала нарастать паника. Живот скрутило. Она вспомнила, что так и не поела еще, и ее затошнило сильнее.

– Точно, точно! В лицо-то ее уже здесь все знают, так что пропустить не могли. Тем более обычно она всегда со всеми приветлива, здоровается, – ответил сотрудник-мужчина.

– Понятно. Спасибо за помощь, – Кристина убрала фотографию обратно в кошелек и побрела на платформу.

Она подошла к краю платформы ожидая поезда, решив, что нужно идти в полицию по месту жительства. Через пол минуты, у Кристины зазвонил телефон. Трясущимися руками, она вытащила его из кармана, молясь, что бы звонили насчет дочери.

– Ало, я слушаю, – трепещущим голосом ответила Кристина.

– Здравствуйте. Вы мама Нины Валерьевны Поляковой? – спросил в трубке мужской голос.

– Да, да , да это я, Кристина Владимировна. Это моя дочка, – зарыдала не сдержавшаяся мать.

– Хорошо тогда подъезжайте в отделение полиции № 16 от станции Сокольники. Мы все вам объясним, где ваша дочь.

– Да, спасибо, – Кристина быстро отключилась и стала искать отделение в дубльгисе.

Капельница.

Нина продолжала лежать абсолютно неподвижно уже целых двадцать минут. У нее начала кружиться голова. Свет в палате был таким тусклым, что нагонял невообразимую тоску. Она смотрела в потолок. Ей хотелось перевести взгляд, повернув голову, хотя бы в окно, но слова медсестры не давали ей покоя. Она зажмурилась. Когда она открыла глаза, все вокруг плыло, тело онемело и затекло. В душе поселился страх и нотки отчаяния. Она будто бы не понимала где она и что с ней происходит. Казалось, что она в страшном сне. Нина вспомнила про маму. Ей безумно сильно захотелось, что бы она была рядом. Голова начала болеть, от печальных мыслей хотелось закричать. Нина снова зажмурилась и что есть мочи завизжала с такой силой, как только могла. Она кричала, пока не кончилось дыхание, набрав, в легкие еще воздуха она снова издала тот же звук.

К ней в палату сбежались постовые медсестры со всех этажей, которые услышали визг.

– Боже мой? Что случилось? Господи, девочка моя, – подлетела медсестра, которая ставила ей капельницу. – Где болит? Почему ты так кричишь? – начала она судорожно осматривать девочку.

Нина открыла глаза. Она увидела, что над ней склонились целых пять медсестер. Все охали и