Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В репертуаре Преображенской долгое время были одноактные балеты, которые Мариус Петипа называл в своих дневниках «маленькими пустячками». Обычно они показывались «на съезд гостей» – пока публика собиралась на что-то грандиозное. «Особенно обидно, – говорила Ольга Преображенская, – оттанцевать такую вещицу на съезд гостей, когда потом будет большой костюмный многоактный балет, а ты выходишь на сцену в этой “штучке”». Преображенская была кокетливой Бабочкой в «Капризах бабочки», страстной Терезой в «Привале кавалерии», исполняла комическую роль в опере-балете «Млада». «Маленькие пустячки» Мариуса Петипа история не сохранила, но если пролистать газеты конца XIX – начала XX века, то можно найти восторженные отклики. Большинство сходились во мнении, что ее стихия – камерный жанр, где она безупречна как балерина и артистична. Знаменитый литературный критик и искусствовед, знаток и любитель балета Аким Волынский посвятил Ольге Преображенской статью «Голубочек». В статье он не побоялся сравнить ее с богинями Мариинского балета того времени – Кшесинской и Павловой. «Преображенская – вся в стиле рококо, – пишет он. – Да, маленький рост, невысокие ноги, экспрессия лица с блеском умных глаз – всё в этой артистке дано в масштабе интимной прелести. Не раздувая стихии движения и страсти, артистка творит искусство сплетения деталей с переплетающимися оттенками певучей личной психологии».
Критики отмечали «уникальную отделку» (техничность) и музыкальность исполнения Преображенской. Но в лестных (и справедливых) эпитетах всех, пожалуй, превзошел Валериан Яковлевич Светлов: «Она – поэтесса настроений, артистка полутонов и нюансов, а не определенных и резких звуков и красок», «она ближе всего подходит к художникам того nouveau art, которые стали властителями дум».
У Преображенской появилась своя публика, балетоманы обсуждали ее вариации. Она часто бисировала, повторяя ту или иную вариацию, понравившуюся публике. Но даже в повторах балерина старалась внести новые нюансы: «То я пойду за ритмом, то я буду следовать мелодии. Каждый раз это будет что-то новое, и публика – в восторге!»
И хотя в театральной среде часто дружат «с кем-то против кого-то», в восторге были и некоторые балерины. Например, Тамара Карсавина невероятно ценила талант Преображенской и называла ее самой грациозной в труппе. «У этой артистки бесконечное обаяние сочетается с самым трезвым рассудком. Пусть она маленькая, настолько маленькая, что кажется крошкой, но она создала свой собственный стиль грациозного хитренького чертенка, неподражаемого Пека нашей сцены», – писала Карсавина в книге «Театральная улица».
Выше я упомянула «Капризы бабочки», милый одноактный балет, вдохновленный поэмой Якова Полонского «Кузнечик-музыкант». Поставил его Мариус Петипа. С этим балетом связана одна тяжелая история. До революции за выслугу лет балерине назначался бенефис – спектакль особенный, пышный, торжественно обставленный. Это был праздник, на который поклонники приносили подарки и цветы. Весь сбор от спектакля передавался балерине – виновнице торжества. Будто иллюстрируя, что в творческой жизни Ольги Преображенской всё достигалось неимоверным трудом и нередко ожидания не оправдывались, ее бенефис фактически оказался сорванным. Случилось так, что он был назначен на роковой день – 9 января 1905 года. В историю этот день вошел как «Кровавое воскресенье»: тысячи рабочих, отправившиеся за помощью и пониманием к «батюшке царю», были расстреляны. Для бенефиса Преображенская выбрала «Капризы бабочки» – беззаботную, заставляющую улыбаться вещицу. С самого начала спектакля по театру поползли тревожные слухи о том, что в городе волнения. Публика в панике стала покидать зал, но артисты всё же дотанцевали до конца. Через несколько дней Ольга Преображенская получила подарки, но уже не под овации полного зрительного зала, а дома, в слезах. Праздника не получилось…
Преображенская танцевала в балетах «Калькабрино», «Синяя борода» (Изора), «Фея кукол», «Времена года» (Колос), «Испытание Дамиса» (Изабелла), «Коппелия» (Сванильда), танцевала яркие сольные партии в «Спящей красавице» (публике особенно нравилась ее Белая Кошечка), была феей Драже в «Щелкунчике». Говорили, что благодаря именно Ольге Преображенской балеты Петипа сохраняют свою молодость – она сумела найти свои, новые краски.
Она попробовала станцевать «Жизель», но, критично относясь к себе, поняла, что это – не ее. Зато она была чудесной Авророй в «Спящей красавице» и стойкой Раймондой, дождавшейся своего жениха. В газетах о ней писали: «Где надо станцевать симфонию, где надо музыку проиллюстрировать танцем – там госпожа Преображенская до сих пор непобедима». А что касается «Раймонды», то здесь «музыка и танец взаимодействуют», а все вместе воспринимается как «очаровательная хореографическая мелодекламация». Это серьезная оценка творчества.
В 1902 году специально для Преображенской Павел Андреевич Гердт поставил балет «Жавотта» на музыку Камиля Сен-Санса. Она станцевала Пахиту, стала первой исполнительницей Наилы в балете «Ручей» Делиба и Минкуса (балетмейстер Ахилл Коппини).
В 1908 году Михаил Фокин сделал Преображенской партию рабыни Клеопатры в «Египетских ночах» А. С. Аренского. Но это был не главный его подарок. В том же году для нее был поставлен знаменитый прелюд в «Шопениане». Фокин использовал исключительные способности балерины: она замирала на пальцах одной ноги и в танце, лишенном прыжков, достигала ощущения воздушности. На репетициях Фокин выверял каждый поворот головы, каждое движение. Ему очень нравилось исполнение Преображенской, но однажды она позволила себе вольность: по заведенной в классических балетах традиции исполнила прелюд «на бис». Фокин был разъярен – балерина позволила себе нарушить его художественный замысел! Их отношения испортились. Они остались товарищами, но в своих постановках Фокин ее больше не занимал.
С 1895 года Ольга Преображенская гастролировала в Европе. Ей рукоплескали в Париже, Дрездене, Милане, Монте-Карло, ее принимали как хранительницу традиций классического балета. С особым блеском она исполняла характерные танцы, и однажды в Монте-Карло после исполнения испанского танца, который вызвал бурю восторгов, зрители стали кричать:
– Оле! Оле!
А потом кто-то крикнул:
– Ольга!
И зал подхватил:
– Ольга! Ольга!
Карьеру балерины – исполнительскую карьеру – прервала революция. Она просто не могла танцевать на сцене, которая теперь носила приставку «бывш.» – «бывший Мариинский. Она выступала в сборных концертах, иногда – в театре Каменного острова, в Летнем саду. Свидетель ее выступлений – артист балета Михаил Михайлов – вспоминал:
