К сожалению, с древних времён развитие шло неравномерно, о чём рассказывается в моей книге «Эволюция на пальцах». Эпохи взлёта и процветания сменялись темными веками упадка и безвременья, когда высокая цивилизация обрушивалась, терялись навыки, умения, исчезала письменность, разваливалась торговля, а на прежних шумных, а теперь обезлюдевших форумах и площадях паслись козы, пощипывая пробивающуюся сквозь каменные плиты траву.

Это происходило по разным причинам. Могло случиться катастрофическое извержение и снести великую цивилизацию. Могли сыграть свою роль неблагоприятные колебания климата. Цивилизацию могла затопить «живая лава» в виде нашествия диких народов, без меры расплодившихся за пределами цивилизованного мира. Наконец, цивилизация могла прийти в упадок в результате тотального разрушения окружающей среды ею самой, например, безудержно вырубались леса, из-за мелиорации происходило засоление почв, отчего падали урожаи, и расплодившемуся народу становилось нечего есть.

То, что люди превратились в силу, которая активно меняла окружающую природу, не удивительно. Жизнь вообще обладает таким свойством – менять природу. Когда-то зародившись на нашей стерильной планете, жизнь стала менять её ландшафты и даже влиять на климат. Например, появление лесов начало охлаждать огромные территории, потому что солнечная энергия, которая раньше тупо нагревала почву и вызывала мощные теплые восходящие потоки воздуха, теперь поглощалась листьями. Леса также мешают заболачиванию почв, поскольку древесные стволы – это мощные живые насосы, высасывающие из почвы дождевую влагу.

Но с ещё большей скоростью природные ландшафты меняли живые существа, обладающие разумом. Тысячами лет основным энергоносителем для человечества были дрова, древесина. Из дерева не столько строили жилища, сколько жгли его. Огнём люди обогревались, с его помощью готовили пищу. А затем потребление древесины выросло на порядок – люди начали изводить леса буквально в промышленных масштабах, поскольку уйма топлива требовалась для металлургических печей, обжига керамики и изготовления стекла. В результате Европа и средиземноморские острова буквально облысели. Когда-то Кипр был лесным островом, Греция была покрыта густыми лесами. Но всю эту красоту свели ещё до нашей эры. Считается, что некоторые месторождения металлов и расположенные вокруг них производственные комплексы пришлось забросить, поскольку поблизости уже не осталось топлива для металлургических печей, а возить дрова за тридевять земель оказалось нерентабельно (экономически невыгодно).

То же самое случилось и в Финикии, где огромные масштабы кораблестроения и экспорта древесины практически уничтожили некогда обширные запасы ливанского кедра. И это привело к упадку Финикии. Надо сказать, сия проблема людьми осознавалась – древний грек Платон писал, что причиной экологической катастрофы в Греции (иссушение и обеднение почв) является деятельность человека. А первые попытки ввести природоохранные мероприятия в виде запрета на бесконтрольную вырубку начались ещё в бронзовом веке. Почти четыре тысячи лет назад в Вавилоне царь Хаммурапи выпустил закон, карающий за незаконную вырубку, а лесник, который должен был за этим следить, но злоупотребивший своим служебным положением, подвергался казни.

Аналогичные природоохранные законы возникали в первом тысячелетии до нашей эры в Китае (императорский указ предусматривал даже высадку саженцев на склонах гор для восполнения убыли лесов), в Индии, в Риме…

В общем, путь к современному технологическому счастью был не близким и не прямым. Но везде и всегда, где и когда цивилизация отступала под натиском варварства или иных катастроф, мы наблюдаем упадок экономики, регресс, одичание и упрощение. А если, напротив, видим расцвет культуры, наук, невероятные достижения человеческого ума, то рядом непременно отмечаем небывалый расцвет экономики, торговли, финансов. И свободы…

Я имею в виду свободу личности, то есть свободу и права обычного, простого человека. Мы ведь уже знаем, что экономика демократична. Напомню: существует два типа управления обществом, условно я бы их развёл в противоположные стороны, как двух бойцов по разные углы ринга, и обозвал так:

– простой иерархический тип управления и

– сложный сетевой тип управления.

Первый тип – это отражение отношений, существующих в обезьяньей стае, где самый сильный самец доминантен, он становится вожаком. И дальше вниз выстраивается пирамида подчинения. Конечно, даже в обезьяньем обществе всё не так просто, там тоже существуют свои коалиции между особями, с помощью которых одна группа самцов продвигает и защищает свои интересы, ограничивает всевластие вожака и так далее. Но основа иерархического управления – пирамида, где небольшое число вышестоящих руководят нижестоящими, а на вершине пирамиды находится один доминантный самец. Этот самец в человеческой стае в разные времена назывался царём, падишахом, фараоном, султаном, императором, королём, вождём, фюрером, генеральным секретарём. Конечно, количество власти, сосредоточенное в руках доминанта, в разные эпохи и в разных странах было разным, и зависело это от сложности общества – чем сложнее устроен социум, тем большей властью верхам приходится делиться, поскольку за всем в сложном обществе уследить невозможно, поневоле приходится делегировать властные полномочия вниз разным общественным группам и лицам. Но в относительно простых обществах – азиатских деспотиях, например, – у доминантного самца был сосредоточен в руках максимум власти. Деспоты могли неограниченно карать и миловать. Такими деспотиями и тираниями были, например, монокультурные земледельческие империи – Египет, царства Междуречья.

Почему?.. А по нескольким причинам!

Во-первых, земледелие в поймах рек требовало огромного массива ирригационных работ. Попросту говоря, рытья каналов для осушения болотистых низин и орошения засушливых равнин. Для этого требовалось заставить согласованно работать огромные количества людей. То есть потребовался аппарат насилия и сосредоточение власти под одну задачу. Так крестьяне незаметно превратились не в хозяев земли, а в государственных крепостных, которые делали то, что им прикажут – копали, пахали, сеяли, собирали урожай. И сдавали его государству для централизованного хранения. А уж потом государство распределяло собранное между работниками. Для этого требовался учёт, то есть письменность, и целый класс писцов-бюрократов. Позже, уже в ХХ веке, такой тип государств назовут социалистическим.

Во-вторых, моноресурсность. «Моно» – значит «один». То есть наличествует один какой-то главный ресурс у такого общества.

Главный ресурс речных долин – пшеница и другие злаковые культуры, которые отлично росли на плодородных речных илах, давая грандиозные урожаи. Если само родится, если само прёт, чего ещё желать? Всё остальное купим за деньги! А деньги получим за счет продажи зерна тем людям, которые умеют делать что-то другое. И поскольку основной ресурс один, а не сотни, за ним и уследить легко – весь государственный аппарат, олицетворяемый бюрократией (писцы-чиновники), был заточен под эту задачу. А следовательно, такой ресурс легко монополизировать, то есть прибрать к рукам. И распределять централизованно. Что и делает власть, становясь основным кормильцем народа.