К тому же на попытку английских и французских дипломатов склонить Петроград к сепаратному миру с Австро-Венгрией (с целью концентрации всех русских сил против Германии) Россия ответила категорическим отказом. Царский министр иностранных дел С. Д. Сазонов заявил: «Австро-Венгрия должна быть расчленена».

Важнейшим обстоятельством конкуренции между союзниками явилась борьба за размещение российских военных заказов. После разрыва отношений с Германией российская промышленность должна была компенсировать выпавший импорт: по инициативе главнокомандующего российской армией великого князя Николая Николаевича зимой 1915 года в Лондоне был создан комитет по распределению военных заказов России в США во главе с главнокомандующим английскими войсками лордом Китченером и генералом Эллершоу Под гарантии английских банков заказы передавались представителю американского банковского синдиката Моргана, а тот распределял их между американскими фирмами. Англичане как посредники получали огромную выгоду.

«В результате действий лондонского комитета война для России стала непосильно дорогим удовольствием: если в 1914 году день войны стоил российской казне 9,5 млн. руб., то после начала работы комитета эта цифра выросла до 60—65 млн. руб. Пулеметы Кольта, например, Россия вынуждена была закупать по 1250 долл. при себестоимости 200 долл. и средней рыночной цене 700 долл. То же происходило со всеми американскими товарами. За время работы комитета Китченера и Эллершоу США полностью избавились от внешних задолженностей. Общая стоимость русских заказов в Америке оценивалась в 7 млрд. руб. золотом. Чистая прибыль 50 американских компаний-лидеров, только по официальным отчетам, которые считаются сильно заниженными, составила около 3 млрд. долл… В июле 1915 года агент Министерства торговли и промышленности Медзыховский выступил в Совете министров с докладом “О вреде монопольной агентуры Моргана, что вредно бы отразилось на цене и выполнении военных заказов”. Реакции властей на этот доклад не последовало: уж слишком многие грели руки на деятельности лондонского комитета, да и ссориться с Англией было не время».

Вообще взаимоотношения внутри Антанты для советской дипломатии стали примером фантастической рациональности западной политики. Можно утверждать, что у Сталина, Молотова и Громыко были первоклассные учителя.

Главным для Лондона было удержать Россию в войне (русский фронт оттягивал миллион немецких солдат), и настроения в ближайшем окружении русского императора в пользу сепаратного мира были безжалостно пресечены. Посчитав, что «прогерманская партия» в окружении царя может быть опасной, Секретная разведывательная служба Британии организовала убийство Григория Распутина, открыто высказывавшегося за выход из войны. Британское же посольство в Петрограде поддерживало русскую «проанглийскую партию» в подготовке Февральской революции с целью сменить Николая II на более надежного для союзников политика.

Но не Берлин и не Лондон разрушили Российскую империю, созданную Петром Великим. Это сделали русские люди, для которых государство, во многом не воспринимавшее их потребности и интересы, было чужим.

С созданием Военно-промышленного комитета (в целях добровольной «мобилизации промышленности» для нужд войны) начало реализовываться оформление параллельной власти российской буржуазии, причем не только столичной, но и провинциальной. Индустриальная война быстро делала то, что вчера казалось немыслимым. Косвенно было выражено недоверие доминировавшей петербургской финансово-промышленной группе, тесно связанной с высшей бюрократией и иностранным капиталом. С учетом десятков тысяч действующих кооперативов Союза земств и городов (Земгор) ВПК приобретал организующий гражданское общество характер. Это не могло не оказывать влияние на политические верхи и на армию. В основной массе офицеров русской армии были разночинцы и даже выходцы из крестьян, тогда как политическая верхушка государства была аристократической. В конце концов недовольство экономическим и военным управлением создавали в обществе совершенно новые связи.

Анализируя экономические причины мировой конкуренции, наш герой не преминул заметить: «Царская Россия нуждалась в займах ввиду больших платежных обязательств, которые она должна была покрывать в Англии и Франции в связи с дефицитом ее внешней торговли… В связи с войной положение еще больше осложнилось, так как до войны 45 процентов экспорта России уходило в Германию и другие страны Центральной Европы, с которыми она теперь была в состоянии войны, в то время как 90 процентов ее иностранного долга приходилось на союзные с ней государства. Это значит, что единственным для нее источником покрытия предвоенной задолженности являлись новые внешние займы».

То есть Первая мировая война явилась ловушкой для империи и, если хотите, проекцией на будущие проблемы СССР.

В Государственной думе образовался депутатский Прогрессивный блок, в который вошли около 300 депутатов из 420, а также многие члены Государственного совета. Его естественной опорой были насквозь буржуазные Военно-промышленный комитет и Союз земств и городов. Объединившаяся с умеренными фракциями, оппозиция потребовала права формировать правительство (ответственного перед Думой, а не перед царем), то есть продолжила борьбу за государственную власть. Вместо того чтобы продолжать формирование гражданского общества, либералы двинулись в направлении дезорганизации и изоляции режима. Вокруг Прогрессивного блока стали объединяться финансисты, промышленники, либерально настроенные члены Государственного совета, министры и даже генералы. Незавершенные экономические реформы Витте — Столыпина подталкивали финансово-промышленные круги и связанные с ними широкие круги интеллигенции к давлению на власть. По сути, в их лице «либеральный Запад» (активная группа культурного населения) с нарастающей силой давил на имперскую политическую систему, желая получить часть ее властных полномочий.

В конце 1916 года созрел антиправительственный заговор, о котором его участники сочли нужным сообщить английскому посольству в Петрограде. Февральская революция, опустившая имперский занавес, была логическим завершением их действий.

После отречения императора Николая II руководство Англии и Франции фактически бросило на произвол судьбы Временное (просоциалистическое, прозападное) правительство России, когда увидело, что оно не может обеспечить боеспособности русской армии. Лондон и Париж сначала поддержали заговор генерала Л. Г. Корнилова, а после его провала не побоялись усиления радикально настроенных большевиков во главе с Лениным, полагая, что большевики недолго продержатся у власти, после чего власть гарантированно перейдет к правым. Посол Франции Ж. Нуланс 8 ноября 1917 года телеграфировал в Париж: «По мнению собеседников, успех большевиков Петрограда будет мимолетным и не продлится свыше недели, ибо войска с фронта, к которым направляется Керенский, легко их одолеют».

Но в реальности было совсем не так. Исторические события всегда содержат непрогнозируемые сюжеты будущего.