– Ты, может, и не колдун, но мама твоя сам знаешь что умеет. И мама Энни тоже. Троллор говорил, что она колдунья, когда мы были на Можае, у роомохов. Ты уже задрых тогда, а я слушал. – Силва помолчал, откинувшись на спинку скамейки и скрестив руки на груди, и подытожил: – В общем, стоит принять во внимание народную мудрость и поостеречься. И потом, интересы у нас слишком разные. Попробовал я почитать «Введение в цикломатрику»… – Дарий скривился так, словно ему в рот попал тот самый кусочек, который не радует. – Стрелять-попадать, Тан! Такой хрени даже в училище не было! Все равно что фугасом по мозгам… Тебе твоя Уля ничего не вкручивала про цикломатрику?

– А она не успевает вкручивать… – улыбнулся Тангейзер. Взгляд его стал глуповато-отсутствующим, как у многих влюбленных, когда речь заходит о виновницах этого своеобразного комплекса чувств. – Она меня слушает, – он выделил голосом слово «меня», – а я ей чешу про ТТХ, особенности эксплуатации, уход, ремонт… И знаешь, ей это интересно!

– Еще бы, – с самым серьезным видом сказал Дарий. – Темы просто замечательные, лучше не придумаешь. Способные поразить любое девичье сердце.

Тангейзер с подозрением посмотрел на него и сузил глаза.

– По-моему, Дар, ты отмазку лепишь. Просто не складывается у тебя с Энни… – Он встрепенулся: – Хочешь, я с ней поговорю?

– Ты что, боец, на самом деле компота перепил? – ледяным голосом осведомился Дарий. – Мне еще посредников не хватало.

– А что тут такого? – Диони с невинным видом пожал плечами. – Если имеешь возможность помочь товарищу, почему бы и не помочь?

– Сам как-нибудь разберусь, – процедил Силва. – И вообще, закрыли тему.

– Как скажешь, господин подкапитан, – легко согласился Тангейзер. – Просто твоя проблема негативно влияет на окружающих. То есть на меня.

– Это не проблема, – хмуро пробормотал Дарий. – У нас сейчас другие проблемы… – он замолчал и стиснул зубы.

Диони коротко взглянул на товарища и опустил глаза.

То, что им приходилось делать здесь, на Бгали, отнюдь нельзя было считать занятием, приносящим радость. Поэтому они не обсуждали боевые действия. Гораздо проще было вести вот такой вот разговор, никоим образом не касающийся здешних реалий. И Силва, вопреки собственным словам о том, что тема закрыта, эту самую тему все-таки продолжил.

– Согласись, что с колдунами связываться опасно, – сказал он, расстегнув комбинезон. – Помнишь, как Хорригор разделался с силовым полем на Можае? Я тебе вот еще что скажу, Тан: может, я и не прав тысячу раз, но это исчезновение жены Троллора… Смотри, что получается: они втроем катаются на яхте, и вдруг Троллор забирает дочку и отправляется вышивать по окрестностям на космоцикле. И почти тут же – это надо же, какое совпадение! – возникает космоворот и жену-колдунью вместе с яхтой уносит неизвестно куда. Как говорится, есть жена – есть проблемы, нет жены…

Глаза у Тангейзера стали круглыми.

– Ты хочешь сказать, что Троллор специально…

– Я этого не говорил, – прервал его Силва. – Но вопрос есть.

– Да нет никакого вопроса! – воскликнул Тангейзер. – Карабарас, и как тебе такое только в голову пришло?!

– А на то и голова, чтобы в нее всякое приходило, – усмехнулся Дарий. – Я не имею в виду только хавчик и компот.

– Дался тебе этот компот… Ты мне вот что скажи, Дар, раз уж мы о колдунах: почему «лисы» к этой операции магов не привлекли? Хор с Алом тут за сутки бы управились, и без потерь…

– Вопрос не ко мне, – мотнул головой Силва. – Спроси у генерала Кронди. Только наше дело – не вопросы задавать, а выполнять приказы. Давай, проявляй себя, расти над собой и окажешься в числе тех, кто принимает решения. Сам будешь «лисой», тогда и вопросы отпадут. Я академиев не то что не закончил, но даже и не начинал, но мнение у меня такое: в Адубштепе и без магов один Бенедикт справился бы. Даже без нас с тобой. Ну, может, не за сутки, но справился бы. Однозначно.

– Согласен, – кивнул Тангейзер и вздохнул. – Не поверишь, он мне даже снится…

– Почему не поверю? – грустно усмехнулся Дарий. – Очень даже поверю. Только не думаю, что ему сумеют мозги на место поставить… Это все из-за стихов! Я ведь сразу понял, когда мы еще с ним в первый раз говорили, на заставе, что с ним что-то не так… – Силва неопределенно поводил пальцем у виска. – Этакая сумасшедшинка… Боевой машине такое не пристало. Изменение реальности ему привиделось… – Он пристукнул ладонью по сиденью скамьи и повторил: – Все из-за стихов!

– Поэты, они все такие, – опять вздохнул Тангейзер. – Да он мне и сам говорил, что у них мозги набекрень. Вернее, цитировал какого-то, тоже поэта… Буфета, что ли? Или Лафета, не помню… Это фамилия у него такая, а имя Афанасий, точно! Как пиво в Твери, помнишь?

– Помни я все пиво, которое мы с тобой перепили, у меня в голове места бы не оста… – начал было Силва. – Хотя стоп: помню такое пиво! В кабаке, где памятник Алькору.

– Ага, – подтвердил Тангейзер.

И опять же, если бы при этом разговоре присутствовал супертанк Бенедикт Спиноза, он обязательно поправил бы Тангейзера. И еще раз привел бы высказывание поэта периода Темных веков Афанасия Фета. А звучало это высказывание так: «Поэт есть сумасшедший и никуда не годный человек, лепечущий божественный вздор». Правда, древний земной стихотворец никак не мог иметь в виду боевую машину, сотворенную челябскими танкостроителями с планеты Уралия. И, в отличие от людей, вздор супертанка был отнюдь не божественным. Зато, по сравнению с людьми-поэтами, Бенедикт Спиноза был очень даже годен. И его участие в штурме местных городов действительно позволило бы очень быстро решить проблему бгалийских сепаратистов. Ликвидировать эту проблему.

– Боевая машина должна быть предназначена только для боевых задач, – уверенно произнес Дарий. – И никакого рифмоплетства и философий!

– Думаю, он тут и с мозгами набекрень сделал бы дело, – заметил Диони.

– Что теперь говорить, Тан? – махнул рукой Силва. – Сейчас у нас с тобой есть простенький «трицер», и это реальность. На нем и продолжим воевать.

– Воевать… – еще раз вздохнул Тангейзер и принялся бродить нерадостным взглядом по небу, продолжающему терять лазурную дневную окраску.

Дарий исподлобья стрельнул глазами в напарника и тут же поднял руки над головой и старательно потянулся, сделав вид, что полностью поглощен этим занятием. Потом повернул голову к сидящим у эстрады бойцам, зевнул и, опять посмотрев на отрешенного Тангейзера, лениво сказал:

– Пойти, что ли, в картишки перекинуться от нечего делать… А там и отбой. Как говорится, «кто спит, тот сыт».

– Лучше пойдем, я тебе одно место покажу, – предложил Тангейзер, возвращаясь с небес на землю. – Там красиво…

– Ты меня с Улей своей не спутал? – с веселым удивлением спросил Дарий. – Может, и букетик какой-нибудь захочешь мне вручить?

– Ну зачем ты так? – голос Тангейзера был полон укоризны. – Вот скажи, только честно: когда ты в последний раз любовался каким-нибудь пейзажем? Именно любовался, а не просто фиксировал какие-то его характеристики.