— А вдруг там немцы есть?

— Нету. Я в бинокль смотрел. Видел, бабы прятались, а солдат нет. Надо поторопиться, пока наши на штурм не пошли. Потом ничего не достанется.

Гаврила помог Тимохе взвалить немца на спину, придержал его за ноги и подстегнул молодого солдата:

— Давай побыстрее, а то уже стемнело. Чего-то мне не по душе тут становится. Еще и вправду на фрицев нарвемся.

Чавканье солдатских сапог разнеслось над притихшими руинами, удалилось к лесу и затихло.

Израненный Кенигсберг засыпал, погружаясь во тьму. Он уже не зализывал раны, а, как смертельно раненный зверь, истекая кровью, лежал и обреченно ждал своей участи.

Денис смотрел на деревья, проносящиеся мимо и размытые от немалой скорости «Сапсана», вжимался в пухлое кресло и думал о ближайшем будущем, ожидавшем их. О том, что едут в Сколково, они узнали от весьма симпатичной молодой девушки, разыскавшей их на вокзале. Отыскав их в толпе на перроне, она спросила:

— Вы едете в Сколково?

— В Сколково? — с удивлением переспросил Денис.

Саня же среагировал иначе:

— С вами, красавица, хоть в Силиконовую долину!

Девушка презрительно хмыкнула и достала два листка.

— Это копии ваших паспортов?

— Наших.

— Тогда вот вам два билета. В Москве вас встретят. Никуда с вокзала не уходите. Там вас знают только по описанию. Вдруг сразу не найдут.

— Надеюсь, вы с нами? — Саня расплылся в сальной улыбке.

— Перебьетесь! — Девушка устало вздохнула и скрылась в толпе, бросив на прощание: — Удачи вам на научном поприще, только не лопните от избытка ума.

Теперь они мчались в Москву со скоростью гоночного болида, совершенно не представляя, что их ждет впереди, на кой черт они вообще туда подались. Саня пытался приклеиться к сидевшей через проход москвичке, изображая из себя ученого и вешая ей на уши с тяжелыми золотыми серьгами бредни что-то насчет его изысканий в области нанотехнологий. А потому ему край как нужен экскурсовод по столице, а еще лучше — личный секретарь с московской жилплощадью. Девица смотрела на него осоловевшим взглядом и, похоже, не совсем успевала за стремительным полетом Саниной мысли. Денис улыбнулся и отвернулся к окну. В отражении он встретился сам с собой взглядом, и это был взгляд загнанного в угол волка. В отличие от Сани, легко пережившего увольнение, Денис до сих пор не мог прийти в себя. Он все ждал, что вот сейчас зазвонит телефон и командир отряда капитан второго ранга Петров, разъяренный его отсутствием, заорет в трубку благим матом: «Где ты пропадаешь? А ну марш на службу! Время пошло!»

Но телефон молчал, и с этим надо было смириться.

Он еще раз взглянул на себя в отражение — какой ты к черту волк! Как был цепной собакой, так ею и остался.

Денис обреченно вздохнул и подумал: «В принципе кто такой волк? Та же собака, только подавшаяся в партизаны».

Саня встретил полное непонимание со стороны московской барышни и сделал последнюю попытку произвести впечатление. Обернувшись к Денису, он закатил глаза к потолку и, сам себе удивляясь — откуда он только знает такие слова?! — произнес так, чтобы слышали не меньше трех рядов в округе:

— Коллега, я ознакомился с вашей работой по ядерному синтезу в условиях, приближенных к космическому вакууму. Скажу откровенно — впечатляет. Нобелевская премия вам обеспечена.

Но Денис сейчас был далек от того, чтобы участвовать в этом дурацком розыгрыше. Отмахнувшись от Сани и обращаясь скорее к москвичке, выпучившей глаза, он устало выговорил:

— Вы запамятовали, коллега. Тема моей диссертации — проблема абортов у перелетных уток. На днях с подмосковных болот звонил один знатный селезень. Говорил, что нас уже ждут не меньше сотни озабоченных крякв.

Сзади кто-то громко заржал. У барышни глаза теперь стали как два теннисных мяча, а челюсть отпала, обнажив пирсинг, сверкнувший на языке.

Саня обиженно бросил:

— Вечно ты все испортишь! — И отвернулся к окну.

Через три часа они уже были в Москве.

Организация, в которую они вляпались, вновь продемонстрировала свою серьезность. Она работала не хуже швейцарского часового механизма. Не успели они выйти из вагона, как к ним подкатили двое заигравшихся в шпионов молодых парней в белых безрукавках и темных очках.

— Они? — спросил один другого.

— Мы-мы! — поспешил ответить Саня.

Их посадили в микроавтобус с тонированными стеклами, и они заколесили по Москве. За окном промелькнул МКАД, и теперь они ехали по Сколковскому шоссе.

«Вот мы и прибыли!» — догадался Денис.

Микроавтобус остановился перед зданием, наверное способным возглавить список самых футуристических строений мира. Огромная стеклянная шайба лежала на массивном бетонном фундаменте и служила основанием для четырех прямоугольных корпусов с зеркальными окнами, примостившихся у нее на крыше.

В дверях их встретила охрана в униформе, трещавшей от тяжести перекачанных мышц. Над входом Денис прочитал: «Фонд развития инновационного центра „Сколково“» — и в его душе гаденько шевельнулся червячок тревоги.

Кроме них здесь было еще не меньше двух десятков таких же бездельников, решивших стать сотрудниками-испытателями. Их бегло осмотрели медики, затем всем выдали синие спортивные костюмы, взамен отобрав паспорта. Потом всю группу завели в аудиторию со столами и стульями, поднимавшимися под самый потолок. Внизу за преподавательским столом сидели трое мужчин в белых халатах, как и положено в научном центре. Двое, приветливо улыбаясь, смотрели на молодых испытателей, рассаживающихся за столами. Третий, пожалуй самый старый из них, глядел себе под ноги и, не поднимая головы, ждал, когда закроется дверь и наступит тишина.

Денис про себя сразу окрестил его Эйнштейном. Такая же рыжая копна волос на голове и круглые тонкие очки.

«Лет восемьдесят с гаком», — определил он навскидку.

Наконец ерзанье стульев стихло и наступила относительная тишина. Тогда из-за стола встал самый молодой из ученой троицы и с радостной улыбкой обратился к аудитории:

— Здравствуйте, друзья! Я рад, что вы откликнулись на наш призыв помочь движению российской науки вперед! Я всегда знал и всегда говорил, что земля российская богата на смелых и чистых помыслами людей, способных пожертвовать ради науки здоровьем, а то и жизнью!

— Чем пожертвовать? — шепнул на ухо Денису Саня.

— Говорит, жизнью. Ты как? Готов?

— Да иди ты! — огрызнулся Саня. — Обещали, что будем космическую еду испытывать.

— Может, она поперек горла встает? — усмехнулся Денис. — С риском для жизни.

А выступающий в белом халате тем временем продолжал. Он вышел из-за стола, двинулся вдоль первого ряда и, взывая к залу, театрально вскинул руки: