– Конечно. Если мы их не выполним, могут умереть люди.

Получается, им было известно, чего от них ждали. Они знали, каковы могут быть последствия. Мой следующий вопрос звучал так:

– Тогда объясните мне: что вам мешает делать это?

Реакция у всех была одинаковая: они молчали. Потом заговорила самая смелая медсестра:

– Да мы просто забываем.

Теперь вы понимаете, что довольно легко забыть о том, что навязано, о том, что от вас требуют. А в случае, если вы этого так и не сделаете, вас будут критиковать. Я переспросил:

– Забываете?

И тогда все принялись обсуждать гнев, который они испытывали по поводу того, как именно было предъявлено это требование.

Чем важнее желаемый результат – при наличии определенных стандартов или, как в данном случае, когда на кону стоят человеческие жизни, – тем важнее не предъявлять требований. Важно как можно четче формулировать свои просьбы, чтобы они не рассматривались как требования. Чтобы люди убедились в том, что от них ничего не требуют, им необходимо знать, что их поймут, если они откажутся выполнять то, о чем их просят.

Очень важно показать менеджерам, старшим медсестрам и всем остальным, как сформулировать свои просьбы таким образом, чтобы другим было видно, что в случае отказа им за это ничего будет. Добившись этого, вы придете к взаимному соглашению. Это один из наиболее важных навыков, которому мы обучаем родителей, учителей и людей из корпоративного мира.

Каждый раз, когда кто-то будет выполнять наши просьбы исключительно из чувства вины, стыда, долга или страха перед наказанием, нам придется за это расплачиваться. А ведь мы хотим, чтобы люди делали это, исключительно из энергии жизни, которая существует в каждом из нас. Энергии, которая проявляется в радости самоотдачи. Мы не хотим, чтобы они делали это только для того, чтобы избежать негативных последствий. Но, к сожалению, некоторые просто не верят, что можно навести порядок в доме, на предприятии, в какой-либо организации и даже в правительстве, при этом не предъявляя требований и не заставляя людей их выполнять.

Приведу еще один пример моей работы – с другой матерью. Она говорила:

– Послушайте, Маршалл, надеяться на то, что взрослые люди будут реагировать исходя из своей энергии жизни, – это одно, но как быть с ребенком? Ведь ребенок сначала должен разобраться в том, что ему необходимо сделать, со своими обязанностями.

У этой женщины были самые благие намерения, но, на мой взгляд, она использовала два наиболее разрушительных понятия: должен и обязан. Она не верила, что дети, как и взрослые, обладают энергией жизни, что люди вообще могут делать что-либо не из страха перед наказанием, а просто потому, что они испытывают радость, способствуя благополучию других людей.

Я сказал ей:

– Надеюсь, сегодня у меня получится показать вам другие способы обращения к детям, а не только просьбы. Дети видят ваши потребности. Они не станут делать что-либо исключительно из чувства долга. У них есть выбор, и они, несомненно, пользуются своей внутренней энергией жизни.

Она ответила:

– Я каждый день делаю то, чего терпеть не могу делать, просто потому, что есть вещи, которые мы должны делать.

– Например? – поинтересовался я.

И тогда она сказала:

– Что ж, вот один пример. После нашего семинара сегодня вечером я приеду домой и буду готовить. Ненавижу готовить. Я просто терпеть не могу готовить, но это лишь одна из тех вещей, которые я должна выполнять. Я занимаюсь этим каждый день на протяжении двадцати лет. Я ненавижу это, но мы просто обязаны делать определенные вещи.

Очевидно, что она занимается готовкой не из энергии жизни. В данном случае ею управляет другой тип сознания. Я сказал ей:

– Надеюсь, что сегодня я смогу показать вам способ мышления и общения, который поможет вновь наладить контакт со своей энергией жизни. И тогда вы сможете общаться с другими людьми таким образом, чтобы они также использовали именно этот тип своей внутренней энергии.

Она была легко обучаема. Тем же вечером она пришла домой и сообщила семье, что больше не хочет готовить. Примерно через три недели на семинар пришли двое ее старших сыновей. Они подошли ко мне перед началом тренинга, и один из них сказал:

– Мы хотим рассказать вам, как сильно изменилась наша семья с тех пор, как мама посетила ваш семинар.

Я сказал:

– Ах, да! Знаете, мне было очень любопытно. Она рассказала мне обо всех изменениях, которые внесла в свою жизнь с тех пор, как научилась использовать определенную энергию, когда она что-то делает или не делает этого, только потому, что должна. Мне всегда было интересно, как это сказывается на других членах семьи. Я рад видеть вас здесь сегодня. Расскажите, что было в тот день, когда она пришла домой и сказала, что больше не хочет готовить?

Старший сын сказал:

– Знаете, Маршалл, тогда я сказал себе: «Слава богу».

– Расскажи подробнее, что ты почувствовал, – попросил я его.

И он ответил:

– Я подумал: может быть, теперь она не будет жаловаться на жизнь после каждого приема пищи.

Если мы делаем что-то, что не исходит из энергии жизни, из чувства вины, стыда, долга или просто потому, что чувствуем себя обязанными… Что ж, в этом случае всем приходится за это расплачиваться. Абсолютно всем.

Ненасильственное общение помогает нам понять, что не стоит отвечать до тех пор, пока ваш ответ не исходит из энергии жизни. Вы поймете, что ваш ответ основан на энергии жизни, потому что тогда вам будет искренне хотеться это сделать. И несмотря на то, что будет нелегко, вы непременно получите удовольствие даже от одной мысли, что сделаете чью-то жизнь лучше.

Я хочу рассказать вам, что может произойти, если люди будут слышать требования в ваших просьбах. Когда я только начинал изучать ненасильственное общение – желая изначально самостоятельно во всем разобраться, – я уже был отцом, но довольно старомодным. Иногда мне приходилось разгребать беспорядок, и я был убежден, что формулирую простые и понятные просьбы, но мои дети все равно слышали в них исключительно требования. Вы ведь помните, как младший сын сообщил мне, что чувствовал себя рабом, когда я просил его что-либо сделать.

До тех пор пока я не начал использовать ненасильственное общение, мы с тем же сыном дважды в неделю устраивали дома «мусорную войну». Мы воевали из-за задачи, которую я ставил перед ним. Я говорил:

– Я хотел бы, чтобы ты взял на себя вынос мусора.

Это было требование, потому что я считал, что дети должны выполнять задания, поэтому я не озвучивал, какие из моих потребностей будут удовлетворены по мере выполнения этого задания. Я просто очень вежливо говорил ему о том, что он должен сделать.