–Ты счастлив, Патрокл? Ты не стал бухгалтером, как хотел.– Она фыркает и качает головой.– Какой восьмилетний ребенок хочет стать бухгалтером?

Внутри зарождается нежность вопреки попыткам ее подавить. Из возобновления отношений с Еленой, о которой я почти забыл до этого момента, не выйдет ничего хорошего.

–А ты не стала пираткой. Ты счастлива?

–Ты не устаешь быть в тени Ахиллеса?– вместо ответа спрашивает она.

–Нет,– немедленно отвечаю я.– Он слишком дерзкий, слишком импульсивный. Ему нужен тот, кто будет возвращать его на землю.

Одним богам известно, где бы он оказался, если бы я его не прикрывал. Ахиллес по-своему гениален, но временами не видит полную картину или не хочет ее видеть. Он опирается на информацию, которую считает достаточной, чтобы действовать, и немедленно действует. Его напористость и импульсивность пугают и раздражают в равной мере.

–А как же то, что нужно тебе?

Понимаю, что она говорит не обо мне, вовсе нет. Но все же отвечаю честно:

–У меня есть все, что мне нужно.– Почти правда. Меня в самом деле устраивает то, что происходит между мной и Ахиллесом. Наши отношения не назвать традиционными, мы не навешиваем ярлыки и не состоим в официальных отношениях, хотя я не так падок на чужое обаяние, как Ахиллес. Я люблю его. Он любит меня. Мы удовлетворяем друг друга, по крайней мере сейчас. Испытываю ли я тайный страх перед тем, что однажды ему станет меня мало? Что ж, это никого не касается, кроме меня самого.

Не собираюсь признаваться в этом Елене, даже если у нас есть общее прошлое.

–Счастливчик,– бормочет она.

Как та, кто вращается в высших кругах Олимпа, она ужасно изображает бесстрастное выражение лица. А может, игра теней обманывает меня, заставляя видеть уязвимость там, где ее нет.

–Кажется, у тебя есть все, что нужно.– Знаю, что не стоит строить никаких предположений. Ахиллес считает, что раскусил Елену и ей подобных, но даже если мои матери ушли из политики, когда я еще учился в начальной школе, я осознаю, что очень немногие в Верхнем городе полностью честны в том, что им нужно и чего они хотят. Открывшись не тем людям, обеспечишь их оружием, чтобы причинить тебе боль.

–В самом деле?– Елена хлопает меня по груди и осторожно отступает назад.– Что ж, наверное, это правда, раз ты так говоришь.

–Елена.– Не хотел произносить ее имя так тихо и строго.

Она улыбается, но скорее печально, чем радостно.

–Не всем так повезло как тебе, Патрокл. Любящие матери, которые пожертвовали своими амбициями, чтобы обеспечить тебе безопасную среду для взросления. Парень, служащий заместителем Афины. Многообещающая карьера в ее войсках.

–Похоже, ты много обо мне знаешь.

Она отводит взгляд, а потом снова смотрит на меня.

–Может, время от времени справлялась о тебе все эти годы. Полагаю, ты этого не делал.

Мне не нравится печальное выражение ее лица. Впрочем, не я должен пытаться что-то с этим сделать. Лучше как можно скорее заканчивать этот разговор. Елена слишком сообразительная и не вложит мне в руки оружие, которое смогу использовать против нее, но не скажу того же о себе. Тем более, когда так странно на нее реагирую.

–Мне не надо было о тебе справляться. Ты постоянно попадаешь в заголовки.

–Что верно, то верно.– Она посмеивается, но ее веселость быстро исчезает.– На этот раз я действительно дам им повод для разговоров.

–Ты не победишь.– Не хочу показаться жестоким, но она все равно вздрагивает. И я продолжаю:– Ты можешь погибнуть. Еще не поздно. Если попросишь Афину вычеркнуть твое имя из списка, она вычеркнет. Никто не узнает, что ты вообще выдвигала свою кандидатуру.

Елена улыбается мне горькой улыбкой, от которой у меня саднит в груди.

–Есть то, ради чего стоит рискнуть жизнью. Удачи, Патрокл. У тебя и так дел по горло с твоим драгоценным придурком.– Она отворачивается и быстрым шагом уходит тем же путем, каким пришла.

Я не собирался сходить с места. У меня есть план, в конце концов. План стоять здесь до рассвета, чтобы убедиться, что мне известны все претенденты, которые хотели скрывать свою личность до церемонии открытия. Или вернуться к Ахиллесу и сообщить об этом новом повороте событий. Но мое тело принимает решение за меня, один шаг сменяется другим, превращаясь в бег, пока не нагоняю Елену.

–Я провожу тебя до машины.

–В этом нет необходимости.

Ноги у меня длиннее, но мне приходится сосредоточиться, чтобы поспевать за ее быстрым шагом.

–На улицах в этом районе безопасно, но ты Елена Касиос. Ты ведь понимаешь, что находясь здесь в одиночку и без охраны, ты подвержена большей опасности, чем обычный человек.

Она бросает на меня странный взгляд.

–Разве ты не заинтересован, чтобы претендент выбыл еще до начала состязаний?

–Нет.– Слово звучит слишком пылко, но сказанного не вернуть.– Не знаю, каково вращаться в кругах, в которых вращаешься ты, но не верю, что бывают приемлемые потери. Тем более, если их можно избежать.

–Как мило с твоей стороны.– Она смотрит на меня, как на странное существо, которое не видела никогда прежде. Когда заговаривает снова, ее голос звучит почти нежно.– Патрокл, все нормально. Если кому-то хватит ума на меня напасть, я сама могу о себе позаботиться.– Она поднимает крошечный кулачок.– Когда-то я и о тебе заботилась.

Невольно улыбаюсь.

–Ты была грозой детской площадки.

–Как я и сказала,– она опускает руку,– мне не нужно, чтобы ты за мной присматривал.

Может, так и есть. Наверное, она в состоянии постоять за себя, раз уверена в себе настолько, что вступила в состязание. Но я не могу оставить ее одну. Не могу, пока она не будет в безопасности.

–Все равно. Считай, это благодарность за то, что дала Менелаю в нос, когда он сломал мои очки.

Она вздыхает.

–Стоило ожидать, что твое раздражающее упрямство – единственное, что не изменилось. Таким и надо быть, чтобы делить постель с Ахиллесом. Прекрасно. Идем со мной, если тебе от этого станет лучше.

Меня поражает, что эта Елена отличается от той, о которой постоянно рассказывают сайты сплетен. Различия едва заметны, но у меня есть привычка внимательно изучать влиятельных людей Олимпа. Они все по-своему опасны, и лучше не оказаться застигнутым врасплох кем-то из них.

Образ, который она играет на публике, жизнерадостный, почти в агрессивной манере. Она озаряет каждую комнату, в которую входит, встает слишком близко, смеется слишком громко. Кажется, будто в любом пространстве она становится центром, бросая людям вызов попытаться обойти ее вниманием.

Эта Елена тоже стоит слишком близко, но она более сдержанна. Печальна. Почти уязвима. Она оказалась сложнее, чем я ожидал.