Завывая во всю глотку, Бром стал объяснять:

Морду держи по центру ворот, о друг.

О-о-о-й, умираю от лихорадки!

Сделай двадцать шагов на юг.

У-у-у-й, какая страшная лихорадка!

В яме нас трое у самого дна.

Лихорадка, лихорадка!

Чуть больше трех мышиных роста глубина.

О-о-о-й, сейчас помру от лихорадки!

Беритесь за когти и беритесь за ум.

Лихорадка, лихорадка!

Не подкачай, старина Грумм.

О-о-о-й, не дайте помереть от лихорадки!

На мгновение все стихло, затем еще три раза прозвучал орлиный клекот. Роза все поняла.

Тишину нарушал только плеск мертвой зыби, которая лизала обнаженный отливом берег. Жабоед вынул из ушей затычки, Травощип последовал его примеру.

— Ух ты, красотища! А тихо-то как.

— Да, видать, их этот орел напугал и они замолкли, вот теперь и тишина кругом.

Полученные сведения Роза записала угольком на гладкой скале. Она внимательно просмотрела инструкции и прочитала их Грумму:

— Встать лицом к середине ворот, пройти двадцать шагов на юг. Бром сказал, что их там трое в яме глубиной в три с небольшим мышиных роста. Значит, если мы — то есть, я хочу сказать, ты, Грумм, сделаешь подкоп на глубине в два моих роста к югу от середины ворот, рано или поздно ты окажешься в подземной темнице чуть выше ее дна. Сможешь ты это сделать, Грумм?

Крот подмигнул и размял свои огромные лапы:

— Могу ли я? Может ли птица летать в небе, может ли рыба плавать в море? Ха-ха, да это проще, чем… это самое… скушать маленький яблочный пудинг твоей мамочки!

— Если ты спасешь Брома, то, когда мы вернемся в Полуденную долину, я попрошу маму испечь тебе столько яблочных пудингов, что ты в них утонешь.

Стоя у стола Бадранга, лис Скалраг подобострастно следил, как тот обгладывает косточки жареной чайки и запивает вином из диких слив, которое подарил ему Клогг. Наевшись и напившись досыта, горностай изящно промокнул губы листочком бурьяна и кивнул Скалрагу: — Докладывай.

Лис с шумом проглотил слюну и, переминаясь с лапы на лапу, начал свой рапорт. Так разговаривали с Бадрангом почти все. Быстрые перепады его настроения вошли у зверей его шайки в поговорку.

— Властитель, о Клогге и его корабле ни слуху ни духу. Часовые не спускают с моря глаз ни днем ни ночью. Узники в яме чем-то заразились. Возможно, это лихорадка. Синешкур с Толстозадом проверяют арсенал. В остальном все тихо, происшествий нет. Больше рапортовать не о чем.

Бадранг налил себе еще вина.

— Значит, лихорадка, говоришь? Видать, ее тот мышонок занес, как бишь его… Бром. Жаль, я хотел еще поразвлечься с этой троицей, чтоб остальным пример был. Впрочем, лихорадка — тоже неплохой урок для рабов. Бросай провинившихся в яму, чтобы они заразились лихорадкой. Отлично придумано — пусть рабы заражаются от рабов. В этом-то нашей вины не будет, а, Скалраг? Ха-ха-ха!

Лис нервно вторил своему господину. Внезапно Бадранг оборвал свой смех, а его собеседник все не мог остановиться. Но вот глаза горностая посуровели, и тоненький смешок Скалрага умолк.

— Знаешь, Скалраг, есть у меня еще одна неплохая идея. Если мою крепость не закончат к концу лета, я, пожалуй, кину в эту яму парочку своих офицеров гнить от лихорадки. Это их расшевелит, как ты думаешь?

Скалраг почувствовал, как его лапы задрожали.

— Б-блестящая идея, Властитель!

Роза дождалась смены караула, когда несколько минут на стене никого не было, и подкралась к крепости. Встав лицом к воротам, она отмерила двадцать шагов на юг. Сделав на стене метку угольком, она бросилась назад, под укрытие скал. Грумм ждал ее. Он мотнул головой в сторону крестика на камнях крепостной стены:

— Это, что ли, Роза?

Мышка кивнула, глядя, как крот прикидывает расстояние.

Крот почесал кончик своего носа-пуговки:

— М-да, не простая штука, но не такая уж и трудная. Видишь во-он ту скалу? — Он указал на скалистый выступ, такой же, как тот, за которым они укрывались. — Она, скала эта самая, на прямой линии с твоей, это самое… меткой. Оттуда я и начну. Тогда со стены нас не увидят, а ты землю из подкопа за скалу прятать сможешь.

План Грумма был безупречен. Сменить позицию было делом одной минуты. Грумм еще раз пристально вгляделся в метку на стене и, прищурившись, стал что-то вычислять про себя. Затем он произнес кротовье заклинание на удачу:

Не похож крот на героя,

Лапами землицу роя,

Но подкопчик до ворот

Запросто отроет крот.

Копал Грумм поразительно быстро и сноровисто. Яма расширялась на глазах, галька и песок так и летели во все стороны. Роза едва успевала отгребать выброшенный из ямы песок.

После беседы с Бадрангом Скалраг долго стоял за длинным домом, изо всех сил стараясь унять дрожь в лапах. На глаза ему попался раб-полевка, который лениво выпалывал траву, росшую под стеной здания. Некоторое время лис наблюдал, а потом позвал:

— Эй, Друвп, иди-ка сюда!

Тот притворился, что не слышит, но, продолжая рвать траву, подобрался к Скалрагу. Лис оглянулся по сторонам и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, спросил:

— Ну, братишка, что творится в загоне?

— Я тебе не братишка, я сам по себе, — ответил Друвп, не поднимая головы. — В загоне много чего творится, но без еды и вина ты об этом не узнаешь.

— Вечером, как обычно, найдешь под этим углом жареную рыбу и вино. Давай рассказывай, что там у вас происходит.

— Я очень рискую, — вполголоса ответил угрюмый Друвп. — Если узнают, мне не сносить головы. Так что подавай мне настоящую жареную рыбу, а не объедки с вашего стола, и не забудь красное вино из диких слив, которое пираты в подарок привезли.

Скалраг вытаращил глаза:

— А про вино откуда ты знаешь?

Друвп шмыгнул носом:

— Э-э, я еще и не то знаю. Ну так получу я приличную еду или нет?

— Да-да, выкладывай!

— Есть трое смутьянов: Кустогор, Баркджон и Кейла. Они подстрекают остальных воровать рыбу, зерно, а еще — все, что можно превратить в оружие. Готовится побег тех, троих из темницы.

— И какой у них план? — стал допытываться Скалраг.

Друвп пожал плечами:

— Не знаю. Мне не очень доверяют. Но, как говорят, освободившись, те трое смогут привести помощь извне и взять крепость. Между тем остальные собирают оружие, чтобы при случае ударить Бадрангу в тыл. Вот и все, что мне известно. А теперь мне надо идти.

Скалраг молниеносно придавил шею Друвпа задней лапой к земле: