И все-таки громкую свою славу Саровский монастырь заслужил не экономическим своим благополучием. Устав монастыря, написанный лично Иоанном, сыграл большую роль в развитии Саровской пустыни и во многом определил ее жизнь и традиции. Устав, по мнению специалистов, следовал древним традициям, наставлениям отцов церкви времен первых веков христианства. В основу монашеского общежития была положена общность всего имущества. Все вклады в монастырь, собственность поступающих в него монахов обобществлялись. Также предписывалась уставом общая трапеза. Вся монастырская братия должна беспрекословно подчиняться настоятелю, быть постоянно у него в послушании. На все, что выходило за рамки обыденной жизни, следовало испрашивать настоятельское благословение. При этом настоятель совершенно уравнивался со всеми в одежде, пище. «В молитвах же, бдении и трудах он везде должен быть первым». Это предполагало и ответственность настоятеля за все, что происходит в монастыре. Особо надо отметить предусмотрительность Иоанна в том, что, согласно уставу, настоятеля пустыни следовало избирать преимущественно из своих постриженников. Это обеспечивало преемственность в управлении монастырем, а также следование традициям. Обычно после смерти Саровского настоятеля место занимал его ближайший помощник — монастырский казначей.

В уставе было зафиксировано и обязательное страннолюбие (от «любить странника». — В. М.) в Саровской пустыни. Каждого приходящего в обитель богомольца, независимо от его положения и звания, следовало угощать общей трапезой.

Определялся также чин богослужения и молитвенного правила. Церковное пение было древнего образца — столповое, знаменного распева. Музыка, звучавшая в саровских храмах, записывалась не нотами, а крюками и исполнялась в унисон. Сохранились свидетельства особенного церковного пения в Сарове. «Пение здесь пустынное, своеобразное, но не без влияния на душу молящегося, надо только с ним освоиться, надо к нему прислушаться… На первый раз такие напевы кажутся странными и несколько суровыми, но в общем они проникнуты молитвенным духом и производят глубоко религиозное впечатление. И вот, за канонархом, повторяя его возгласы гармонично, но просто, без театральных мотивов, раздалось с правого клироса пение так, как пели христиане много веков тому назад, может быть, еще христиане первых времен, скрывавшиеся в катакомбах и видевшие в пении псалмов вопль души, взывающей к Богу о прощении грехов и приносящей благодарение за Его милосердие».

Пели очень громко, прямо кричали. Напевы были древние, совершенно особые, протяжные, напоминавшие ветер, который гулял и шумел по обширному Саровскому лесу. Знаменный распев сохранялся на протяжении всей истории монастыря, о чем свидетельствуют воспоминания Софьи Александровны Булгаковой (дивеевской монахини Серафимы), относящиеся к 1920-м годам.

Для утверждения устава Иоанн лично выезжал в Москву к митрополиту Стефану Яворскому. Любопытен такой факт. Находясь в Москве, Иоанн был представлен «благоверным царевнам» Марии Алексеевне и Феодосии Алексеевне — сестрам Петра I. Благодаря их ходатайству он получил разрешение на освящение церкви во имя Антония и Феодосия и прочих чудотворцев Киево-Печерских, находящейся в пещере с подземными ходами, вырытыми монахами. Церковь была сделана еще в 1709 году, но против ее освящения выступал сам митрополит Стефан. Однако ходатайству царевны Марии Алексеевны он не смог отказать. Как мы видим, весьма непрост и незауряден был первый «начальник объекта» в XVIII веке.

Устав Саровской обители явился тем прочным краеугольным камнем, уложенным в фундамент монастыря, который определил, если не предопределил, его дальнейшее духовное развитие. Любовь к традициям, бережное отношение к старинным обычаям всегда были характерны для Сарова и часто играли свою положительную роль.

Чтобы понять монастырскую жизнь согласно уставу, проследим течение одного дня в обители. «В два часа ночи (монастырское утро) раздается благовест колокола, призывающий к утренней молитве. „Будильщик“ обходит кельи и небольшим колоколом будит иноков. По сигналу монастырского колокола начинается совместная молитва в церкви. После нее следуют наставления старшей братии и монахи идут назад в келью для выполнения келейного правила. У каждого инока оно свое. Например, „тысячное“ келейное правило включает в себя 400 поклонов и 600 молитв. Келейное правило у некоторых монахов может доходить до 7000, но об этом знает лишь духовник монаха и больше никто.

В пять часов утра колокол снова зовет на службу. Начинается литургия. Затем следует трапеза, и после нее каждый монах идет на послушание. Оно у каждого из братии тоже свое. Послушания разнообразны и включают все необходимые работы по ведению монастырского хозяйства. Около полудня колокол собирает иноков на обед.

На обед братия идет попарно, во главе с игуменом. При входе в трапезную монахи делают первый поклон иконе, второй — братии, что справа, третий — братии, что слева. В трапезной монахи поют молитвы. Настоятель спрашивает у братии благословения на пищу. Иноки хором отвечают: „Бог благословит“. За стол садятся по команде. В трапезной Саровского монастыря могли разместиться 500 иноков.

Во время обеда в трапезной стоит такая тишина, что каждое слово монаха, читающего поучения из жизни святых, слышно отчетливо. Молчание прерывается лишь ударом небольшого колокола. Один удар означает перемену блюд, три удара — трапеза закончена. После обеда опять поют молитвы и снова — на послушание. Затем — сбор на вечернюю службу в храме. Из него идут в трапезную на ужин и снова в церковь на так называемое „общее правило“ — поклоны и молитвы. Затем — отбой. В два часа ночи по кельям снова пройдет „будильщик“, и начнется новый день.

На молитвы и правила по уставу Саровского монастыря в общей сложности отводилось до 12 часов. Выходных у монахов не было. Непрестанные молитвы и тяжелый труд — вот по строгому монастырскому уставу непременная основа иноческой жизни»[9].

Со временем слава о строгости Саровского устава и о праведности жизни монахов Саровской пустыни распространилась далеко за пределы монастыря. По подсчетам Е. Бакаева и А. Кирдина, за все время с 1714 по 1873 год настоятелями в другие монастыри был взят 41 монах из Сарова. Многие из них устанавливали во вверенных им обителях уставы, аналогичные Саровскому. В числе монастырей, таким образом перенявших Саровский устав, были Санаксарский, Флорищева и Высокогорская пустыни, Валаамский монастырь и многие другие. В 1897 году устав Саровской пустыни вышел отдельным изданием.

Трагические страницы Сарова связаны с пожарами, когда, порой, выгорало все. Страдала Саровская пустынь и от людей. В 1706, 1712, 1714 и 1731 годах в монастырских документах зафиксированы нападения на монастырь с целью грабежа. Участвовали в этих налетах и крестьяне из окрестных деревень. Особенно жестоким было нападение 30 ноября 1714 года, во время которого сильно пострадал иеромонах Дорофей — будущий второй настоятель Саровской пустыни. Его пытали на костре, стараясь узнать, где находятся монастырские сокровища. Дорофей чудом уцелел и на всю жизнь остался без бровей и ресниц с лицом красно-бронзового цвета. В память об этом событии и похоронен был Дорофей на том месте, где, лежавшего бездыханным на угасшем костре, нашли его вернувшиеся в монастырь после ухода грабителей монахи.