- Зови меня так, как тебе удобно.

- А в чем будет выражаться твое наставничество? Научишьуправляться с этими, как ты выразился, видениями? – предположила я.

- Всё верно, - Гнев кивнул, на его лице отразилось приятноеудивление. Ну да, он, наверное, успел решить, что я слабоумная, а тут раз – ипросто небывалая вспышка умственной активности. Впрочем, мне в сложившейсяситуации вполне простительна некоторая заторможенность.

- У меня столько вопросов, - призналась я, не зная, с чегоначать. Хотелось знать суть и причины происходящего, отведенную мне роль,значение видений, планы и методы новоиспеченного наставника… хотелось быть вкурсе, если не вообще, то хотя бы отчасти.

- Но ты не готова их задавать, а я не готов отвечать, -заметил мужчина, вернув лицу прежнее задумчиво-отрешенное выражение.

- И что делать?

- Уже поздно, так что самое лучшее – лечь спать, - как-тослишком буднично заключил Гнев.

Я растерянно уставилась на своего странного гостя.

- Мне пора уходить, - сообщил он, поднимаясь со своегоместа, - У нас ещё будет время поговорить.

- Когда?

- Дня через три, - вопреки моим опасениям, Ира не сталскрывать времени своего возвращения, - Подумай о тех вопросах, которые хотелабы задать. Выбери парочку особенно важных – их и обсудим.

Я кивнула, не в силах что-либо добавить или возразить. Силау того, кто владеет информацией, из нас двоих этим кем-то был Гнев.

Провожая гостя, я чувствовала себя недавно восставшим зомби– вроде что-то делаю, вроде соображаю, но понять, что происходит, не могу, какни стараюсь. А Ира будто не видел моего замешательства, вежливо попрощался иушел.

Из омута незнакомых прежде ощущений меня вырвал телефонныйзвонок. Криста втолковывала что-то о субботних утренних парах в институте, яискренне пыталась слушать, но сознание продолжали оккупировать мысли о недавнемвизите.

- Крис, - я прервала подругу на полуслове.

- Чего? – кажется, она удивилась тому, что я прерываю еёмонолог.

- Скажи: Ира не желает тебе зла, он и, правда, твойнаставник, - попросила я, не боясь, что моя просьба покажется странной.

Возникла напряженная пауза.

 - Тогда, в ванной я подумала, что это просто пьянаявыходка, но теперь… ты не кажешься пьяной, - призналась Крис, нарушивзатянувшуюся тишину, - Что это за Ира, да ещё и «он»?

- Умоляю, выполни просьбу. Это важно, - я не могла объяснитьКристе то, чего и сама не понимала.

- Ира не хочет зла, он твой наставник, - немного переврав,повторила Крис.

Моё нутро отнеслось к озвученному утверждению с совершенноочевидной благосклонностью – мол, да, всё это правда, чистейшая правда. Яоблегченно вздохнула, но уже в следующее мгновение напряглась, осознав, что вовсем, что, так или иначе, касается незнакомца, мне совершенно не на кого положиться.По всему выходило, что мой внутренний знаток истины – единственная надежда несойти с ума в попытках не спятить. Такая вот абракадабра.

- Теперь ты объяснишь мне, что это за Ира? – рассерженнопоинтересовалась Криста.

- Как-нибудь потом, - отмахнулась я, наслаждаясь временнымспокойствием, - Спасибо, что предупредила. Увидимся на парах.

Я положила трубку прежде, чем Криста успела что-нибудьвозразить. Проблемы следует решать по мере их поступления. У меня три дня нато, чтобы определиться, о чем я хотела бы спросить своего наставника. Кромезаморочек с Ирой, остается невыполненной просьба Макса: эксклюзивная информацияс его телефона до сих пор никуда не просочилась, но он отчего-то не желаетпрекращать поиски. Завтра в институте побеседую с основным подозреваемым.

Наравне с напряжением я чувствовала приятное волнение – мнечудилось, что началась совсем другая жизнь, будто галлюцинации и появлениенезнакомца – переломный, судьбоносный момент. Почти вся ночь ушла наразмышления, и ни одна из последующих попыток уснуть так и не увенчаласьуспехом.

На улице царствовал утренний холод, от него у меня внутрибудто что-то копошилось. К весьма специфическим утренним ощущениямпримешивались вполне ожидаемые последствия бессонной ночи – усталость иголовная боль. Чихая и матерясь, я в гордом одиночестве плелась в сторонуинститута: Крис не ответила на мой звонок, видимо, обиделась на вчерашнее. Яискренне надеялась, что она скоро отойдет и без лишних вопросов простит меня завсе последние выходки.

У дверей в здание ВУЗа толпились курящие студенты, ониплевались, ёжились от холода в не по погоде легких куртках и обсуждали злобныхлекторов, согласившихся вести свои занятия такую рань, да ещё и в выходной. Похолоданиеи всеобщая озлобленность казались мне символичными, будто мир таким страннымобразом приветствует новую меня – такую всю из себя психованную, с видениями истранными знакомыми, типа обаятельных бабников и брутальных мужчин с женскимиименами.

Батареи не грели, так что в аудитории стояллегкий комнатный морозец. Криста сидела на заднем ряду в объятиях Макса.Похоже, совместная ночевка с возлюбленной привела беднягу музыканта на ужепрослушанную когда-то лекцию второго курса. Впрочем, блаженное выражение еголица свидетельствовало о совершенно очевидном отсутствии сожалений. Пробираяськ сладкой парочке, я пыталась придумать какое-нибудь не очень информативноеизвинение.

- О! Алька! Мой вам искренний бонжур, - завидевменя, просиял Макс.

- Доброе, - ответила я, следя за реакцией Крис.Та обернулась и одарила меня вполне дружеской улыбкой.

- Я тебе звонила, - осторожно сообщила я.

- Прости, телефон дома оставила, - ответила Крис,как ни в чем не бывало, - Хреново выглядишь. Просто Хиросима после бомбежки.

- Без тебя знаю, - проворчала я, чувствуя, как сдуши падает увесистый такой валун. Криста не обижается! Приятно, когда новыйдень начинается с хороших новостей. Что до внешнего вида – то неказистый пучок наголове и темная подводка на глазах делают свое черное дело: я привлекаюмаксимум внимания к своему дурному самочувствию. Боевой раскрас был рассчитан впервую очередь на навязчивых поклонников, во вторую – на парня, подозреваемогов краже Максиного телефона, и только в третью на всех остальных. Что доподозреваемого, то я должна была выглядеть в достаточной степени замученной,чтобы не было сомнений в возможности моего внезапного озверения, на случай,если что-то пойдет не так.

Лекция оказалась скучнейшая, впрочем, какобычно. Крис с Максом были полностью поглощены друг другом, так что пришлось довольствоватьсятетрисом и музыкой. Старенький профессор стоически сносил наше откровенноепренебрежение плодами его трудов. Кто бы что ни говорил, но математик – знатныймужик, без лишних заскоков. Он верит в силу цифр и в то, что студентам виднее,что из материала стоит усваивать, а что нет.