– Эк Петра пробрало, – фыркнул Станислав, посмотрев на Гурова. – Видать, крепко ему от министра досталось, если он такую истерику из-за драного бизнесмена закатил!..

– Заткнись, Стас, – одернул его Гуров. – Пошутили и хватит. Меру знать нужно!

На секунду Крячко оторопел. Начав хохмить, он рассчитывал, что полковник поддержит его. И уж такого вот отвода никак не ожидал! Несколько секунд обиженный Крячко сердито смотрел на Гурова, а затем фыркнул и отвернулся.

– Так что там, Петр, случилось? – поинтересовался Гуров у генерала.

– Хрен его знает! – сердито ответил Орлов. – Только и могу сказать, что мне по первое число вставили, а следственная группа экспертов уже работает на месте преступления, – на секунду генерал замолчал, а затем снова взорвался: – Какого хрена вы сегодня даже не поговорили с этим проклятым Алиевым?!

– Я его повесткой вызывал, – вновь встрял в разговор Гойда. – Но Алиев ко мне так и не явился. Не могу же я за ним по всей Москве бегать?

– Можешь и будешь, мать твою! – заорал и на следователя Орлов, уже не обращая внимания на то, что Игорь Гойда не является его подчиненным. – Ты вон этим, – генерал ткнул пальцем в потолок, – объясни, что ты будешь, а что не будешь делать. Мне тут басни нечего рассказывать. А сейчас марш отсюда все! Чтобы на месте взрыва через десять минут были. А потом ко мне. На доклад.

Не сказав ни слова, Гуров встал и направился к выходу. Следом за ним вышел Гойда. Следователь попытался в дверях пропустить Станислава перед собой, но Крячко только отрицательно покачал головой.

До машины Гурова все трое дошли молча. Молчали они и первые несколько минут дороги. И лишь когда «Пежо» вырулил на Манежную, Гуров нарушил молчание. Посмотрев в зеркальце на Станислава, расположившегося на заднем сиденье, сыщик задумчиво проговорил: – Странно все это. Тебе так не кажется, Стас?

Крячко не ответил. Закурив сигарету, он с безразличным видом отвернулся к окну. Гуров недоуменно вскинул брови. Он уже совсем забыл о том, как одернул Станислава в кабинете генерала, и теперь не мог понять, отчего Крячко насупился.

– Тебя какая муха укусила? – удивленно поинтересовался он.

Станислав фыркнул. В этом был весь Гуров! Говорит то, что думает. При этом выражения не выбирает и не заботится о том, как воспримут его слова окружающие. Редко обижался сам на интонации в разговорах с ним других людей, считая, что и на его выпады никто обижаться не должен.

Крячко прекрасно это понимал. Знал Гурова давно. Но привыкнуть к его простецким замашкам никак не мог. Да и никто другой не мог спокойно воспринимать выходки Гурова. Впрочем, к тому моменту, когда сыщик задал свой вопрос, обида Станислава уже сошла на нет. Но сдаваться без боя он не собирался.

– Ты чего молчишь-то? – Гуров бросил на друга взгляд через плечо. – Язык проглотил, что ли?

– Так вы же, ваше сиятельство, изволили приказать мне заткнуться, – язвительно ответил Станислав. – Вот я и молчу. Потому как не гоже мне, смерду, перечить приказам и нарушать субординацию!

Гуров недоуменно покосился на Крячко. В первые секунды он совершенно не понимал, о чем говорит Станислав, и лишь потом вспомнил о том, что сказал ему в кабинете Орлова. И усмехнулся. А Гойда заинтересованно переводил взгляд с одного на другого.

– Да ладно. Нашел на что внимание обращать, – пожал плечами сыщик. – Извини, конечно, если я тебя обидел. Но нужно как-то было заставить тебя замолчать!

– Вот! Полюбуйтесь на него, – Крячко широко развел руки, будто обращаясь к многочисленной публике. – В этом весь великий Гуров. Даже когда извиняется, и то раскаяния не чувствует. Быдло ты, Лева. Быдло и хам!

– Что выросло, то выросло, – усмехнулся сыщик. – Ну а теперь, после того как разобрали по косточкам мою ненавистную всем сущность, может быть, поговорим о деле?

Крячко рассмеялся и, покачав головой, выбросил окурок в приоткрытое окно «Пежо». Действительно, обижаться на Гурова было бесполезно. Ни уговорами, ни нотациями, ни упреками его уже не изменить.

– Поражаюсь я вам, ребята, – улыбнулся Гойда, видя, что инцидент исчерпан. – Неужели за столько лет совместной работы вам друг с другом грызться не надоело?

– Да нет! Наоборот, только во вкус входим, – ответил Станислав и посмотрел на Гурова. – Так что тебе кажется странным?

– Все, – коротко отрезал сыщик. – Сегодняшний взрыв машины Алиева вроде бы прекрасно укладывается в твою теорию о воинствующих националистах. – Крячко самодовольно усмехнулся. – Но этот террористический акт выглядит абсолютно нелогичным после вчерашнего ограбления счета. Обычно подобные твоим националистам деятели начинают со словесных угроз, затем переходят к порче имущества и лишь потом вымогают деньги. Но здесь все наоборот…

– Что ты хочешь этим сказать? – Станислав уже не ухмылялся.

– Только то, Стас, что, судя по заявлению Алиева, которое он подал после ограбления, угроз в его адрес не поступало. Врагов он не имеет и не представляет, кто задумал ограбить именно его. Впрочем, не будем забегать вперед. Сами побеседуем с этим горе-бизнесменом, а уж потом будем делать выводы.

– Вот именно, – согласился с ним Крячко, кивнув головой. – И все же, помяни мое слово, Лева! В этот раз ты ошибся. Ограбление и взрыв – звенья одной цепи. И приведет она нас именно к националистам. И если я прав, а я уверен, что я прав, то они на этом не остановятся!..

– Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся, – пожал плечами Гуров и замолчал.

Они уже подъезжали к дому, в котором проживал Алиев. Повернув на перекрестке улиц Академика Перовского и Донской, Гуров сразу увидел несколько патрульных машин и фургонов пожарных у въезда во двор девятиэтажного дома.

– Ого, да тут целая делегация! – присвистнул Крячко, выглядывая в окошко «Пежо».

– Угу, – кивнул головой Гуров. – И каждый из этой делегации просто спит и видит на кого-нибудь этот взрыв сплавить.

Сыщик остановил машину прямо перед заграждением и вышел на прокаленную за день улицу. Несмотря на то что было уже около восьми часов вечера, жара ничуть не спала. Напротив, из-за стихшего ветерка даже стало тяжелее дышать.

– Эй, гражданин, вы знаков не видите? – Молодой и ретивый сержант бросился наперерез Гурову, едва только тот нырнул под ограждения, закрывавшие вход во двор. – Нельзя сюда! Поворачивайте обратно!

Даже не глядя на него, сыщик махнул в сторону сержанта корочками и направился дальше. Крячко усмехнулся и пошутил насчет того, что «страна забыла лицо героя», но Гуров не обратил на эту остроту никакого внимания. Его взгляд уже был прикован к развороченной машине в глубине двора и группе экспертов, копошащихся возле нее.

Некогда красавец, «Мерседес» сейчас представлял собой жалкое зрелище. Обгоревший, закопченный, залитый пеной остов кособоко стоял на асфальте. Стекла машины были выбиты все до единого. Одна дверца оторвалась и валялась метрах в трех поодаль. Три другие были на месте, хотя и здорово деформировались от взрыва.