— Он долгое время не появлялся дома, прожигая жизнь в Лондоне, и я не понимала, что он за человек… до тех пор, пока он… вскоре после папиной смерти… не заявился домой… с компанией… друзей.

Конрад заметил, как она содрогнулась от кошмарных воспоминаний; он хорошо представлял себе тех буйных повес и распутных женщин, с которыми Дензил проводил время в Лондоне, и прекрасно понимал, какую оргию они закатили в доме.

Делоре повезло — в это время она находилась в своей комнате, но это не помешало ей увидеть, что творилось в доме и заметить, с каким облегчением вздохнули все слуги, когда молодой хозяин уехал в Лондон.

Некоторое время спустя он вернулся — на этот раз один — и был очень зол на нее. Вскоре Делора поняла причину этой злости.

Мать Делоры при жизни обладала огромным годовым доходом, по закону, переходившим к ее мужу, и поэтому сама она не имела возможности распоряжаться деньгами.

Основное же ее состояние находилось в руках американских попечителей, назначенных ее отцом и, после смерти матери было решено, что Делора может получать на свои нужды любые суммы; весь же капитал будет доступен ей лишь после замужества.

— Теперь вы понимаете, — грустно подытожила Делора, — что как только это стало известно Дензилу, он решил выдать меня замуж любыми правдами и не правдами.

После недолгого колебания она добавила:

— Он честно сказал мне, что собирается выдать меня замуж за человека, который передаст ему за это часть моей состояния.

Конрад плотно сжал губы.

Он всегда недолюбливал кузена и не слышал о нем ни одного хорошего слова, но каким же негодяем тот был, если выбрал в качестве мужа для сестры подобного человека!

— Когда Дензил написал мне, что я должна немедленно отправиться на Антигуа и выйти замуж за лорда Граммеля, я не думала, что он сможет заставить меня подчиниться.

— И что вы сделали?

— Я написала ему, что не имею ни малейшего желания выходить замуж за человека, которого не видела ни разу в жизни, и что мое замужество гложет подождать до конца войны, когда лорд Граммель сможет вернуться в Англию.

— Это разумно. И что он ответил?

Делора вздохнула.

— Он прислал представителя министерства иностранных дел, который разъяснил мне, что, так как лорд Граммель — губернатор Антигуа, а Дензил — мой опекун, я не имею ни малейшего права противиться их решению. Кроме того, он доставил мне письмо от Дензила.

— И что в нем говорилось?

По тому, как Делора говорила об этом письме, он понял, что в нем содержалось что-то важное.

Она несколько мгновений подыскивала подходящие слова для ответа:

— Он написал, что если я не соглашусь поехать, он закроет поместье и… «вышвырнет меня на улицу». Именно так он и написал. Кроме того, он писал, что в его силах прекратить выплаты денег, которые делают мои американские попечители, и что все мои слуги — моя гувернантка, горничная и мои учителя — будут выброшены вместе со мной, и он не даст им ни пенни!

— Я с трудом в это верю! Я с трудом верю в то, что человек может решиться пойти на такое!

— Как могу я обречь на голодную смерть миссис Мельхиш и Эбигейл? А другие слуги — почти все они пожилого возраста и уже не смогут найти работу!

Она растерянно развела руками, — Вот почему мне пришлось… согласиться на это… путешествие… Теперь вы понимаете?

— Конечно же, да! Но я не вижу возможности избежать того, что вас ждет по окончании плавания.

Кузина смотрела на него глазами ребенка, пришедшего за советом к взрослому, который, по ее мнению, в состоянии решить любую проблему; у того же не было не только готового решения, но и никаких идей, как выбраться из сложившейся ситуации.

— Я рад, что вы решили открыться мне, леди Делора, и, обещаю, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам, — Конрад улыбнулся и добавил:

— По крайней мере, у нас есть двадцать четыре дня на раздумья — именно за это время лорд Нельсон достиг Вест-Индии — так неужели мы не сможем за такой срок найти ни одного выхода из создавшегося положения?

— Вы сможете… и я… буду молить Бога… чтобы вы что-нибудь придумали. Я долго размышляла, много молилась и все тщетно. Мне известно, какие у Дензила друзья, кроме того, джентльмен из министерства сказал… что лорду Граммелю шестьдесят шесть лет!

— Я думаю, это правда, — сказал Конрад. В голосе его слышалась жестокость.

— Что вы о нем знаете?

— Я не думаю, что сейчас стоит перечислять все, что я о нем слышал.

Делора ничего не ответила. Застывшим взглядом она смотрела на свои руки.

— Может быть вы расскажете мне все, что слышали о том, кого Дензил прочит вам в мужья? — предложил он.

— После того, как пришло первое письмо от Дензила… в котором он приказывал мне отправиться на Антигуа… я поехала к лорду-наместнику Кента.

— И спросили его о лорде Граммеле?

— Да, хотя и не открывая истиной причины моего любопытства. Я… я только спросила лорда Роуэлла… что он знает о нем.

— И что он ответил?

— Лорд Роуэлл всегда был очень добр ко мне, и маме он нравился, поэтому я знала, что могу доверять ему и что он скажет мне правду.

— Что он сказал вам? — повторил Конрад.

После недолгого молчания Делора тихо ответила:

— Он сказал: «Боже, дитя мое! Зачем вам знать что-либо об этом презренном человеке! Я не позволил бы этому развратнику и близко подойти к моему дому, и уж тем более постарался бы, чтобы моя жена и дети не имели с ним ни малейшего контакта!»

— Вы сказали лорду Роуэллу, почему интересуетесь этим человеком?

Делора покачала головой.

— Я думала о том… чтобы попросить его о помощи… но я знаю, он ничего не сможет сделать. Я боялась, что если он поговорит с моим братом, мне будет запрещено общаться с его светлостью… а у меня так мало друзей.

Конрад понимал, что это правда, хотя, если бы о планах Дензила узнали в Кенте, ни один приличный человек в графстве не подал бы ему руки.

И все его мерзости, очевидно, отразятся и на отношении к его сестре, которая тоже станет изгоем в местном высшем свете.

— Я полагаю, вы были представлены ко двору. Когда и кем это было устроено?

— Это произошло сразу после того, как мне сказали, что я должна выйти за губернатора Антигуа.

— И кто все устраивал?

— Министерство. Джентльмен, приехавший ко мне сказал, что я обязательно должна быть представлена королеве, прежде чем стать супругой губернатора Антигуа.

— И кто именно представлял вас?

— Виконтесса Кастлрих. Я увидела ее в тот же вечер, когда прибыла в Лондон, и мы сразу поехали в Букингемский дворец, после чего меня тут же отправили обратно в поместье.