– Да, именно… Дело в том, что с этой Эдит Барт, а именно так звали хозяйку увиденной вами квартиры, случилось что-то нехорошее, надо полагать… Словом, она исчезла. Прошлым летом.

– И кто вам это сказал?

– Мне сказали это в полиции… Ее очень долго искали, но так и не нашли. Есть подозрения, что у нее был любовник…

– Это тот самый мужчина в синем пальто, про которого я вам говорила?

– Может быть… Так вот полиция предполагает, что именно он и убил ее… Дело в том, что ее машину нашли в Фонтенбло… Ее служанка, Клотильда…

– Значит, ее действительно звали Клотильда?!

– Мне непонятно, чему вы радуетесь… Но это ваше, конечно, дело… Так вот, Клотильда – и я виделся с ней и разговаривал – утверждает, что ее хозяйка уехала из дома одна, но в машине, которая принадлежала Эдит, полиция обнаружила пепел от очень крепких гаванских сигар, какие может курить только мужчина, кроме того, в багажнике лежала сумка с остатками еды, предназначенной скорее всего для пикника или свидания…

– Но ведь это могло принадлежать и угонщикам, если предположить, что машина была угнана из Парижа…

– Конечно, все может быть…

– А вам не приходило в голову, что Клотильда из уважения к своей хозяйке или же к ее любовнику скрывает его имя? Что, если он, предположим, женат?

– Вы что, всегда так работаете?

– Вы, наверно, хотите меня спросить, умею ли я думать? Так вот: умею. Если бы не умела, то не была бы здесь.

Она вспомнила про Сару, и неприятное чувство, что ее предали, подставили, охватило ее. Хорошее настроение как рукой сняло.

– Да и Сара, наверно, говорила вам обо мне…

Он ничего не сказал.

– Продолжайте в том же духе, я предупредила вас о том, что вы сковываете мои движения, а потому не удивляйтесь, если дело вообще застопорится и будет стоять на месте…

– Насчет угона это вы хорошо сказали… Только мне пока непонятно, какое отношение к Изабель Гомариз имеют Эдит и ее исчезновение?

– Терпение, мой друг… Я не удивлюсь, если она вообще не имеет никакого отношения к Изабель, да и к вашему расследованию и поиску вообще… Она может быть любовницей человека, который отключит ток на вашей стене и выпустит меня отсюда… И такое может быть. И вы должны это понимать.

– Да прекратите же вы наконец говорить об этом или нет?! Вы не выйдете отсюда, пока не найдете Изабель, и на этом закончим. Все. Спускайтесь к ужину, а потом принимайтесь за работу…

– Но я уже поработала…

– Это когда играли гаммы?

– Именно. Как я и предполагала – вы следите за мной. Непонятно, как вы умудряетесь еще делать дела в Париже… Ведь вам же пришлось побывать на Вогезской площади, в полицейском управлении, у Клотильды дома…

– А почему вы вдруг решили, что Клотильду я видел у нее дома, а не в мастерской Эдит?

– Да потому, дорогой Сора, что если бы Клотильда жила в мастерской, вы бы поговорили с ней еще вчера… Сразу после нашего с вами разговора.

– Да, вам не откажешь в логике. Так что вы видели, когда играли гаммы?

– Вы так подробно меня расспрашиваете, словно собираетесь законспектировать сразу же по выходе отсюда… Хорошо, я вам расскажу… Я видела кафе. На столиках были красно-сине-белые скатерти, а на столике стояла тарелка со спагетти и бутылка с красным вином. Там еще в углу стояли кадка с пальмой, у официанта вокруг бедер вместо фартука было не совсем свежее полотенце, а на сцене стояла кровать… Там играли какую-то смешную эротическую сценку… И все дико смеялись, а потом появилась какая-то девица и стала ругаться… Вы не знаете, что это за кафе?

И ни слова о карликах.

Она не удивилась, когда Сора достал блокнот и принялся вносить в него всю услышанную от нее информацию.

– Хорошо, я постараюсь выяснить это.

Наталия попыталась в последний раз уговорить его выпустить ее из дома, чтобы позволить действовать самостоятельно, но, тут же представив себе его реакцию, передумала. Вздохнула, взяла со столика флакон с духами и подушила за ушами и локти на внутреннем сгибе.

– Вы не знаете, что сегодня на ужин? – спросила она как ни в чем не бывало. – Надеюсь, не спагетти…

В таком темпе ей не приходилось работать еще ни разу. После ужина Луи прямо-таки заставил ее идти «работать».

– Когда я выйду отсюда, а выйду я обязательно, вы за все ответите… Я сделаю из вас фарш, господин Сора…

Она так и сказала: фарш. Она ненавидела его и готова была придушить. Такой ярости ей еще не приходилось испытывать к человеку, если он только не был маньяком-убийцей.

– Чем раньше вы закончите, тем скорее выйдете отсюда…

Но она не могла себе представить, как это может случиться, ведь стоит ей выйти отсюда, первое, что она сделает, – это придет в полицию и расскажет обо всем, что с ней произошло!

И про плен и про то, как ей угрожали… Разумеется, она ни слова не скажет о своем даре, а потому ее плен вызовет у полиции подозрение… И навряд ли Луи или «хозяин» станут объяснять истинную причину ее содержания в замке… А потому ее просто не выпустят отсюда…

– Замолчите… – Она метнула на него полный ненависти взгляд и скрылась за дверью музыкальной комнаты.

Она наигрывала детскую песенку про Дженни, которая «туфлю потеряла, долго плакала, искала. Мельник туфельку нашел и на мельнице смолол…»

И как и в прошлый раз, она словно оторвалась с места и, ахнув от неожиданности и порыва ветра, который, толкая в спину, перенес ее по душной темноте в неизвестное ей пока место, оказалась в каком-то погребе или подвале.

Когда глаза привыкли к тусклому освещению, она различила затянутые паутиной ромбовидные стеллажи, тянущиеся к потолку. На таких деревянных стеллажах обычно хранятся бутылки с вином.

Она пошла вдоль стены в поисках выключателя. Она давала себе отчет об подстерегающей ее опасности, но отказывалась понимать происшествие в кафе… Ведь это же видения. Как она могла по-настоящему насытиться ими? То есть спагетти?

А что, если в видениях присутствует какой-то процент реальности, тогда ее на этот самый процент повсюду подстерегает риск? Угроза жизни?

Вот сейчас, к примеру. Что, если она сейчас наткнется на убийцу?

Она нащупала выключатель и нажала на него. Вспыхнул свет. И осветил огромный подвал, действительно заставленный полками с бутылками. И хотя некоторые из них были в паутине, чувствовалось, что за подвалом ухаживают, метут пол и стирают пыль (хотя с чего угодно, только не с бутылок)…

Перед тем как сесть играть, она тщательнейшим образом обдумала ход своих дальнейших действий и дала себе слово впоследствии непременно узнавать время, дату и желательно адрес… Для этого, как известно, существуют газеты, радио, таблички на домах, телевидение, наконец…