Затем занятия продолжились как обычно.

Повышенный интерес к своей персоне Памелла ощущала еще дня три, потом он начал спадать. За это время Риччи ни разу не попался ей на глаза.

К пятнице она уже была склонна рассматривать недавнее происшествие просто как издержки деревенского бытия и даже начала посмеиваться про себя над весьма своеобразным отношением односельчан к понятию частной жизни. Особенно веселило Памеллу стремление некоторых знакомых высказать личное отношение к ее воображаемой связи с Риччи.

Интересно, зачем они это делают? — размышляла она. Из желания как-то повлиять на ход событий? Или их будоражит своего рода соучастие? Вон как поблескивали глаза миссис Хэттер, когда мы обсуждали то, как Риччи заглянул вечером ко мне во двор!

Думала Памелла и про самого Риччи — как не думать, когда людская молва связывает их имена воедино, — однако не могла четко определиться с восприятием этого человека. Несмотря на туманные намеки миссис Хэттер, она понимала, что, скорее всего, из Риччи получился бы муж если не идеальный, то близкий к совершенству.

Но то было, если можно так выразиться, умственное восприятие. А с душевным все обстояло гораздо сложнее. Потому что, как бы Памелла ни хорохорилась перед самой собой, ее сердце все еще не было свободно. Ей нет-нет да и вспоминался Эрик, былая любовь, которую она всячески старалась забыть.

А Риччи — Памелла почти не сомневалась в этом — смог бы помочь ей справиться с остатками прежнего чувства. Кроме того, новые впечатления вскоре непременно вытеснили бы из памяти ненужные воспоминания.

С другой стороны, во всем этом присутствовал некий элемент искусственности. Как будто кто-то все решил за Памеллу и ей осталось лишь следовать замыслу. А где же эмоции, сладостные грезы, романтика, наконец?

Романтика осталась в юности, шептал голос подсознания. Сейчас же наступила пора зрелости. И мыслить ты должна не как семнадцатилетняя девчонка, а как человек, ставший на десяток лет старше. Женщине нужна семья. Она должна обихаживать мужа, растить детей, позже — нянчить внуков. Не забывай, каждая женщина потихоньку стареет. И лучше, если это происходит не в одиночестве, а в окружении любимых и любящих людей.

Кто смог бы спорить с подобными доводами? Уж точно не Памелла, которой всегда хотелось так называемого обыкновенного женского счастья.

Примерно в таких размышлениях она проводила дни, а от ночных раздумий избавлялась с помощью снотворного. Но в общем Памелла, можно сказать, успокоилась. И старалась жить как прежде.

Пока не наступила пятница.

С утра все шло своим чередом. Памелла приняла душ, позавтракала и отправилась в школу. Там провела четыре урока — перед уикендом всегда был короткий день — и отпустила детей по домам.

Она укладывала книжки и тетради в кейс, собираясь уходить, когда кто-то негромко постучал в открытую дверь. Повернув голову, Памелла замерла с блокнотом в руке: на пороге стоял Риччи.

Еще не успев как следует оценить смысл происходящего, она почувствовала, что краснеет. Реакция была совершенно нелепой, потому что повод для смущения отсутствовал, и тем не менее жар на ее щеках с каждым мгновением ощущался все больше.

Кажется, я еще никогда не оказывалась в столь двусмысленном положении, взволнованно подумала Памелла. А все эти дурацкие сплетни! Ни в чем не виновата, но почему-то неловко смотреть Риччи в глаза…

Действительно, если бы по деревне не пошли пересуды, Памелла не придала бы никакого значения тому обстоятельству, что Риччи зашел к ней вечером сообщить о распахнутой калитке. Да и сам факт, что та оказалась открытой, на самом деле был Памелле безразличен: жизнь в Брэмдейле текла спокойно, каких-либо из ряда вон выходящих случаев не помнили даже старожилы. Однако нескрываемая заинтересованность окружающих заставила ее пристальнее взглянуть на вещи.

А сейчас, глядя на улыбающегося Риччи, Памелла вдруг припомнила кое-что еще — как он откровенно любовался ею, стоя на крыльце коттеджа.

— Кхм… здравствуй, — сказал тот.

Памелла положила блокнот в кейс и поднялась со стула.

— Здравствуй.

Риччи прислонился плечом к дверному косяку.

— Вот, шел мимо, думаю, дай загляну.

Несмотря на смущение, Памелла едва сдержала усмешку: фраза удивительно напоминала ту, которую Риччи произнес во время первого визита.

Изобретательным его не назовешь, мелькнуло в ее мозгу.

— Надеюсь, на этот раз с моей калиткой все в порядке? — произнесла она, позволив себе небольшую колкость.

По лицу Риччи скользнуло недоуменное выражение.

— Что? При чем здесь калитка?

Памелла захлопнула крышку кейса.

— При том, что в прошлый раз, когда ты вечерком заглянул ко мне, история про распахнутую калитку наверняка была тобой выдумана.

Опустив взгляд, Риччи слегка взъерошил пятерней волосы.

— Э-э…

Повисла небольшая пауза, во время которой Памелла разглядывала собеседника. К этому времени ей уже удалось взять себя в руки.

Наконец, по-видимому сообразив, что отпираться бессмысленно, Риччи широко улыбнулся.

— Ну да, не спорю, в действительности дело обстояло несколько иначе: калитка не была распахнута, но и не была закрыта на замок. Скажем так, она была приоткрыта. Собственно, это и дало мне повод навестить тебя.

Слова Риччи вызвали у Памеллы внутреннее напряжение. Он больше не скрывал, что имеет в отношении ее некоторые намерения, и это переводило их доселе шапочное знакомство на совершенно новый уровень.

— Выходит, ты с самого начала собирался заглянуть ко мне? — сдержанно спросила она.

Риччи отделился от дверного косяка, сделал пару шагов и оперся рукой на ближайшую парту.

— Видишь ли, тот день был не первым, когда я прогуливался возле твоего дома, — негромко заметил он. — Просто раньше не решался зайти.

Памелла невольно опустила ресницы, но затем заставила себя поднять взгляд.

— Риччи, я…

— Не продолжай! — быстро произнес тот. — Мне нужно, чтобы ты знала: я ничего от тебя не требую. Наше общение ни к чему тебя не обязывает. Скажу лишь, что обратил на тебя внимание, как только ты появилась в Брэмдейле.

— Риччи…

Он выставил перед собой ладони.

— Умолкаю. Собственно, я собирался говорить о другом. Может, сходим завтра куда-нибудь? Или съездим?

— Что ты имеешь в виду? — удивленно спросила Памелла.

— Ну, мы могли бы поужинать в каком-нибудь приятном заведении, — развил Риччи мысль. — Скажем, в «Замке».

Речь шла о ресторане, который размещался в настоящем средневековом замке. Посетителям был обеспечен современный комфорт в средневековом интерьере. Замок находился в городе, и Памелле случалось там бывать. Заведение действительно можно было назвать приятным, как выразился Риччи, однако Памеллу кое-что смущало. Впрочем, относилось это не к ресторану, а к самой идее совместного ужина. Уж слишком интимно все это выглядело.