– И вся надежда – на традиционные методы дознания, – заключил я. – Простите, Сергей Борисович…

– Да что вы, не извиняйтесь. Вашего брата я видел на своем веку предостаточно. Даже не пытаюсь вас в чем-то убедить – предпочитаю естественный процесс. Все перечисленное – для расширения кругозора. Ума не приложу, что тут может сделать частный сыщик. Теперь о последнем случае – он произошел буквально вчера. Я уверен, и на этом настаивает все мое естество – что данное событие связано с предыдущими… – От меня не укрылось, как подернулось бледностью лицо собеседника. Он быстро сжал и разжал кулаки. До этого Сергею Борисовичу удавалось держать себя в руках. – Вчера был выходной день, но музей работал. В крематории тоже проходили процедуры прощания с усопшими. Посетителю музея стало плохо. Это произошло около четырех часов пополудни. В музее находились несколько человек. Я сидел в служебном помещении рядом с входом – вы его видели, изучал документацию по цеху танатокосметики…

«В рюмочной», – подумал я.

– Извините, что перебиваю, Сергей Борисович. Воскресенье, послеобеденное время, вы занимаетесь служебными делами… Это в порядке вещей? Вы не отдыхаете?

– Это и есть мой отдых, – недоуменно пожал плечами Сергей Борисович. – Плохо понимаю ваш вопрос. В будние дни совершенно невозможно справиться со всеми делами, для меня не проблема приехать сюда в воскресенье. Когда по графику случается относительно свободный день, я беру выходной… Я услышал шум в зале, вышел. Мужчина бился в судорогах на полу – примерно в районе «Марка-Гробокопателя». К нему спешили посетители музея, которых в этот час было, мягко говоря, немного, спешила наша Лариса – вчера у нее был такой же рабочий день. Никто не знал, что делать. На мужчину было страшно смотреть. Все это очень напоминало эпилептический припадок – но не думаю, что это был он…

– Почему?

– Во время припадка эпилепсии больной теряет сознание и у него западает язык. Этот человек сознания не терял, и с языком все было в норме – он мог говорить, хотя и не сказать, что трещал, как балаболка. Судороги – да, беспорядочные движения, откинутая голова, бег зрачков – тоже было. Он тяжело дышал, обливался потом, пена шла изо рта. Похоже, он рухнул с лестницы, ведущей во второй зал, пытался от чего-то отползти. На шум сбежались Лариса и посетители – их было четверо. Мужчина средних лет, женщина пенсионного возраста и молодая пара. Лариса кинулась звонить в «Скорую». Когда я подошел, девушка подкладывала ему под голову свою сумочку. Ее спутник был растерян – как и все остальные. Пострадавшему на вид около сорока, рост чуть выше среднего, короткая стрижка, одет обычно – серый костюм спортивного покроя, тонкая кофта под горло. Обычное, немного скуластое лицо, ничего примечательного. Он тужился, пытался подняться. Лицевые мышцы словно заморозило. Вы бы видели, какой страх был в его лице… – Якушин передернул плечами – и почему-то в этот момент я тоже живо представил описанную сцену, и стало не по себе. «Включение» было недолгим, оставило неприятный осадок. – Это не просто припадок или сердечный приступ, уверяю вас. НЕЧТО вызвало это состояние…

– Почему у других не вызвало? – снова бестактно перебил я.

– Замечательный вопрос. Именно поэтому вы здесь. Но не забегайте вперед. Мужчина пытался подняться, что-то хрипел. Слова различались, в принципе, четко. «Уберите эту гадость… Она меня убивает… Почему она здесь…» Впрочем, за дословный «перевод» не ручаюсь. После всего случившегося я пытал Ларису – может, она обратила внимание на что-то интересное? Увы, девушка бегала звонить медикам, видела меньше, чем остальные. Потом мужчина замолчал, тяжело дышал. Когда приехала «Скорая» – а она приехала быстро, потому что медики находились на вызове в нашем поселке Восход – он находился в сознании, но говорливостью, мягко говоря, не отличался. Товарища погрузили в машину, сразу увезли…

– Куда?

– Да, я спросил. 12-я клиническая больница Дзержинского района. Это улица Трикотажная. На подстанцию «Скорой помощи» было бы ближе – врач звонила при мне. Но сказали везти в 12-ю. Я догадался взять телефонные номера у очевидцев события – на всякий случай. Адреса не оставили, но телефоны дали. Позднее я скину их вам по СМС. Примерно через час я позвонил в 12-ю больницу, чтобы справиться о состоянии больного. Знаете, что они мне ответили? Пациент сбежал! Только привезли, поместили в палату, сделали укол – как он изволил сделать ноги! Врачи собирались взять анализы, провести диагностику… А он уже вскочил, нашел свою одежду – и был таков. Видели, как он убегал по коридору…

– Что о нем известно?

– Документы не показал, вцепился в свою сумочку – отнять не смогли. Когда везли, назвал лишь фамилию: Кротов. Что характерно, мне поведала по телефону дежурная медсестра: когда его доставили в приемный покой, он был уже практически в норме, только глаза бегали и сам был белее мела. В принципе, я не сильно расстроился – человек жив, это главное.

– Что я должен сделать?

– Собрать информацию по Кротову, а лучше всего – доставить его сюда. Думаю, это только первая часть работы…

– Минуточку, Сергей Борисович. – Я усердно наморщил лоб. – Найти неизвестно кого неизвестно где – это нормальная работа для частного сыщика. Я не понимаю другое. Либо вы что-то недоговариваете… При всем уважении, Сергей Борисович, вы нанимаете меня только потому, что вам что-то подсказывает интуиция? Не перебор ли?

– Нет, не перебор. Это сложно и долго объяснять, Никита Андреевич. – Он пристально смотрел мне в глаза. – Есть люди, которым интуиция заменяет информацию. Она не ошибается. Во всяком случае, не припомню, когда она в последний раз подкладывала мне свинью. Вам не нужны деньги?

– Очень нужны, – смутился я. – А ваша интуиция не подсказывает, что вы ошиблись с выбором детектива?

– Нет. Это не засада, Никита Андреевич, не ловушка и не попытка что-то сделать чужими руками. Это работа по вашей специальности, за которую я плачу деньги. Закройте глаза на этот… – Якушин задумался, – легкий мистический флер и просто делайте свою работу. Согласны?

– Да, разумеется.

– Отлично. – Я заметил, как он испустил облегченный вздох. – Ждите сообщения по СМС с номерами свидетелей. Больницу найдете сами. Впрочем, не буду вам подсказывать. С этой минуты вы можете смело, а главное, бесплатно входить в любые помещения на этой территории – охрану известят. И последнее. Пока не уезжайте. Не позднее чем через полчаса с вами свяжется человек, которого я командирую вам в помощь. Работайте вместе. Можете ему доверять.

– А это еще зачем? – удивился я.

– Этот человек не будет претендовать на ваш гонорар и ваше первенство в расследовании, – успокоил меня Якушин, и в глазах его заблестели какие-то озорные огоньки, заставившие меня напрячься. – Увы, Никита Андреевич, это не обсуждается. Человек в курсе всего. Неизвестно, с чем придется столкнуться. Специалист данного профиля должен находиться рядом. Можете мне звонить в любое время суток. Удачи!

Ох уж эти загадочные намеки и недосказанности… Он уходил, не оглядываясь. Я тоже не первый год на «ответственной работе», видел, что его снедает беспокойство, иногда граничащее со страхом. Сергей Борисович явно что-то недоговаривал. «Мистический налет» мне тоже решительно не нравился. Жизненный опыт свидетельствовал: любая «мистика» имеет банальное объяснение. Я понимал в глубине души, что человек такого ранга не станет заниматься глупостями, но вера в «священный» материализм стояла незыблемо, не трещала, не гнулась – как каменный столб на ветру. Я искренне не понимал, что происходит. Но оплата капала – какая, в сущности, разница? Я прогулялся по парку, посидел на лавочке, поразмыслил над кое-чем. Неловко признаться, но уезжать не хотелось. Здесь была какая-то особенная, расслабляющая атмосфера (если не смотреть на прибывающие автобусы), не хотелось возвращаться в шумный город. Телефон сработал через тридцать пять минут, абонент имел приятный, мелодичный и, что характерно, женский голос.