Она и не думала прятаться. Сердце Инги колотилось от возбуждения. Только что случилось нечто очень важное. Пожалуй, не менее важное, чем поцелуй у библиотеки. Ей надо было срочно всё обдумать и обсудить. И она по старой привычке убежала в зверинец, где ее ждал лучший собеседник — тот, кто никогда не перебивал, но, затаив дыхание, слушал.

Сиргибр почуял кровь издалека. На этот раз он не притворялся спящим. Ящер встретил Инги, стоя на напряженных задних лапах, и втягивал ноздрями кислый металлический запах. Увидев девочку, он наклонил голову почти к самому полу, опираясь на короткие передние лапы. Их глаза оказались на одном уровне.

— Смотри, Равахш — это кровь врага! — сказала Инги, протягивая к нему руки. — Знаешь, меня только одно удивляет. Почему я никогда не делала этого раньше? Это так легко и приятно!

Она принялась нервно ходить перед клеткой туда-сюда. Сиргибр не отрывал от нее взгляда.

— Вот у тебя есть враг. Оп! — Инги сделала стремительное движение рукой. — И его уже нет! Может, надо было просто свернуть ей шею? Нет, лучше я посмотрю, как она будет строить глазки Аскелю с зашитым ртом!

Инги захихикала и облизнула пальцы, на которых еще остались пятна крови. Сиргибр распахнул пасть и издал утробное ворчание, похожее на далекий гром.

— И вот что я еще подумала, Равахш. Как лживо устроен мир! Линн красива снаружи, а внутри — сплошь гнилье. Такой была ее кукла, когда я ее распотрошила: снаружи розовые щечки, а внутри — ветошь и ржавые железки. Лицо у нее красивое, а слова воняют, как твоя клетка. Теперь я зашила ей рот, и вся грязь останется внутри. Или, может быть, еще не поздно вернуться и вывернуть Линн наизнанку — чтобы все увидели, какая она на самом деле?

Неожиданно сиргибр толкнул головой клетку. Она загудела.

— Что? — недовольно спросила Инги. Ящер отвлек ее от рассуждений.

Она бросила на него взгляд и вдруг заметила, что толстые прутья клетки больше не светятся.

Что случилось? Защитные чары были наложены много лет назад и с тех пор не обновлялись. Должно быть, магия истаивала день за днем, месяц за месяцем — пока не ушла вся. Прутья были крепкие. Их прочности хватило бы, чтобы удержать харсу. Но никто в Аркисе не знал, на что способен сиргибр. Все привыкли, что ящер только ест и спит, он даже ни разу не огрызнулся на сторожа…

Сиргибр толкнул клетку снова, посильнее. На этот раз не только загудело, но и захрустело. Сверху посыпалась каменная крошка. Инги быстро взглянула вверх — и увидела: от того места, где прутья уходили в отвердевший строительный раствор, по потолку разбегаются длинные трещины. Мгновенно поняв, что сейчас будет, Инги развернулась и кинулась прочь. Позади нее раздался пронзительный скрежет и звон — это прутья вылетели из кладки и разлетелись по каменному полу. И — тяжелый удар, от которого содрогнулись стены. Сиргибр выпрыгнул из клетки на пол.

А потом по замку, от подвалов до башен и стен, разнесся оглушительный рев, от которого замер в ужасе каждый обитатель замка.

Стремительный бег в вонючей темноте закончился шквалом солнечного света в лицо. Инги выскочила из темной арки зверинца во внутренний двор, зажмурилась и понеслась еще быстрее. Несколько человек, заметив ее, одновременно закричали:

— Вот она!

Вдруг крики захлебнулись, и кто-то панически заорал:

— Назад!

А потом вокруг поднялся такой шум, что его не мог перекрыть даже голодный рев выскочившего во двор сиргибра. Орали все — взывали к богам, вопили:

— Спасайся, кто может!

Пронзительные крики женщин… Змеиное шипение пардов в стойлах… И хриплое, горячее дыхание сиргибра прямо за спиной; тяжкий топот, от которого вздрагивает земля.

Инги не успевала даже оглянуться — она просто бежала. Любое мгновение задержки могло стать для нее последним. Смерть преследовала ее по пятам, она была прямо за спиной — всего в одном ударе сердца.

Никогда в жизни она не бегала так быстро. Ее словно что-то несло вперед, подсказывая, когда метнуться в одну сторону, а когда — в другую, уходя от зубов ящера. Вдалеке — ужасно далеко — она увидела ворота. Они были закрыты на тяжелый засов, но в одной из створок темнела приоткрытая калитка. Сможет ли она выиграть у Равахша лишнее мгновение? Ни разу он не сумел поймать ее руку в зверинце. Но здесь-то не было прутьев клетки…

Прямо перед глазами у Инги вдруг возникла крутая деревянная лестница. Она вела на висячую галерею, по которой можно было подняться на верхние ярусы замка. Инги поняла: это ее шанс — и, напрягая все силы, кинулась к лестнице.

Все, кто принимал участие в поисках Инги — стража, домочадцы, слуги, — вдруг засуетились и забегали в три раза быстрее. Робур и Аскель, возглавлявшие поиски, остановились и с тревогой переглянулись. Со стороны внутреннего двора доносились истошные вопли и оглушительный треск. Все бежали туда. А некоторые, бледные, с вытаращенными глазами, — оттуда.

Робур отловил одного из бегущих, встрепанного псаря, и причина невероятной суеты наконец разъяснилась: из зверинца вырвался чужеземный ящер.

— Равахш взбесился! — трясся псарь. — Весь двор по колено в крови!

Робур выругался, бледнея. Он прекрасно помнил рассказы ветеранов конгской войны и понимал, что это может быть вовсе не преувеличением.

— Стойте! — закричал он, пробиваясь вслед за всеми к галереям хозяйственного двора. — Всем покинуть двор! Закрыть все ворота и двери! Вниз никому не спускаться.

— А те, кто остался внизу? — спросил кто-то из стражников. — Там же было полно народа!

— Да поможет им Неизъяснимый! Арбалетчики!

Протиснувшись на галерею третьего яруса, Робур глянул вниз. У него отлегло от сердца. Дежурные стражники, пытавшиеся остановить ящера, погибли, но челядь успела скрыться. Впрочем, ее никто и не преследовал. В пустом каменном мешке двора, среди растоптанных тел, метался одинокий сиргибр — а перед самой его пастью с нечеловеческой скоростью вертелось нечто белое.

— Это Инги! — воскликнул Аскель. — Вот это да! Она двигается быстрее, чем учитель Торд!

Инги к тому времени успела сбросить кафтанчик, оставшись в одной сорочке. Чудом вывернувшись прямо из пасти ящера, она взлетела на внешнюю лестницу, ведущую на галерею второго этажа. Ей почти удалось — но ящер подпрыгнул чуть ли не на высоту своего роста, схватил зубами лестницу и сдернул ее вниз вместе с галереей. Обломки, вместе с Инги и стоящими на галерее людьми, обрушились вниз. Над двором пролетел общий вздох ужаса — зрителей на верхних ярусах собралось немало.

— Целься! — раздалась команда с надвратной башни. — Стреляй!

В воздухе запели стрелы, но сиргибр их даже не замечал — они отскакивали от его ороговевшей кожи.

Инги пропала в ворохе досок, в который превратилась галерея. Ящер принялся раскидывать обломки, поддевая доски рогатой головой.