Вспомнила про флэшку, что дал мне Вольский, достала её, повертела в руках. Лучше не носить при себе, пока не найду тот самый нужный компьютер. Встала, положила её в шкаф, среди запасного постельного белья. Надеюсь, оборотень не устроит тут обыск.

Почти уснула, когда услышала стук в дверь.

- Спускайся. Ужин готов, - послышался голос Голубоглазова.

Хотелось отказаться и поспать, но если чего-нибудь не перекушу – завтра, кажется, вовсе не смогу подняться с кровати. Встала, обулась, спустилась на кухню. Оборотень как раз раскладывал еду по тарелкам. Думала, он брезгует прикасаться к подобной работе.

- Садись, - кивнул он в сторону стола.

Я присела, он подал мне еду, но я все не отрывала от него взгляд, даже не посмотрев, что в тарелке. Голубоглазов в разрисованном цветами фартуке подает на стол – картина с родни летающей тарелки на центральной площади города.

- Думала, тут у меня десяток поваров, или еду из ресторана привозят? – спросил он, усаживаясь напротив.

- Вообще-то да.

- Мне нравится готовить. В детстве мечтал стать поваром.

- И почему же не стал?

- Потому что когда ты пешком под стол ходила, а я закончил школу, правила были другие. Никто не прописывал это в законах, но найти работу оборотню было трудно. Стоило кому-то узнать, что ты обращаешься – и все. Да и сейчас принимать нас научились только в крупных городах. Слышала, как недавно в деревенской школе чуть не убили ребенка, когда тот случайно обратился на уроке? Только благодаря мне лиц той семьи не показали по телевизору, не напечатали в газетах, и они смогли уехать оттуда. Я хочу это изменить.  А вот мои конкуренты играют на этом, и многие согласны выбрать черта, лишь бы не меня.

Он был прав.

Много раз слышала, что где-то оборотня обвинили в чем-то, только потому, что он такой, где-то разбили машину или подожгли дом. И некоторые даже видели в этом благо. Говорили, что так им и надо.

Лишь недавно появились какие-то социальные программы для них, статьи о том, почему их не стоит бояться и ненавидеть, фильмы и книги с положительными героями – оборотнями.

Вот только сам Голубоглазов, возможно, и хочет сделать как лучше, но сам он – просто-таки воплощение всего того, что противники говорят об оборотнях. Агрессия, злоба, инстинктивное желание подчинять себе все вокруг.

- Ешь, а то остынет, - сказал он.

Я посмотрела на блюдо – выглядело вкусно. Не знаю, правда, из чего это состоит, похоже, что из рыбы с овощным гарниром, но поесть нужно. На вкус еда оказалась приятной, разве что на мой вкус слишком соленой.

Доев, я встала, собираясь отдохнуть. Оборотень тоже встал, направился за мной. Он не подходил, только шел следом, будто хотел, чтобы я испугалась. Зараза! В итоге я развернулась, взглянула в его глаза.

- На неделе будет открытие памятника оборотню-герою войны в городке неподалеку. Хочу, чтобы ты вышла на сцену, сказала речь и перерезала ленточку, - проговорил он.

- Я никогда не…

- Тебя подготовят.

- Что же, хорошо, - ответила я, понимая, что отказаться не могу. Он вспомнит дурацкий контракт, который меня угораздило подписать.

- И еще, - он мигом оказался рядом со мной и ухватил за запястье. Я даже не успела понять, когда это произошло. – Я хочу тебя.

Виктор Голубоглазов

Что происходит? Что, блин, творится, бляха муха?

Какого хрена она сводит меня с ума? Она могла принести успех моей предвыборной кампании, но вижу, что сам запорю её. Наделаю глупостей под влиянием её запаха!

Я мог договорится с Кудревым! Тем более тот уже отшил Вольского. Но не осилил подобрать слова.  То, что всегда хорошо работало, дало сбой. Потому что сидя там, за столом, с тем жирным боровом, желающим выторговать побольше, я думал лишь о ней! Не мог сосредоточится ни на чем, кроме неё!

Старался не отвлекаться, даже краешком взгляда не смотреть на неё, отвлечься от запахов, от всего. Сосредоточиться лишь на деле. Но не получилось. Даже сам Кудрев сказал, что что-то изменилось во мне с предварительных переговоров две недели назад, и в шутку спросил, не подменили ли меня двойником.

Сейчас я держу её за руку, говорю, что хочу её. Понимаю, что она ответит нет. Слишком много я сделал не так. Но не могу удержаться. Звериное нутро рвется наружу. Ощущаю, что из пальцев вот-вот появятся когти, а лицо обратится мордой.

Нет, нельзя. Надо держаться.

По запаху чувствую, что она хочет того же, что и я. Мы оба жаждем друг друга, но не можем. Из-за меня.

Время замирает. Все застывает в едином моменте. Исчезает ощущение пространства, звуки, мысли, остается лишь она.

Что я натворил?

Не может быть, чтобы истинные пары существовали, и она была ею.

Когда она вошла в кабинет тем утром, почему-то сразу понял, что она та, кого я ищу. Тогда не предал этому значения, решил, что это просто интуиция. Только получил от неё отказ, сразу понял, что никто другой мне не нужен, и я её не отпущу.

Понятия не имею, что думала она. Наверное, «политик-беспредельщик», «бандит с возможностями» и все такое…

Я не думал.

Она не уходила из моей головы. Её аромат был будто везде, преследовал, не давал покоя. Понял одно – без неё не смогу работать, а все успехи, миллионы потраченных долларов умчатся псу под хвост.

Инстинкты изо всех сил рвались наружу и одерживали надо мной верх.

Она что-то говорит, но я не слышу слов.

Хватаю её, прижимаю к себе, целую, наслаждаюсь моментом. Возбуждение струится по коже, достигает пика, обращается в ураган. Кровь закипает в венах.

Она – как наркотик. Пьянит, будоражит, заставляет распрощаться со здравым смыслом.

Нужно было сопротивляться! Биться до конца!

Ни один наркотик не может довести до добра. И она в том числе.

Нужно было взять отпуск и уехать на пару недель туда, где никому до меня нет дела. Трахнуть несколько красоток, пару раз напиться, как никогда в жизни, прыгнуть с парашютом, взойти на Эверест. Занять себя чем угодно, лишь бы навязчивая мысль пропала из головы. Плевать, что накрылись бы несколько выступлений, съемки агитационного ролика, пресс-конференция. Нужно было бежать.

Я не привык убегать ни от чего, но тогда - стоило.

Сейчас проигрывал бой тому, кто, как мне казалось, давно был повержен и полностью под моим контролем. Тому, от кого точно не ожидал удара в спину.

Самому себе.

Я столько времени держал инстинкты в кулаке, отрицал все, что с ними связано, что сейчас, когда они упорно выходят наружу и требуют свое, понятия не имею, что с этим делать.

Прижимаю её к себе, и тут же отпускаю.