Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь меня окутало человеческое безразличие. Никому нет дела до того, где я, почему не поступила в институт, как справляюсь с внезапным сиротством. Артур – единственный человек, продолжающий сжимать мою руку, чтобы меня не унесло в бездну забвения.
И я верю: у него достанет силы удержать меня…
Мне тоже хочется быть полезной ему. Поэтому я всю дорогу кручу в голове дело его пропавшего друга детства. То, что я с ходу наговорила про жену этого неведомого Паши, уже и мне самой кажется не очень правдоподобным. Слишком уж это банально: жена убивает мужа… Было бы досадно, если б это дело оказалось настолько простым!
К тому же Паша помнится Артуру хорошим парнем, хоть и сумасбродным, но за что его убивать? Богатым, как мой отец, он не был, о наследстве речь не идет, значит, жене проще было развестись с ним, чем убивать и садиться в тюрьму, оставляя детей в той пустоте, куда угодила я…
– У них есть дети?
Мой вопрос не был связан с тем, о чем мы говорили последние полчаса. Но застать Артура врасплох не так-то просто! Он посмотрел на меня так, словно ждал этого:
– Сын. Ромка. Я уточнил у Юрки, пацан где-то твоего возраста.
Он мотнул головой, будто отгоняя страшное виденье:
– Черт, у меня мог бы сейчас быть такой же здоровый сын!
– Тебя это пугает?
– Не то чтобы… Мне просто трудно это представить.
– А…
Я на секунду замялась, усомнившись, имею ли право спрашивать об этом. Но раз уж мы путешествуем вдвоем… Разве это не поднимает нас на уровень особой доверительности? И, глубоко вдохнув, я проговорила тем нежным голоском, который почему-то казался взрослым таким трогательным, что они сразу таяли:
– А у тебя мог быть такой сын? Ты тогда встречался с кем-то?
Зря я опасалась, что Артур рассердится и буркнет: «Не суй нос не в свое дело!» Он быстро взглянул на меня и вдруг рассмеялся:
– А ты как думаешь? Разве такой парень, как я, мог прозябать в одиночестве?
Мне стало так стыдно за свою наивность, что я вся сморщилась:
– Ну да… Извини. Я глупость спросила.
Но Артур вдруг ответил совсем другим тоном, из-за чего у меня озноб прошел по коже:
– Я понимаю, о чем ты… Тебе ведь хочется знать, многих ли я любил до… твоей мамы? – и покачал головой. – Никого. Теперь я знаю это. Хотя были девчонки, по которым я с ума сходил… пару недель. Потом все как рукой снимало.
– Потом – это после того, как ты добивался… своего?
Уж на такой вопрос Артур имел полное право не отвечать. Но мне показалось, что он почувствовал: мне важно понять, как работают отношения между мужчиной и женщиной. Мой первый пробник в этом был полной глупостью, когда я вспоминала о нем, тянуло гадливо передернуться. Но я надеялась, так будет не всегда.
– Я уже многое подзабыл, – признался он, – но, боюсь, ты права… Кажется, в юности я не особо отличался от большинства пацанов.
И он принялся исповедоваться, чего я уж никак не ожидала. Он рассказал, как они с друзьями рыскали по Москве в поисках удовольствий – поджарые и вечно голодные самцы. Гонимые спортивным азартом, сновали из одного бара в другой, что-то выпивали, с кем-то уединялись в туалетах ночных клубов… Артуру никто из девчонок не отказывал…
В моем воображении замельтешили клубные огни, в крови начал пульсировать ритм, в котором двигались тела, совпавшие на минутный отрезок жизни, чтобы после потеряться навсегда. Артур не мог поклясться, что никто из этих случайных девчонок не унес в себе его ребенка, тогда и мобильники-то были не у всех, только у самых крутых. Я могу встретить его сына и не догадаться об этом. Не все же похожи на своих отцов…
– Что же тебя остановило?
Замолчав, он долго смотрел на дорогу, потом точно вспомнил обо мне:
– Мои родители погибли. Ну да, любой на моем месте пустился бы во все тяжкие, а я… Кстати, смотрела такой сериал? Ну неважно. А меня тогда так оглушило… Ничего не хотелось. Вообще ничего, даже секса. Меня просто выкручивало от стыда за то, сколько переживаний я им доставил в последнее время. Они ведь ночами не спали, пока я развлекался, как дикий кобель. И я даже не успел попросить прощения за это. Сказать, как любил их. Все, наверное, что-то подобное испытывают, когда теряют родителей.
Артур взглянул на меня вопросительно, но ответил сам:
– А вот тебе не в чем себя упрекнуть, Сашка. Ты хороший человек. Твоя мама была счастлива с тобой.
– И с тобой, – добавила я.
Потому что так и было.
* * *
Сашку поразило это открытие:
– Две тысячи пятьсот лет?! Серьезно? Слушай, надо было почитать о Евпатории… Понятия не имела, что это насто-олько древний город!
Они только что миновали на въезде в Евпаторию знаменитый знак с ребенком и дельфинчиком, где и было указано, сколько лет городу. Артур принял это как данность, а Сашка никак не могла успокоиться:
– Это же черт знает когда было! Кто тогда жил в Крыму? Греки? Тавры? Ой, надо все выяснить.
– Вот, – кивнул он. – Тебе будет чем заняться.
Она уставилась на него, сдвинув брови:
– В смысле? Даже не надейся отшить меня! Мы напарники, помнишь? Мы будем расследовать это дело вместе.
– Конечно-конечно, – Артуру удалось сдержать усмешку. – Ты посмотрела по карте, где Юркина улица?
Навигатору он больше не доверял.
Сашка сразу переключилась:
– У него свой дом, да?
– Ну раз номер квартиры не указан.
– И сад есть?
– Скоро увидим.
Она мечтательно протянула:
– Садик – это спасение… На юге без сада никак. В том доме, где мы с мамой снимали комнату, дворик сверху был затянут виноградом, и под ним всегда было тенисто. Придешь с моря, нажаришься, а во дворике просто рай… Я все ждала, когда виноград дозреет.
«Не дождалась», – закончил Артур за нее.
Его не удивляло, что Сашка так отчетливо помнит ту давнюю поездку. Все хорошее, связанное с мамой, сейчас стало выпуклым и ярким, заиграло штрихами, наполнилось запахами… А плохое – было ли вообще?
Его ничуть не беспокоило то, что они на пару идеализируют Оксану. Наверняка Сашка ссорилась с матерью, ну не бывает без этого! И ему самому Оксана как-то закатила глупую сцену ревности, когда в ресторане, куда они выбрались впервые, подвыпившая дама неожиданно
