ни словом, ни взглядом не дала мне почувствовать, что тоже понимает это… Она восхищалась мною так же, как Артур ею.

Теперь меня окутало человеческое безразличие. Никому нет дела до того, где я, почему не поступила в институт, как справляюсь с внезапным сиротством. Артур – единственный человек, продолжающий сжимать мою руку, чтобы меня не унесло в бездну забвения.

И я верю: у него достанет силы удержать меня…

Мне тоже хочется быть полезной ему. Поэтому я всю дорогу кручу в голове дело его пропавшего друга детства. То, что я с ходу наговорила про жену этого неведомого Паши, уже и мне самой кажется не очень правдоподобным. Слишком уж это банально: жена убивает мужа… Было бы досадно, если б это дело оказалось настолько простым!

К тому же Паша помнится Артуру хорошим парнем, хоть и сумасбродным, но за что его убивать? Богатым, как мой отец, он не был, о наследстве речь не идет, значит, жене проще было развестись с ним, чем убивать и садиться в тюрьму, оставляя детей в той пустоте, куда угодила я…

– У них есть дети?

Мой вопрос не был связан с тем, о чем мы говорили последние полчаса. Но застать Артура врасплох не так-то просто! Он посмотрел на меня так, словно ждал этого:

– Сын. Ромка. Я уточнил у Юрки, пацан где-то твоего возраста.

Он мотнул головой, будто отгоняя страшное виденье:

– Черт, у меня мог бы сейчас быть такой же здоровый сын!

– Тебя это пугает?

– Не то чтобы… Мне просто трудно это представить.

– А…

Я на секунду замялась, усомнившись, имею ли право спрашивать об этом. Но раз уж мы путешествуем вдвоем… Разве это не поднимает нас на уровень особой доверительности? И, глубоко вдохнув, я проговорила тем нежным голоском, который почему-то казался взрослым таким трогательным, что они сразу таяли:

– А у тебя мог быть такой сын? Ты тогда встречался с кем-то?

Зря я опасалась, что Артур рассердится и буркнет: «Не суй нос не в свое дело!» Он быстро взглянул на меня и вдруг рассмеялся:

– А ты как думаешь? Разве такой парень, как я, мог прозябать в одиночестве?

Мне стало так стыдно за свою наивность, что я вся сморщилась:

– Ну да… Извини. Я глупость спросила.

Но Артур вдруг ответил совсем другим тоном, из-за чего у меня озноб прошел по коже:

– Я понимаю, о чем ты… Тебе ведь хочется знать, многих ли я любил до… твоей мамы? – и покачал головой. – Никого. Теперь я знаю это. Хотя были девчонки, по которым я с ума сходил… пару недель. Потом все как рукой снимало.

– Потом – это после того, как ты добивался… своего?

Уж на такой вопрос Артур имел полное право не отвечать. Но мне показалось, что он почувствовал: мне важно понять, как работают отношения между мужчиной и женщиной. Мой первый пробник в этом был полной глупостью, когда я вспоминала о нем, тянуло гадливо передернуться. Но я надеялась, так будет не всегда.

– Я уже многое подзабыл, – признался он, – но, боюсь, ты права… Кажется, в юности я не особо отличался от большинства пацанов.

И он принялся исповедоваться, чего я уж никак не ожидала. Он рассказал, как они с друзьями рыскали по Москве в поисках удовольствий – поджарые и вечно голодные самцы. Гонимые спортивным азартом, сновали из одного бара в другой, что-то выпивали, с кем-то уединялись в туалетах ночных клубов… Артуру никто из девчонок не отказывал…

В моем воображении замельтешили клубные огни, в крови начал пульсировать ритм, в котором двигались тела, совпавшие на минутный отрезок жизни, чтобы после потеряться навсегда. Артур не мог поклясться, что никто из этих случайных девчонок не унес в себе его ребенка, тогда и мобильники-то были не у всех, только у самых крутых. Я могу встретить его сына и не догадаться об этом. Не все же похожи на своих отцов…

– Что же тебя остановило?

Замолчав, он долго смотрел на дорогу, потом точно вспомнил обо мне:

– Мои родители погибли. Ну да, любой на моем месте пустился бы во все тяжкие, а я… Кстати, смотрела такой сериал? Ну неважно. А меня тогда так оглушило… Ничего не хотелось. Вообще ничего, даже секса. Меня просто выкручивало от стыда за то, сколько переживаний я им доставил в последнее время. Они ведь ночами не спали, пока я развлекался, как дикий кобель. И я даже не успел попросить прощения за это. Сказать, как любил их. Все, наверное, что-то подобное испытывают, когда теряют родителей.

Артур взглянул на меня вопросительно, но ответил сам:

– А вот тебе не в чем себя упрекнуть, Сашка. Ты хороший человек. Твоя мама была счастлива с тобой.

– И с тобой, – добавила я.

Потому что так и было.

* * *

Сашку поразило это открытие:

– Две тысячи пятьсот лет?! Серьезно? Слушай, надо было почитать о Евпатории… Понятия не имела, что это насто-олько древний город!

Они только что миновали на въезде в Евпаторию знаменитый знак с ребенком и дельфинчиком, где и было указано, сколько лет городу. Артур принял это как данность, а Сашка никак не могла успокоиться:

– Это же черт знает когда было! Кто тогда жил в Крыму? Греки? Тавры? Ой, надо все выяснить.

– Вот, – кивнул он. – Тебе будет чем заняться.

Она уставилась на него, сдвинув брови:

– В смысле? Даже не надейся отшить меня! Мы напарники, помнишь? Мы будем расследовать это дело вместе.

– Конечно-конечно, – Артуру удалось сдержать усмешку. – Ты посмотрела по карте, где Юркина улица?

Навигатору он больше не доверял.

Сашка сразу переключилась:

– У него свой дом, да?

– Ну раз номер квартиры не указан.

– И сад есть?

– Скоро увидим.

Она мечтательно протянула:

– Садик – это спасение… На юге без сада никак. В том доме, где мы с мамой снимали комнату, дворик сверху был затянут виноградом, и под ним всегда было тенисто. Придешь с моря, нажаришься, а во дворике просто рай… Я все ждала, когда виноград дозреет.

«Не дождалась», – закончил Артур за нее.

Его не удивляло, что Сашка так отчетливо помнит ту давнюю поездку. Все хорошее, связанное с мамой, сейчас стало выпуклым и ярким, заиграло штрихами, наполнилось запахами… А плохое – было ли вообще?

Его ничуть не беспокоило то, что они на пару идеализируют Оксану. Наверняка Сашка ссорилась с матерью, ну не бывает без этого! И ему самому Оксана как-то закатила глупую сцену ревности, когда в ресторане, куда они выбрались впервые, подвыпившая дама неожиданно