Желала бы я оттянуть ему веко да посмотреть, какой именно оттенок у его глаз. Но всё, чего хочется моим рукам, – это гладить его. Очень нежно. Отбросить в сторону густой локон, упавший ему на глаза, когда он повернулся во сне, провести пальцами по его щекам, ощутить вкус его губ.

Мои руки замерли на полпути к его лицу, когда я опомнилась. Не годится это – ласкать человека, когда он, по сути, в отключке. Я вспомнила о том, как он пытался избежать прикосновений и вторжений в его личное пространство на яхте. Бедный парень: судя по всему, люди везде и всюду стремились его потрогать: простые смертные желали прикоснуться к небожителю. Я читала статьи о том, что фанаты вырывали клоки из его одежды и даже рвали ему волосы, чтобы завладеть хоть прядкой. Нет, неправильно будет его гладить – и не имеет значения, насколько сильно искушение. А мое искушение было сильно.

Я скрестила руки на груди и принудила себя смотреть в сторону. Наклонившись к зеркалу заднего вида, я высматривала, не появился ли кто-то позади нас, и увидела свет фар машины, которая медленно ездила по дороге туда-сюда, однако никто не проехал за нами в ворота. Я подумала, что от хвоста мы все-таки избавились. Однако пробыть в укрытии еще немного было явно хорошей идеей. Но в этот момент до меня дошло, что я не имею ни малейшего представления о том, где мы.

Я сползла на пол со своего сиденья, чтобы рассмотреть через окно окружающую обстановку, но я увидела только низко свисающие ветви каких-то деревьев с темными листьями. Я чуть-чуть подняла голову и выглянула наружу.

В слабом свете я увидела ангела в белоснежных одеяниях, распахнувшего крылья в моем направлении.

Я рывком подняла вверх шпингалет и стала глазеть по сторонам, всматриваясь в каждую деталь, скрытую темнотой. Ангел восседал на массивном каменном постаменте; ряды мраморных надгробий пересекались с каменными; плохо скошенная трава, всюду букеты искусственных цветов, а припарковались мы около заросшего травой участка, где была выкопана прямоугольная яма, в которую с холмика рядом осыпалась земля.

Я завезла нас в центр кладбища.

Сидя на темном кладбище, я ожидала, что вот-вот, и из открытой могилы вылезут зомби с гниющей плотью, с гноящимися ртами и станут таращиться на нас остекленевшими глазами. Я знаю, это звучит глупо, но, когда я тихонько посмеялась над собой, смех вышел натянутым.

Местечко, где могут появиться зомби, – не самое безопасное место для Логана Раша. Но зомби – не самое страшное: мы можем натолкнуться на вандалов или современных расхитителей гробниц, которые срывают медные таблички с надгробий и мемориалов, чтобы продать их на лом, или крадут с могил живые цветы, чтобы подарить их своим подружкам. Они могут решить, что я – более жирная добыча, и направить свое внимание и отвертки в мою сторону. Кроме того, если кто-то из папарацци или фанатов засечет нас, высмотрев с дороги, мы окажемся в ловушке. Пора выбираться отсюда.

Дорога оказалась узенькой, огражденной с каждой стороны высокими каменными блоками, и явно предназначалась для одностороннего движения. С моей-то удачей, если я рискну тут развернуться, то отправлю нас прямиком в свежую яму. Так что я завелась и поехала вперед, высматривая знак выезда или место, чтобы развернуться.

Мне было страшновато, я словно ехала через склеп, а за пределами света фар плескался смолисто-черный мрак. Жуткие, искривленные тени плясали вокруг. Мне очень хотелось, чтобы Логан проснулся: сейчас я не отказалась бы от компании. Я умышленно проехала по «лежачему полицейскому», не затормозив перед ним, но, несмотря на скачок, Логан не проснулся – просто его голова мотнулась к другому плечу. Честное слово, если бы люди знали, насколько он не является защищающим принцесс храбрым мачо…

Ну, скорее всего, все по-прежнему любили бы его.

Дорога, кажется, описала петлю, но, возможно, она еще приведет нас к выходу. Фары осветили остывший пепел и остатки дров на старом кострище в дупле поваленного дерева. Что, если здесь проводили ритуал сатанисты, собиравшиеся вокруг пентаграммы, нарисованной кровью на могиле от принесенной в жертву кошки? Или обезьяны? Или полуобезьяны-полукошки, мутанта? Я затряслась от страха, но тут приметила ворота впереди. Выход!

Но ворота оказались оплетены толстой цепью с висячим замком. Дерьмо. Придется ехать обратно через все кладбище. Ругаясь себе под нос, я переключила передачу и начала метаться туда-сюда и выкручивать руль, чтобы сделать поворот в три приема. Или в двадцать три, если уж быть точной: дорога была ужасно узкой.

Сложные маневры на краткое мгновение отвлекли меня от всего, что может ползти, схватить когтями или сочиться кровью, но как только я, держась за руль холодными и потными руками, подрулила к первым воротам, мой беспокойный ум тут же припомнил все местные легенды: о не упокоившихся душах рабов, что когда-то обитали в сырых, покрытых слизью туннелях под старыми районами города, и о волосатом злом карлике Токолоши[4], который приходит по ночам, чтобы напускать чары, съедать пальцы на ногах и уносит с собой неосторожных путников. Кошмар!

Когда мы, наконец, доехали до выхода, я увидела, что половинка ворот захлопнулась, – или ее захлопнули? – в общем, она была закрыта. Чтобы сбежать из этого места, придется мне вылезти из машины и открыть ворота нараспашку.

Жуткие картинки замелькали перед моим внутренним взором: сюжеты всех фильмов ужасов, что я когда-то смотрела, кошмарные подробности каждой городской легенды о кладбищах, что я когда-то слышала. Был фильм о влюбленных, уединившихся в машине, чтобы заняться любовью. Они услышали странный шум, и мужчина вышел, чтобы узнать, в чем дело, но не вернулся, а женщина стала сходить с ума от беспокойства. Затем она услышала странное капанье по крыше машины. Она подумала, что это дождь, а на самом деле это была кровь ее приятеля, которому перерезали горло и повесили его за ногу на дерево прямо над машиной.

Мне не хотелось высовывать из машины и ногу. Я бросила взгляд на Логана в надежде, что тот проснулся.

– Логан? Логан?

Ноль эмоций. Придурок, в котором ни капли рыцарства.

Я внимательно посмотрела по сторонам – нет ли поблизости людей или монстров, – прежде чем открыть дверь и высунуть нос наружу, отчаянно отмахиваясь от рисуемых воображением образов, как меня подвесили за ногу на низкой ветви какого-нибудь кедра. Крылья ангела теперь, казалось, были простерты ко мне в умоляющем жесте, он ими меня не защищал. Или это игра воображения, или земляной холм около свежей могилы стал выше, чем был? Я бросилась к воротам, прислушиваясь ко всем таинственным шорохам, вздохам ветра в кронах деревьев и странному свистящему уханью, которое, как я отчаянно надеялась, было всего лишь криком ночной птицы, а не позывным членов какой-нибудь банды.

Я открыла створку ворот, подперла ее крупным камнем и побежала обратно к машине. Только когда я захлопнула за собой дверцу и заблокировала все, я смогла выдохнуть и посмеяться над своей глупостью. Тогда-то я это и услышала: по металлической крыше машины скребли чьи-то острые когти – и закричала.