Неплохо было бы познакомиться с ним поближе, может быть, не сейчас, а под вечер. Правда, меня немного смущал тот факт, что кот находился на территории Кошарель. Ведь для нас, кошек, это обстоятельство значит гораздо больше, чем для кого бы то ни было, включая людей и даже собак.

Псы целыми днями только и делают, что обновляют свои пограничные метки. При этом нарушение чужих рубежей у них давно уже возведено в правило.

То ли дело мы – кошки. Для нас территория – это святое. Любое вторжение на нее – это почти объявление войны. Ведь на чужой территории все буквально кричит, что оно не твое, уходи подобру-поздорову.

Но я не заметила со стороны Кошарель никакого интереса к коту, который выделывался перед нами все утро. Значит, мои лапки были в общем-то развязаны.

Прежде чем эта мысль, восхитительная в своей правильности, полностью завладела моим воображением, я поняла, что голодна, и поспешила отправиться домой. Я искренне надеялась на то, что меня там ждал обед. Моим двуногим давно пора было взяться за ум, прекратить выяснять отношения между собой и приступить к своим прямым обязанностям по уходу за мной.

Немного погодя я неспешно опустошила свою мисочку и вновь задумалась над тем, что связано с пропажей Мурчеллы. Ведь Ричард, несомненно, спросит нас о том, кого мы подозреваем в похищении. В том, что оно имело место быть, я уже нисколечко не сомневалась.

С одной стороны, Мурчеллочка вполне могла по неопытности связаться с действительно опасными котами, которыми славится Москва златоглавая. С другой – она была настолько проста и бесхитростна, что мне было сложно представить ее в роли коварной соблазнительницы. Все-таки мы не люди, у которых любовь превращает мозги в мягкие тапочки, и они становятся еще глупее, чем обычно. У нас это чистая биология. Ею нельзя управлять, зато мы четко понимаем ее причины и пределы.

Но ведь все то, что мы прочли на планшете, однозначно говорило об обратном. Одним словом, чужая душа потемки. Сложно отыскать кошку в темноте, даже если она и не черная вовсе.

Наевшись, я решила посмотреть, чем же занят мой двуногий. Все-таки в отличие от многих других людей он, на мой взгляд, был прямо-таки создан для того, чтобы содержать кошку, достаточно образован и чистоплотен, почти не забывал меня кормить, не пугал пылесосом и не заставлял мыться, как это, по слухам, делали некоторые двуногие садисты. Мне даже ни разу не пришлось наказывать его, например, использовать тапки вместо лотка или драть на клочья документы, выбирая самые важные: паспорт, банковские договоры или деньги.

Признаться, я уже немножко соскучилась по двуногому и подумала, что не прочь потереться о домашние штаны милого толстячка. Заслужил.

Но дверь в комнату снова была заперта.

Из-за нее доносился лишь звук работающего телевизора да приглушенный голос человека:

– Как же так, Петр Петрович? Мы же с вами вместе!.. С картами месторождений все путем. Нефтюшку ведь искать надо. Тут уж как водится. Ну да, конечно. Ни копейки себе, все для народа. Как курочка по зернышку собирал. Так вы разведаете, что там да как? Может, мне самому?.. Ладно, как скажете, Петр Петрович. Значит, у меня теперь два входа. Да-да, сам не хочу.

Я устала от этой очередной человечьей бессмыслицы, вспомнила про молодого кота, напоминавшего Крисси, и решила немного прогуляться. Просто так, чтобы проверить свои впечатления, и ничего больше. Окно в моей квартире было по-прежнему не закрыто, и я без труда выбралась наружу.

Не скажу, что я действительно решила познакомиться с тем котом. Просто было грустновато от всех этих событий, навалившихся за сегодня, хотелось немного развеяться перед завтрашним днем.

Я повернула к знакомому дереву и поняла, что немного опоздала. В десяти шагах от меня на травке, легко и непринужденно помахивая хвостом, возлежала моя подруга.

Кот, тот самый, который так ловко демонстрировал нам свое телосложение сегодня утром, явно вознамерился выпасть из окна, чтобы получше ее разглядеть. Увидев меня, он на мгновение замер, видимо, растерялся от такого подарка судьбы.

«Прямо лямур де труа получается», – подумала я, остановилась в нескольких шагах от Кошарель и окликнула ее.

– Ой, Пэгги, это ты!.. – Моя подруга смутилась, но быстро вспомнила, что находится на своей территории. – А я думала, что ты занята сегодня вечером.

– А мне казалось, что это ты должна быть чем-то занята, подружка. Ведь кто-то, кажется, хотел пообщаться сегодня с Кристофером по очень важному для нас вопросу, – холодно заметила я и несколько раз махнула хвостом.

Пусть Кошарель не думает, что я здесь нахожусь по причинам, отличным от поиска нашей общей подруги.

– Вот только не говори, что пришла сюда проверить, не отлыниваю ли я от дела, – насмешливо заметила Кошарель.

– Именно так! – сказала я, с трудом сохраняя серьезность. – Наша подруга в беде. Никто кроме нас не сможет ей помочь. Поэтому я считаю, что ты должна искать этого детектива.

– А если я скажу, что все уже узнала, но время позднее, и лучше пойти к Ричарду с утра? – Кошарель усмехнулась.

– Это правда? В таком случае… – я растерялась, сообразив, что загнала себя в угол как мышонка.

– Выдался свободный вечерок, да, Пэгги? – На мордочке Кошарель сияла самая проказливая из возможных улыбок.

Я не выдержала и тоже улыбнулась ей. Чтобы снять неловкость, я одним прыжком преодолела расстояние, разделявшее нас, слегка прихватила Кошарель за ухо, повалила в траву и немножко потопталась на ней в знак примирения.

– Интересно, что подумает об этом тот кот, ради которого мы, две дуры, сюда приперлись? – прошептала мне на ухо Кошарель, прежде чем лизнуть его.

Я подняла голову и успела увидеть тот самый хвост трубой, теперь исчезающий высоко на крыше, за одним из ее изгибов. Что бы этот кот ни подумал, ясно одно – его вдохновение вдруг испарилось. Вот так всегда!

Мы еще немного покатались по лужайке, вконец запыхались и вытянулись рядом на траве. Я повернула голову к Кошарель, которая была занята вылизыванием одной из своих милых лапок.

– Знаешь, с того момента, как мы сегодня расстались, я не перестаю думать о Мурчелле. Не могу поверить, что она связалась с такими опасными котами, как этот атаман или второй – жертва пластической хирургии. Я ведь прочла все эти письма с угрозами. Не знаю, что и думать. Я боюсь за нее, – сказала я и добавила: – Какого пса? Мы здесь флиртуем с котами как ни в чем не бывало! Как будто наша жизнь идет своим чередом! Словно наша лучшая подруга спокойно вышла замуж и теперь облизывает своего законного супруга.

– Я тоже не перестаю думать о ней, Пэгги, – сказала Кошарель. – Но разве две прелестные и еще вполне себе молодые кошечки созданы для того, чтобы грустить и страдать? Разве наша грусть спасет Мурчеллу? Нет, я уверена, что мы сможем ей помочь, если ни на секунду не будем сомневаться в том, что все кончится хорошо! Она найдется, свадьба будет сыграна снова и с куда большим размахом. Думать по-другому – это значит заранее сдаться и обречь подругу на гибель! Что скажешь?