– Дурак ты, Федул, – Федора готова жалеть любого мужика.

Село спало.

– Мужики, пора по домам, – сказала немного утомленная Федора. Молчание было ей в ответ. Мужики уснули там, где сидели.

– Не мужики, а тюки с соломой. Перевелись мужики-то. По-настоящему не могут одну втроем (!) уделать, как следует.

Федора подоткнула подол юбки и начала подниматься по лестнице. А темно уже. Как в темноте углядишь сгнившую ступеньку?

Что свалилось на них, спящие Фрол, Фадей и Федул сходу не поняли, и начали пинать ногами это. Истошный вопль «О! Больно!» – остановил их. Слава Богу, Федора ничего не переломала и не сильно ушиблась.

Спит село и спят они: одна баба и трое мужиков.

Небо чисто. Полная Луна освещает землю. На реке, зацепившись за затонувшую корягу, медленно вращается копна сена с лодки пьяницы косаря Фадея.

В лесу спит Порфирий, ему тепло.

Кто проснется поутру?

Сегодня пятница, скоро праздник великий – преображение Господне. А пока…

Дни убывают, но жара прибывает. С Велесова дня начинают косить, заготавливать сено. Коси коса, пока роса – роса долой, и мы домой!

– Мужики, – с трудом ворочая языком начал Фрол, – а чего вчерась-то было? Или мне приснилось, что тут баба была.

– Была.

Федул лежит на траве рядом с Федорой.

Фадея рядом нет. Нужда малая погнал его за камень. Но разговор он слышит и потому вступает.

– А кто с тобой рядом лежит? Не баба разве?

– Тьфу ты, черт. Она самая.

Федул спросонья решил, что это его жена Параскева.

Мужик вскочил и отпрыгнул в сторону.

– Дома от неё житья нет, и тут она.

Домой пошли трое мужиков, что провели ночь на берегу реки. Федора осталась лежать на клочке травы у камня.

Мы ж не позабыли, что баба головой стукнулась. Как бы ни было крепко здоровье женщины, а травма головы дело серьезное. Может быть, что в первое время травма себя не проявляет особо, но, если не предпринять особых мер, если не соблюдать особый режим, то последствия могут быть очень серьезны и пагубны для здоровья.

Иногда, казалось бы, незначительная травма головы приводит к тяжелому повреждению мозга. У некоторых людей после нее особенно часто развивается кровотечение в пространстве вокруг головного мозга (субдуральная гематома). Повышенный риск подобного кровотечения имеют также люди, принимающие лекарства, которые снижают свертываемость крови (антикоагулянты). Федора никаких лекарств не принимала. А самогон? То-то. Не зря сельчане, которые тоже гонят из картошки самогон, говорят:

– Наша Федора настоящий мастер, самогонка у неё самая забористая.

Медицина говорит, что у человека с травмой головы может измениться подвижность, чувствительность, речь, зрение и слух. Распространенное рассеянное повреждение мозга нередко ведет к расстройству памяти и сна, а также к спутанности сознания и, в конечном счете, к коме.

Какой нормальный человек, то есть не стукнутый головой, полезет в холодную воду с одной целью – совокупиться с мужиком?

Трое мужиков медленно (сказывается та нагрузка, которая выпала на их долю вчера вечером) подымаются по крутой лесенке. Где та злосчастная ступенька? И кто из них ступит на неё, чтобы скатиться вниз? Хорошо, если это будет замыкающий шествие. А если первый? Тогда кубарем покатятся все.

Ждем. Шаг за шагом подвигаются мужики по лестнице. Пройдена треть. От реки веет утренним ветерком, слышно, как плескается рыба.

– Чтоб я сдох, но пойду с бреднем. Ухи хочу.

– Не спеши, успеешь подохнуть. Сам не помрешь, тебе помогут, – смеётся пастух. Он что – провидец? Поживем – увидим.

– С тобой пойду. Сено утопил, так рыбы наловлю.

– Ты, Фадей, как был недоумком, так им и остался. Корову рыбой станешь кормить?

Пастух в селе по своему положению и разумению слывет человеком рассудительным. Что-то вроде попа раньше.

– Тебе хвосты коровам крутить сподручнее, так и крути их.

Пройдено две трети пути, пройдена гнилая ступенька. Казалось бы, обошлось. Нет! Лестница-то сгнила вся! Первым идет Федул весом в восемьдесят килограммов. Его товарищи тоже не какие-нибудь хиляки.

Теперь напрягите свое воображение и представьте, что мужчина весом в 80 килограммов оступается и секундой позже опрокидывается назад прямиком на идущего следом и ниже пастуха Фрола. Фролу удалось выплыть из реки и не утонуть. Помогла сноровка. Но что он может противопоставить силе падающей массы? Однако мы не учли вес другого фигуранта, а именно косаря Фадея. Сложим их массы, и выходит, что восьмидесяти килограммам Федула противопоставлены сто семьдесят килограммов двух битюгов.

Эта масса приняла тело Федула и погасила её.

– Ты сдурел, – хрипел косарь.

Ему вторил пастух.

– На селе все знают, что ты дурак, но что ты такое можешь учудить – в жисть не поверят.

– Хватит языком молоть. Давай, братцы, распутываться.

Резонно. Лежать в сцепке на лестнице не сподручно как-то.

– Мужики, вы не суетитесь, – продолжает он, – тут сплошь труха. Подломится, полетим вместе, внизу костей не соберем.

Лучше бы он этого не говорил. У нас как? Скажут народу: не делай этого, он обязательно сделает. А потом всех чертей повесит на предостерегавшего: зачем запрещал.

Точно не установить, чье неловкое движение подломило опору, но известно, что она сломалась и открыла тем путь для спонтанного неуправляемого спуска трех тел мужских особей.

Ударяясь боками, руками и ногами, летит группа вниз. И что удивительно, летит тихо. Ни звука не издают они.

Скажите, сколько раз наш главный герой лестница к реке будет своей «игрой» нарушать плавное течение повести?

В самом конце пути к реке троица расцепилась. Первым достиг цели… Кто бы вы думали? Совершенно верно. Тот, кто тяжелее. Пастух. И прямиком на лежащее тело Федоры. От такого удара кто не вскинется? Кто-кто, но не Федора. В беспамятстве она.

Лестница собирает свой жуткий «урожай». Мужик траву на сено косит. Смерть косит людей.

– Мужики, – первым пришел в себя после спуска с лестницы самым быстрым способом Федул, – жив кто?

– Все живы. Это что было?

Косарь укатился дальше всех.

Фрол продолжает лежать на Федоре.

– Что, что? Наш Федул сдурел совсем. Не пойду с ним на рыбалку. Утопит.

Через пять минут мужики собрались в кучку.

Луга за речкой подернуты туманом, гладь реки нерушима даже малой рябью. Плоскодонка Фадея выплыла-таки, и теперь стукает бортом о каменюгу. Копешку сена смыло.