Они оба понимали, что Нинель туда не забраться, соприкасаться лишний раз желания не было у обоих, а осматривать недра пещеры без света — гиблое дело.

Присев, Мирей взлетел на высоту и оступился, едва не свалившись обратно вниз — каменистый край под его ногами осыпался и съехал. Удержать равновесие ему помогла тонкая кристальная стена, которую создала Нинель. Мирей опёрся о неё и тут же отдёрнул ладонь, словно чурался соприкасаться с силой дочери Неба. Нинель стало обидно. Она вытянула руку — шар света поплыл наверх в сторону входа в подземные ходы и прополз буквально в паре дюймов от лица замершего сына Хаоса, наблюдающего за ним широко распахнутыми глазами. Что ж, если Нинель хотела насолить ему, план её с треском провалился — она лишь помогла Мирею удовлетворить своё любопытство.

— Давай чуть вперёд и влево! — донёсся до неё отдалённый крик.

Нинель сделала, как просили. Вообще-то, он мог запросто взять его в свои руки, но Нинель предпочла об этом умолчать.

— Всё, давай назад!

Шар света выплыл обратно и приземлился Нинель в ладони. Следом показался и Мирей.

— Да, это то, что мы искали. Ход уходит далеко вглубь.

Он развернулся и замер, сосредотачиваясь. Потом коснулся края отвесной стены — проход заволокло камнем. Коротко выдохнув, он спрыгнул обратно — приземление показалось Нинель довольно жёстким.

— Всё, больше не могу, — сказал он, облокачиваясь о стену, и тихо сполз по ней, оседая.

Его руки сотрясала мелкая дрожь. Нинель нахмурилась. В её представлении божественное создание не могло быть настолько выдохшимся, по крайней мере, она такого никогда не испытывала. Да, сейчас она чувствовала некоторую слабость, но не настолько, чтобы на ногах не стоять. Это что же надо было делать, чтобы так устать?..

Нинель подняла голову, бросая взгляд в сторону рассвета. Её первый рассвет на земле, и, похоже, это было лучшее место, чтобы налюбоваться им вволю. Перед ней простиралось бесконечное небо, а под ним — уходящая вниз и дальше в горизонт зелёная равнина. Утро рассеяло часть облаков, и теперь нежный розовый игрался в нём, резвясь. Горизонт окрасился жёлтым, отбрасывая на землю свои первые лучи.

Красиво так, что дыхание сводит.

Нинель прижала к груди шар света, представляя, что обнимает солнце. Леса на равнине изменили цвет — сочная, тёмно-зелёная листва обрела иной, более тёплый окрас, и у Нинель не хватало слов, чтобы передать всю прелесть этого оттенка.

От созерцания красот природы её отвлекло странное чувство — словно кто-то щекотал между лопаток. Она обернулась на осевшего сына Хаоса — тот как-то неловко дёрнул головой, с чрезмерной внимательностью уставившись на свои подрагивающие ладони.

Что ж, в ногах правды нет. Если сыну Хаоса требуется отдых, ей придётся переждать это время вместе с ним.

Впитав энергию шара обратно в себя, она подошла и присела неподалёку на землю, упираясь спиной о твёрдый камень. С этого ракурса не было видно равнины внизу. Казалось, будто они плывут среди облаков по просторам бездонного неба. Прозрачно-молочный цвет был так далёк от глубокого синего дневного, что только диву даёшься. Нежно-розовые росчерки набирали цвет, становясь всё ярче, плавно переходя в ярко-оранжевый.

Мирей, сидящий слева от неё, тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Свистящие вдохи еле проникали внутрь тела сквозь судорожно стиснутые зубы. Нинель покосилась на него, удивляясь, что такой, как он, столь беспрепятственно показывал свою слабость кому-то вроде неё. Тогда, возможно, он не откажется и принять помощь?.. Нинель было больно наблюдать за чужими страданиями. Пусть даже это и сын Хаоса.

Она отвернулась, устремляя взгляд в набирающий мощь небесный костёр. Сосредоточила в руке силу исцеления, отчего ладонь озарилась ярким серебристым светом. Протянула руку в его сторону и замерла, не касаясь, давая возможность ему самому сделать выбор.

Боковым зрением она уловила легкое движение — сын Хаоса отмер и открыл глаза, уставившись на её ладонь. Секунды мучительно тянулись, уплывая в никуда. С каждым новым уносящимся прочь мгновением Нинель всё сильнее приходила в смятение, а сын Хаоса всё также сидел и смотрел на её руку, не предпринимая никаких действий. И когда она уже подумала, что это была глупая затея, и решила убрать руку, почувствовав при этом себя полной идиоткой, Мирей поднял свою, касаясь её ладони локтем.

Божественная сила пролилась внутрь его тела, излечивая, исцеляя, наполняя энергией. Он глубоко задышал — с непривычки ему казалось, что он словно горит изнутри. В широко распахнутых глазах отразился мимолётный огонёк света и тут же потух.

В Нинель ворвался поток чужих эмоций и переживаний. Страх, решимость, удивление, и следом — глубокий шок и… блаженное томление, внезапно строго обрубленное, словно дверь захлопнули — Нинель даже вздрогнула. Но потом ручка двери неуверенно дрогнула, приоткрывая тоненькую щёлочку и позволяя ещё несколько мгновений насладиться этим странным чувством… единения с кем-то.

Острая тоска пронзила сердце Нинель. На глаза едва не навернулись слёзы — казалось, тяжесть всего мира навалилась на неё и тут же растворилась, оставляя за собой лишь лёгкий привкус печали.

Она отняла руку. Сын Хаоса молчал, она тоже.

Как бесчестно с её стороны — ведь он не знал, что она «подслушивала» его душу… Глупая мысль предупредить тут же погасла — наверняка, эта новость могла лишь ещё сильнее огорчить.

— Спасибо, — проговорил Мирей — тихо и не глядя на неё.

— Не за что, — ответила Нинель, обнимая колени.

Чужая тоска зеркально отразила её собственную — внезапно вся красота, что простиралась перед ней, показалось нереальной и недостижимой. Она здесь чужачка. Инородное тело, лишняя, не к месту. И сколько не блуждай и не ищи, не найдёшь того, чего ищешь — просто потому что этого не существует. Для неё. В её реальности, полной ограничений, рамок и запретов.

Неужели, одиночество — это их общее проклятье?..

Интересно… интересно, а он среди своих тоже чувствует себя чужим? А среди людей? Как он вообще живёт? Почему-то ей стало важно узнать ответы на эти вопросы. Она едва сдержала острое желание вцепиться в чужую руку и держать до тех пор, пока не вызнает всё до последней капли. Какая глупость… Фимея растерзала бы её на месте за такие мысли.

Щекочущее чувство снова вернулось, и на этот раз она поняла, что это — сын Хаоса, скосив глаза, пристально разглядывал её. Нинель сделала вид, что не замечает его острого взгляда. Какие вопросы занимают его голову? Думает ли он о том, что она может в любую секунду обернуться против него и уничтожить? Хотя… теперь ей вряд ли