* * *

Одной из наиболее часто упоминаемых цитат о семье является первая фраза романа «Анна Каренина» Льва Толстого: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему»[68]. Вот так и люди, выросшие в атмосфере лишений и несчастья, могут внешне отличаться, но внутри у них очень много общего. Однако до сих пор обсуждения и исследования в сфере негативного детского опыта велись разрозненно и бессистемно, в результате сверхнормальных непреднамеренно распределяли в разные категории. Дети алкоголиков считают, что их могут понять исключительно другие дети алкоголиков; пережившие сексуальное насилие рассчитывают найти поддержку только в центрах сексуального насилия; исследования в области психологического насилия интересны в основном другим исследователям этой области. Например, несмотря на то что в моей практике почти треть составляют люди, чьи детские невзгоды были связаны не с родителями, а с родными братьями и сестрами, этот негативный опыт крайне редко включается в профессиональные или общественные дискуссии, да и вообще обычно не учитывается в статистике неблагоприятных обстоятельств детства. Очевидно, что мы сможем увидеть более общую и информативную картину, объединив истории о разных проблемах и людей, их рассказывающих, в одной книге. Такую книгу вы держите в руках. Это ранее не рассказанная история группы людей, объединенных опытом успеха и процветания за пределами так называемого среднеожидаемого уровня. Эта история поднимает вопрос о том, что вообще означает нормальность — и среднеожидаемость.

Эта книга — нерассказанная история о неблагоприятных жизненных обстоятельствах и психологической устойчивости. Это рассказ о тех, кто после пережитых в детстве трудностей и бед взлетел до неожиданных высот. Она показывает миру, что борьба с прошлым мужественна и трудна, как и сама по себе жизнь сверхнормального человека. Сверхнормальный взрослый — это супергерой каждый день, а иногда антигерой со способностями и секретами, о которых порой не знают даже самые близкие. Облачаясь в плащ служения другим, он использует свои суперспособности, чтобы творить добро, даже когда это ведет его к полному истощению. Ради защиты он носит маску, из-за чего нередко оказывается в полной изоляции, несмотря на то что только взаимоотношения с другими людьми могут его спасти. В конечном счете эта книга призвана ответить на важные вопросы: обязательно ли жизнь должна становиться непрекращающейся борьбой? Помогает ли добро преодолеть трудности? Где именно во всем этом искать любовь? Но начнем мы с того, с чего всегда начинаются подобные саги — с истоков. Ведь, как известно, любое движение начинается с конкретного момента или обстоятельства.

Сэма разбудил скрежет вешалок. Это был знакомый звук; мальчик слышал его сквозь сон по утрам каждый будний день, сколько себя помнил. Отец Сэма был бизнесменом, кем-то вроде менеджера. Он работал на фабрике по производству бумаги в соседнем городе, поэтому начинал свой день гораздо раньше остальных членов семьи; по утрам он двигал костюмы и рубашки по металлической планке в шкафу, выбирая, что надеть. К тому времени, когда Сэм вылезал из постели и начинал собираться в школу, единственным доказательством того, что в доме живет отец, обычно была почти пустая чашка кофе, стоявшая на уголке стола. Когда мальчик добирался до нее, кофе был уже холодным, очень сладким и щедро разбавленным сливками, и Сэму очень нравилось начинать утро с допивания папиного кофе.

Однако на этот раз, услышав звук двигаемых вешалок, Сэм понял, что что-то не так. Для утра было слишком темно, и скрежет продолжался дольше обычного. Да еще ссора между родителями — страшнее обычной — накануне вечером. Слушая, как отец выходит из спальни и направляется в коридор, Сэм уже точно знал, что папа уходит, но не на работу, а навсегда. Мальчик на цыпочках подкрался к двери и выглянул наружу как раз вовремя, чтобы увидеть отца, проходящего последние пару метров темного коридора; в руке он нес большой коричневый чемодан. Глядя, как отец уходит, Сэм захотел окликнуть его и сказать что-нибудь вроде подожди, не уходи, но вместо этого подумал: все к лучшему.

Отбросив более сложные чувства, Сэм на цыпочках пробрался в комнату сестры, где, как он знал, после ссоры с мужем спала мама, и принялся трясти ее за плечо, пока та спросонья не проворчала: «Ну что тебе?» «Папа ушел», — прошептал Сэм, чувствуя, что кого-то непременно нужно проинформировать о столь серьезном повороте событий. «Иди спать», — только и сказала мама.

Сэм так и поступил.

Ему было девять лет, и утром надо было идти в школу.

* * *

У каждого психологически устойчивого ребенка есть своя точка отсчета. Начинается она не со слов «я родился», как, например, в случае с Суперменом, отправленным на Землю с планеты Криптон, или Человеком-пауком, который приобрел свои удивительные способности в результате укуса паука. Всегда существует некое событие или обстоятельство, которое ставит ребенка на суровый и отважный путь. По словам педиатра и психоаналитика Дональда Винникотта, «происходит нечто меняющее всю жизнь ребенка»[70], что-то такое, что оказывает на жизнь столь сильное влияние, что она уже не может быть прежней. «Мой мир семилетней девочки разлетелся на мелкие кусочки, и после этого его уже было не склеить»[71], — пишет Майя Энджелоу об изнасиловании, пережитом в детстве. Иногда подобные обстоятельства поначалу ничем не напоминают укус радиоактивного паука; они имеют место с самого начала, например, когда ребенок рождается в обстановке крайней нищеты или у психически нездорового родителя. В любом случае непрерывность времени для сверхнормального ребенка прекращается, и связь разрывается: с этого момента его жизнь делится на «до» и «после». Или на «тогда» и «теперь». Или на «я» и «все остальные».

Чаще всего события, меняющие жизнь ребенка, происходят в течение нескольких месяцев или даже лет — скажем, тяжело заболевает родной брат или сестра, существенно ухудшается ситуация в районе проживания, начинает пить родитель, — но они все равно кажутся резкими и катастрофическими. «Никто не нанимал рекламный самолет и не объявлял во всеуслышание о появлении разлома[72], — вспоминает рэпер Джей Зи о своем детстве в бруклинском районе Марси-Хаузес. — Но когда он приземлялся в вашем районе, это был полный переворот. Внезапный и окончательный. Все равно что потерять братана в перестрелке. Или все равно что твой отец навсегда уходит из семьи. Необратимая новая реальность. Что было прежде, ушло навеки, и на его месте внезапно возник новый образ жизни, повсеместный, который, казалось, пришел навсегда».