До знакомства с Элеонорой Дэймон полностью контролировал свои эмоции по отношению к другим женщинам. Испытав на собственной шкуре столько горя и страданий, он запретил себе влюбляться, дабы больше никогда не познать боль от утраты того, кто тебе небезразличен.

Однако Эль, казалось, излучала жизнь, и он был настолько сильно ею очарован, что упорно не хотел замечать признаки все более возрастающей между ними близости, пока не наступил день ее рокового признания в любви. Теперь девушка представляла серьезную опасность для его неуязвимых чувств, и эта опасность вскоре усугубилась известием о еще одной смерти — его дальняя родственница, кузина Тесс Бланшар, потеряла своего возлюбленного в битве при Ватерлоо. Глубокое потрясение и опустошенность, которые тогда испытывала Тесс, вызвали в Дэймоне горькие и беспощадные воспоминания о собственной утрате и панический страх, что и его опять может постичь горе, если он все же женится на Элеоноре.

И это было главной причиной, по которой он тогда оттолкнул ее от себя. Дэймон знал, что невыносимые мучения и ощущение пустоты, которые он испытал после трагической смерти брата и безвременной кончины родителей, могли бы быть во сто крат сильнее, если бы он расстался с Элеонорой после того, как зарождающееся между ними чувство стало глубже и сильнее.

Дэймон сделал так, чтобы она сама разорвала их помолвку, так как считал, что джентльмену недостойно первому бросать женщину. Поэтому он появился со своей бывшей любовницей в публичном месте, где Элеонора наверняка могла его увидеть.

На самом же деле Дэймон не изменял ей. Просто он заставил девушку поверить в обратное, заклеймив себя в ее глазах как самого вероломного мерзавца на свете.

Спустя неделю он покинул Англию, чтобы пощадить чувства Элеоноры и избавить ее от боли и унижения.

К счастью, его длительные поездки по Европе не были совершенно бесцельными, а имели вполне определенную цель, и ее достижение явилось своеобразным бальзамом для измученной души Дэймона. После трагической и бессмысленной смерти родных он полностью замкнулся в себе и потерял вкус к жизни. И только благодаря дружескому участию и поддержке своего друга Отто Дэймон обрел смысл существования, помогая врачам спасать людей, пораженных страшной болезнью, которая унесла жизнь его брата. Усилия виконта увенчались успехом, и это вызвало в его душе если не гордость, то, по крайней мере, определенное чувство удовлетворения. То, что ему удалось сделать, превзошло все его надежды. Тем не менее, не было ничего удивительного в том, что недавно Дэймон понял: он мечтает о возвращении на родину. Два месяца назад он решил, что уже достаточно скитался и пора вернуться домой, к прежней жизни. Слухи же, касающиеся ухаживаний Лаззары за Элеонорой, только ускорили его отъезд.

И вот он оказался на званом вечере, и опять грозно встал вопрос: что делать с Элеонорой.

Дэймон не хотел бы возвращаться к уже перевернутой странице жизни, снова сблизиться с девушкой, а потом покинуть ее, тем самым, причинив новую боль. Однако он также не мог взять и бросить ее на произвол судьбы. Только не сейчас, когда за ней волочится этот казанова, который может стать ей непутевым мужем и принести Элеоноре одни несчастья. Она заслуживает большего.

Дэймон искренне хотел, чтобы она была по-настоящему счастлива и смогла осуществить свои мечты о замужестве и детях. Она была достойна будущего, от которого он отказался, намеренно публично предав ее. И если он когда-нибудь женится, то только чтобы продолжить свой род, и этот союз будет для него не чем иным, как браком по расчету.

Однако Дэймон был уверен, что принц Лаззара не подходил под определение мужчины ее мечты. А значит, мрачно размышлял молодой человек, делая последний глоток бренди, он обязательно пойдет в парк завтра утром и, если повезет, застанет там Элеонору с ее царственным ухажером.

Только так Дэймон мог защитить девушку от блудливого дамского угодника, обхаживавшего это прелестное, жизнерадостное создание, которое, как виконт однажды думал, могло бы стать его женой.

По возвращении домой в Портман-плейс Элеонора проводила тетушку наверх и с минуту задержалась на пороге ее спальни, чтобы пожелать спокойной ночи.

— Я рада, тетушка, что вам понравился вечер, — искренне произнесла Элеонора. — Синьор Векки такой милый, правда?

— Это действительно так. — Беатрис вся зарделась при упоминании о пожилом родственнике Лаззары. — Синьор само обаяние. Я подозреваю, что шарм присущ всем итальянцам независимо от возраста.

— Возможно, вы правы.

Душу девушки, согревала мысль о том, что, быть может, она станет свидетельницей многообещающего романа между ее знатной тетушкой и известным итальянским дипломатом. С тех пор как шесть лет назад Беатрис овдовела, она не проявляла ни малейшего интереса к мужчинам, кем бы они ни были. Но сейчас было очевидно, что в ее поле зрения попал синьор Векки, который, как и она, овдовел. А, кроме того, было очень, похоже, что и он, в свою очередь, не остался к ней равнодушным.

Однако румянец сошел с лица Беатрис, когда она внимательно и с любопытством посмотрела на свою воспитанницу.

— А ты, моя милочка, получила удовольствие от вечера? Ты, как мне кажется, выглядишь не слишком расстроенной из-за возвращения Рексхэма.

— Конечно же, нет, — уклончиво сказала Элеонора. — Пусть идет ко всем чертям — мне все равно.

— Так оно и будет, можешь не сомневаться, — резко произнесла Беатрис, — но да будет тебе известно, что порядочным девушкам не пристало употреблять такие грубые слова, как «черт».

— Да, тетушка, — скрывая улыбку, прошептала Элеонора. Ее знатная родственница была чересчур уж придирчивой, когда дело касалось манер, однако Элеоноре всегда хотелось сделать тетушке что-нибудь приятное в знак благодарности за то, что много лет тому назад она приняла ее в свою семью.

— Надеюсь, возвращение Рексхэма не станет препятствием для ухаживаний принца Лаззары, — заметила тетушка.

— Не вижу причины, почему это могло бы произойти. Рексхэм больше мной не интересуется, как, впрочем, и я им. — Ни при каких обстоятельствах она бы не проболталась о том, что всего лишь четыре часа назад Дэймон целовал ее в парке, как не призналась бы и в том, что, очарованная тем сладостным мгновением, ответила на его страсть с бесстыдным желанием.

— Элеонора, ты собираешься утром прокатиться с доном Антонио?

— Да, в десять.

Беатрис удивленно подняла брови.

— Что-то поздновато для тебя, не так ли?

— Для меня да, но его высочество не желает рано подниматься.

— Так или иначе, не забудь взять с собой одного из наших конюхов, так, на всякий случай.

— Я так и сделаю, — тут же согласилась Элеонора.

— Ну, тогда доброй ночи, моя милая.

— И вам спокойного сна, тетя, — ответила девушка, уверенная в том, что ей-то вряд ли сегодня ночью удастся крепко заснуть. Она была очень рада, что их первая встреча с Дэймоном уже состоялась, однако своим поведением он вызвал в ней болезненно-мучительное чувство сожаления и одновременно какой-то неистовой страсти.